Софья Ролдугина - Белая тетрадь

— Будет, все будет… И еще. Это тоже для тебя. Новая одежда, как я и обещал.

Честно, я думала, что чудо-рюкзак исчерпал мой запас удивления на сегодня. Но то, что мне сейчас протягивал Максимилиан…

Дорожный костюм. Да. Если это слово можно применить к произведению искусства, которое мне предлагалось одеть. На первый взгляд — ничего особенного, но я-то довольно долго прожила в Дальних пределах и знала, на что смотреть. Темно-синие узкие брюки, бледно-голубая рубашка без рукавов со стоячим воротником, плащ цвета ночного неба с серебристой вышивкой, недлинный, до колена. Все — из лучшей эльфийской ткани. Той самой, метр которой можно обменять на загородный дом средней величины. Волшебной ткани, похожей то ли на шелк, то ли на атлас. Небесная нить вьется по темно-синему полотну, выплетая контуры струящихся в потоках ветра трав. Насыщенно-аквамариновый узор едва проступает сквозь голубую ткань, текуче меняясь с каждым движением. Все вместе создает впечатление хрупкой, холодной красоты, как морозное кружево.

Я подняла голову, не в силах сказать ни слова от восхищения и сладкого ужаса. Влипла так влипла… Я же с ним за всю жизнь за такое не расплачусь… Вампир с искренним интересом наблюдал за моей реакцией.

— Нравится?

— Очень! Но…

— Ну так примерь, — подначивающая улыбка. — Я отвернусь, — он гибко потянулся и облокотился на подоконник, с преувеличенным любопытством вглядываясь в непримечательный пейзаж. Тени виноградных листьев скользили по мягко мерцающей коже.

С трудом справившись с пуговицами, я расстегнула рубашку и кинула ее на кровать, протянула руку к льдисто-голубому шелку… Вещи сидели как влитые. Я восторженно крутилась перед зеркалом, позабыв обо всех своих размышлениях по поводу неподобающей стоимости такого костюма. Ну, нет уж. Это снимут с меня только вместе с кожей. Максимилиан наблюдал за мной со странным выражением в глазах.

— Это подарок. Не думай о деньгах, вот чего уж у меня много… Пожалуй, даже слишком.

— Я не о деньгах думала, — нехотя призналась я. Впрочем, мои мысли для него не секрет. — Просто нехорошо принимать такие…обязывающие… подарки от…от молодых людей, — окончание фразы далось мне с трудом. Тем более, что вампир не думал скрывать ехиднейшую усмешку, щадя мои нежные чувства.

— Выбрось из головы эти глупости, — усмехнулся он. — Тебе идет, и это главное. А лицемерный этикет и грязные намеки мы оставим людям. Что плохого в том, чтобы быть красивой? И вообще, ты мне нравишься в этой одежде. Но знаешь… — я вздрогнула, когда вампир неожиданно оказался у меня за плечом — …но так гораздо лучше.

И раньше, чем я успела что-либо сделать, мелькнули когти, и мои волосы, мои чудесные волосы — единственное, чем я гордилась! — укоротились в три раза: теперь концы плясали на уровне лопаток.

— Что ты делаешь? — я с визгом отскочила в сторону. — С ума сошел?

— Подожди, я еще не закончил, — он развернул меня лицом к зеркалу.

Я нехотя покорилась. Все равно уже ничего не поделаешь.

— Зачем?

— Затем. С такими космами только по лесам бегать, — Максимилиан скрутил черные пряди в блестящий жгут и закрепил на затылке двумя серебристыми спицами, от которых отчетливо тянуло холодком защитного заклинания.

— А одежды из эльфийского шелка, надо думать, подходят для этого идеально? — я выразительно провела рукой по драгоценной ткани.

— Хочешь — иди в одной рубашке. И босиком, — ехидно предложил вампир, складывая разбросанные по кровати вещи в рюкзак. Не долго думая, запихнул в него и собственную сумку. Логично — моя ноша от этого тяжелее не станет, а у него руки будут свободны. Для грядущей битвы, как выяснилось. Блин. Вот ведь типичный… мужик.

— Не сердись, — негромко заметил Максимилиан. — Длинные волосы тебе очень идут, но, поверь, ты их двадцать раз проклянешь, пока будешь мыть в каком-нибудь холодном ручье или вычесывать из них по вечерам репьи.

— Ничего ты не понимаешь, — я грустно оглядела смоляные завитки, в беспорядке разбросанные на дощатом полу. Вот, еще одна традиция в прошлом. Дариэль был бы в восторге.

В моей душе боролись благодарность за подарок, обида за «обновленную» прическу и недоумение: с чего вдруг такая забота? Гораздо практичнее было бы достать мне еще одни джинсы с майкой. Да и волосы… Хотя он прав, возни с ними действительно много, особенно в дороге. Раздраженно дернув плечами, я принялась собирать в кучку то, что еще недавно было моей шевелюрой. Максимилиан удивленно вскинул брови:

— Неужели в тебе проснулась аккуратность?

— В таких делах небрежность может стоить жизни, — наставительно произнесла я, пытаясь отключиться от глухого раздражения. — Если к кому-нибудь попадет хоть одни волос или капля крови, то достаточно будет вот такого узора — мои пальцы начертили в воздухе несколько спутанных линий — и капельки силы, чтобы нанести смертельный удар. Или подчинить. Или отыскать даже на краю света. Кстати, запоминай, потому что раз у людей это получается, то и у вампира проблем не будет.

Князь фыркнул, но внимательно оглядел медленно тающие в воздухе узоры. Я машинально ощупала карманы, вспомнила, что спички благополучно сгинули вместе с милыми моему сердцу драными джинсами. А в пирокинезе я не сильна, м-да…Придется по старинке. Я глубоко вздохнула и сосредоточилась, пытаясь взглянуть на мир по-другому. Постепенно сквозь очертания предметов проступили тонкие светящиеся нити. Нужная мне сияла теплым золотистым светом. Неактивная, инстинктивно поняла я. Слишком слабая. Ну, силы-то у меня хватит с избытком. Тем более, что здесь хватит одной маленькой капли. Секунда, и кучка волос на полу полыхнула голубоватым бездымным пламенем. Скоро от них даже пепла не осталось.

Никогда не понимала, что в этом трудного. Силы-то требуется совсем немного. Но почему-то никто, кроме меня этих нитей не видел. Ладно, все ведьмы колдуют по-разному…

— А что у тебя за дела были в городе, кроме набега на эльфийскую лавку?

— Охотился, — недовольно буркнул вампир. — Может, тебе в подробностях расписать, как именно? И показать? Не стесняйся, спрашивай.

Я напрягла воображение и содрогнулась.

— Лучше не надо. В городе спокойно?

Он пожал плечами.

— Насколько я знаю, да. Так что если ты сильно устала, можем задержаться на пару часов. И, кстати, у меня еще есть…

Что там у него еще есть, я так и не узнала, ибо в этот момент рассветную тишину разорвал трескучий голос:

— Открыть, по слову Смотрителей!

Мое трусливое сердце пропустило несколько ударов, а потом с лихвой возместило упущенное.