Барбара Хэмбли - Башня Тишины

— Но что было бы, если бы Сураклин умер? Что ожидалось? — Керис сейчас извлекал из своей памяти все обрывки разговоров, которые он слышал от магов.

Ле только покачала головой. «Говорят, что они должны были не только довести его туда и отправить туда, где он раньше был! Говорят также, что он умел воздействовать на умы тех, кто находился неподалеку от него! Он мог воздействовать даже на неодушевленные предметы! И даже во сне он мог пользоваться своей силой! Конечно, это могли быть просто выдумки досужих сплетников, но вот как-то…»

— А ты хотя бы сама видела его?

Рот искривился в какой-то странной ухмылке, которую вряд ли можно было бы назвать улыбкой. Они сидели за длинным столом, последние из воинов, которые прислуживали магам. Где-то в углу разговаривали двое новообращенных — они с жаром обсуждали какое-то новое выученное заклятие, споря, в каких случаях и с какой интонацией его нужно было произносить. В комнате было душно, и Керису очень хотелось продолжить разговор во дворе.

— Я видела его только один раз, — нарушила тишину Ле, — когда мне было восемь лет. Я видела, как он умирал, а потом видела, как сжигали его тело. Вообще-то святая инквизиция хотела сжечь его заживо, но твой друг, архимаг… — она кивнула наверх, куда вела лестница, там сидел Солтерис. Он задумчиво слушал большого и плотного Нандихэрроу, который рассказывал: «Нет, вряд ли… Церковь не имеет никакой власти над теми, кто принес клятву на верность Совету. Конечно, Церковь есть Церковь, она свята, Но вот права на убийство мага ей все равно никто не давал. Причем, независимо, кем бы этот маг был и чем бы он занимался!»

Тут Ле закатала рукав, и Керис с удивлением и завистью увидел несколько шрамов от рубленных ран. «Так вот, насчет Сураклина! Мне кажется, что для него тогда все это уже не имело значения! Я не знаю, что там говорили о нем в Совете, в Святой Инквизиции и даже при дворе. Но зато я хорошо помню, каким разбитым и опустошенным он возвращался сюда. И он был так молчалив… Мне даже казалось, что этот человек не поднимет руки, чтобы защитить себя от удара меча…»

Керис вспомнил эти слова на следующий день, когда он вместе с дедом покидал город, выходя из каменных ворот. Они направились дальше по дороге, вьющейся между холмами. Дорога была ровной и хорошей — жители внимательно следили за нею. Сейчас как раз стояла пора сенокоса. Сено на окружающих холмах и низинах было уже скошено, а теперь жители города ворошили его и грабляли, пока позволяла погода, чтобы оно поскорее просушилось. Где-то вдали на болотах кричали птицы. Но чем дальше они отходили от города, тем более запущенной становилась дорога. Кое-какие плиты почти совсем вросли в землю, и на них зеленела трава. Видимо, жители пользовались этим участком не всегда.

— Дедушка, эта дорога вела к Цитадели Сураклина? — тихо спросил Керис, словно не желая нарушать тишину, царившую тут.

Услышав голос внука, Солтерис встрепенулся, явно выходя из своих глубоких размышлений. «Да. Да! — пробормотал он, — эта дорога вела к его укреплениям! Но дорога эта значительно старше даже его самого — видишь, эти почтенные плиты потрескались от тысячи земных морозов, которые гуляли тут и гуляют сейчас! Это потом люди прокляли это место!»

Керис нахмурился, оглядываясь по сторонам. Тут его взгляд упал на придорожный камень. Камень живо напомнил молодому человеку об окрестностях города Ангельской Руки, где таких придорожных камней, поставленных в разное время, было полно. Каждый камень стоял, как часовой, охраняя свою эпоху, которая никогда уже больше не вернется. А эту дорогу, дед говорит, прозвали чертовой дорогой. «А что было тут еще?» — спросил он, но дед, погруженный в свои мысли, резко мотнул головой, демонстрируя нежелание отвечать.

Слева от них, на одном из холмов, стояла посеребренная временем Башня Тишины. Вокруг ничего, только трава… Трава, которую жадно треплет ветер, стараясь подчинить своей воле…

Тут Керис заметил, что его представление о Башне как об указательном пальце, одиноко торчавшем здесь, не совсем верно. Тут была не только Башня. Это величественное сооружение было опоясано невысокой стеной с просторными воротами. И тут было довольно людно — через раскрытые створки было видно, как во дворе ходят одетые в черное люди — наверное, послушники. А те, что были одеты в белое, были наверняка священники. Возле ворот стоял какой-то человек, одетый в рясу, точно монах. Но не в черную и не в серую, а в огненно-красную. Очевидно, один из местных Кудесников Церкви. И Керису почему-то очень захотелось не входить в эти ворота.

— Все нормально! — ободряюще сказал Солтерис, угадать переживания парня, — они были пока что нас даже не замечают! Так заняты своей работой!

Вообще-то архимаг и его внук стояли на таком месте, на котором их со стороны ворот никак нельзя было увидеть, но Керис подумал, что дед не станет говорить напрасно. Старик вытащил из висящего на поясе мешочка маленький шарик, похожий на запекшийся в огне кусочек теста. Керис с любопытством уставился на этот шарик.

— Это лайпа! — пояснил старик, хотя это слово мало что говорило молодому человеку. Приглядевшись, Керис увидел, что шарик и в самом деле слеплен из теста. На нем тонкой булавкой были выцарапаны какие-то руны. Рунические знаки почти сплошным узором покрывали шарик. Старик передал шарик внуку и проговорил:

— Береги это как зеницу ока! Если со мной что-то случится, или мы вдруг потеряем друг друга больше, чем на три часа, уничтожь шарик! Другие маги придут!

Тут Солтерис передал шарик внуку, продолжая внимательно наблюдать за Башней Тишины. Особенно интересовало его то, что происходило возле распахнутых ворот.

Солтерис тронулся дальше, как вдруг встревоженный Керис схватил его за плечо: «Дед, а если это Антриг сейчас пленник, он не может использовать против тебя как-то свое волшебство?»

Солтерис улыбнулся. «Антриг — это самое меньшее, что меня в данный момент беспокоит! — сказал он тихо, — нет, в Башне Тишины у него не получится заниматься волшебством вовсе! Да и у меня тоже! Случись мне оказаться за ее стенами, как я стану просто жалким стариком, и то, что прежде внушало людям страх и почтение передо мной, перестанет их отпугивать! Со времен Исара Чалладина между святой церковью и Советом не было никаких конфликтов — но и Церковь тоже стареет! Они, конечно, наблюдает за нами внимательно и выжидают своего момента! — тут старик даже подмигнул внуку, — и я тоже буду делать все, чтобы в случае нападения меня не застали врасплох!»

Керис оглянулся назад — на пустынную, заброшенную дорогу. Он почувствовал себя очень тоскливо — так, наверное, чувствует себя и Башня Тишины, среди однообразных холмов и под постоянным ветром. Тут он вспомнил рассказ Ле о том, как Святая Инквизиция вознамерилась живьем сжечь Темного Волшебника, и как Солтерис отказался дать им власть над жизнью и смертью любого волшебника. Наверняка Инквизиция никогда не забудет этого архимагу и в удобном случае обязательно отомстит.