Денис Витман - И мне будет тепло

Эдвард выглянул из-за дерева и понял, что ошибся. Зверь не собирался ждать, пока люди умрут. Он осторожно подходил к замершему Кивину. На белоснежных клыках сверкал одинокий солнечный луч. Хищник делал шаг, и вместе ним вздрагивали замершие люди. Иногда трот садился на землю и подолгу пережидал.

— А, будь что будет! — Малейн замер на мгновение, усиливая свой ментальный щит, а затем выпрыгнул на поляну.

Удар был по-настоящему чудовищен. Неимоверная, немыслимая сила врезалась в мыслительный заслон, скрутила его, выжала словно тряпку. Эдвард шагнул еще раз, подымая секиру наизготовку. Встретился взглядом с тротом. Хищник сидел на земле, пушистый хвост стегал по бокам. Священник медленно, словно продираясь сквозь необыкновенно загустевший воздух, шагнул вперед.

Следующий психический удар прижал Малейна к земле. Непослушное тело тяжелым грузом повисло на плечах, секира в руках весила не меньше тонны. Полированное древко поползло из расслабленных пальцев. Эдвард скрипнул зубами, сжал, что есть силы, ватную ладонь.

— Главное не отпустить оружие! — пронеслось в голове. — Пока секира у меня в руках — трот не бросится, он слишком осторожный зверь.

Малейн скосил неподъемные глаза. Тауран наконец дотянулся до ножа, и теперь мучительно пытался его вынуть.

— Ничего, долго этой твари не выдержать, — злорадно подумал Эдвард. А затем на него навалилась усталость. Все что накопилось за день, да что там день, за всю жизнь — обрушилось на широкие плечи. Прошкрябали по глазам закрывающиеся веки, в голове болезненно ухнуло. Малейн почувствовал, что падает, последним усилием вскинул секиру. В грудь ударилось что-то тяжелое, выбитое оружие упало в траву. Эдвард качнулся и рухнул на спину.

Глава 3

Очнулся Малейн около костра. Рядом в котелке громко булькало густое варево. Над головой шумели кронами широколистые вязы. Небо было по-вечернему темным. Болела грудь. Эдвард вздохнул, застонал от боли, попытался сесть. Но чья-то маленькая хрупкая ладошка властно прижала его к земле, не давая подняться.

— Тебе не стоит вставать до утра, — услышал Малейн приятный женский голос. Говорила незнакомка на батви очень чисто, слегка растягивая гласные.

— Я и не буду вставать, я просто хочу оглядеться! — Эдвард сел в постели, потянулся и тут же скорчился от боли в груди.

— Что со мной? — священник расстегнул рубашку и увидел, что он весь перевязан длинным белым полотном.

— Тебя поцарапал трот. — Девушка наклонилась, поправила выбившийся конец повязки.

— Трот? — Эдвард задумчиво нахмурился. — А откуда он взялся?

— Неужели ты ничего не помнишь? — Девушка улыбнулась, присела рядом. Ее смуглые ладошки нежно, но властно уложили священника на разложенные шкуры. — Я все расскажу.

— Постой, — Малейн сделал слабую попытку вырваться. — А как тебя зовут?

Девушка скромно склонила голову. Звякнуло на груди ожерелье из серебряных монет. Волосы ночной волной рассыпались по плечам. Почти стемнело, и хрупкая фигурка в сумеречном полумраке казалась ломкой и полупрозрачной. Малейн почувствовал, как тоскливо защемило в груди. Девушка рассмеялась негромко, затем дернула себя за ресницы и поднесла ладонь к огню. Между большим и указательным пальцем оказалась зажата длинная, изогнутая ресница. Девушка снова рассмеялась, и, протянув Эдварду руку, назвалась:

— Мое настоящее имя Луита.

— А меня зовут Эдвард. Но что значит настоящее имя? — подозрительно спросил священник.

— Это значит, что теперь мы муж и жена.

— Что? — Малейн попытался вскочить с постели, но охнул и свалился обратно на шкуры.

— Ты спросил мое имя — и значит, захотел взять меня в жены. Я ответила — и значит, согласилась, — Луита снова улыбнулась.

— О, Господи! — сдавленно вздохнул Малейн. — Можно подумать, я мечтал об этом всю жизнь!

— Правда? — девушка расцвела, но уже через секунду, нахмурившись, взглянула на Эдварда. — Ты обманываешь. Ты не мог мечтать обо мне всю жизнь, ты только недавно познакомился со мной.

— Вот об этом я и говорю! — священник недовольно шевельнулся на шкурах. — Ты ведь сама отлично понимаешь, что невозможно влюбиться, увидев человека несколько минут назад.

— Да, я понимаю… — девушка сглотнула. — Ты просто не знаешь наших обычаев и потому спросил мое имя. А я-то подумала, — Луита всхлипнула, — что действительно нужна такому храброму и сильному воину как ты.

— Умоляю! — Эдвард обнял девушку за плечи, прижал к себе, скрипнув зубами от боли в ранах. — Перестань реветь и расскажи, что случилось. Откуда на мне эти повязки, и о каком троте ты ведешь речь.

— Так ты и вправду ничего не помнишь? — все еще всхлипывая, произнесла Луита. Ее заплаканные глаза засияли. — Мне все рассказал Тауран.

Девушка уселась поудобнее, накрыла снова легшего священника мягкой шкурой.

— Даже самый лучший охотник не смеет охотиться на трота. На него не ставят капканов и не роют ловчих ям. И только герой, сын самого Вуниту способен победить лесного владыку.

— Стой, стой, стой… — спешно перебил Эдвард. — Кто такой Вуниту, в сыновья которого ты меня только что посвятила?

— Вуниту — это дух вселенной, отец, из которого произошел мир, и который сам является миром. Все души человеческие — часть души Вуниту, но есть особые! Это дети Вуниту, те, в чьих жилах течет его кровь!

— Спасибо, — Малейн кивнул, — очень понятно. Но продолжай.

— Тогда в лесу трот напал на отряд Таурана и на твоих людей. Все замерли, бессильные шелохнуться. Они стояли, словно овцы, принесенные в жертву, и ждали своей участи! А ведь это были не последние в племени нуроу. Посвященные воины, истинные чернорукие! И тогда появился ты. Ты шел подобно первому Нуроу, и злоба зверя была тебе нипочем. А когда трот кинулся на тебя, ты встретил его ударом секиры. Ты был устал и изранен, и хищнику удалось сбить тебя с ног. Но и сам он упал на землю с разрубленной пастью. И очнувшийся Нели, лучший среди лучников, разжал пальцы, и длинная стрела с обоюдоострым наконечником пронзила раненого трота…

— Вот так и рождаются легенды… — мрачно подумал Малейн. — Эта девушка сведет меня с ума. Никакой красоты не хватит, чтобы компенсировать подобный характер.

— Последний вопрос! — Малейн взял девушку за руку. — А почему мужчины племени нуроу красят руки в черный цвет?

— Ты что? — Луита удивленно улыбнулась. — Они не красят руки. Это значит, что они прошли обряд посвящения. Так же как и вы. Но ты спи.

Девушка провела по лицу, закрывая Эдварду глаза.

— Завтра ты все увидишь и поймешь. А пока спи!