Джордж Локхард - Боеприпасы на зиму

Селевиния вежливо кивнула.

-Здравствуйте. Я Гюрза. Как змея, только не кусаюсь.

Мышка слабо улыбнулась. Иосиф дольно потер лапки:

-Здорово, вот и подружились! А насчет благодарности… - он подмигнул, - …загляни в мастерскую, как тут закончишь.

-Погоди! – Гюрза подбежала к ящеру. – Блокнот есть?

Чешуйчатый кивнул:

-А что?

-Дай! - Селевиния быстро набросала схемку и добавила координаты GPS.

-Вот здесь я замаскировала тягач. Десяти литров солярки хватит.

Иосиф с усмешкой спрятал блокнот в кармашек на поясе.

-Ладно, разберемся. Ну, бывай, о бриллиант, ожидающий огранку! Потом расскажешь, что вызнала у американца… - Ящер сладко потянулся и вышел на улицу.

Гюрза и Сай остались наедине с белой мышью.

Глава 4

Первые сутки в пути пронеслись быстро. Фургон, перекрашенный в хаки по настоянию Темира, трясся по старой дороге, следопыт на своем толае скакал впереди. Эрих и Таурон сидели в машине, что же касается Тумана, тот был слишком неугомонным и путешествовал на крыше.

К вечеру третьего дня, граница полигона осталась позади. Она никак не была обозначена – ни охраны, ни колючей проволоки; местные жители и так знали, где начинается «тастамды жер» - плохая земля.

Степь здесь, до сих пор, жила своей первобытной, изначальной жизнью. Эрих и Туман могли наивно восхищаться природой, но Темир, как, очевидно, и Таурон, родились в местных степях, а потому с напряжением глазели по сторонам. Тут, на человеческой территории, одичавшие зверяне мало отличались от зверей – разве что были куда хитрей да свирепей.

-Впереди стая бурундуков, на вид дикари, много вооруженных, - негромко сказал Туман, внезапно свесившись с крыши фургона прямо перед Темиром. Толай судорожно захрипел от страха, следопыт вцепился в поводья и бросил на дварга свирепый взгляд.

-Это пограничное племя, - ответил резко, пытаясь совладать со скакуном. - Каждого из нас спросят, кто он и куда направляется. Отвечай только правду: среди дикарей есть мутанты, чувствующие ложь.

Туман вопросительно встопорщил хвост.

-Как, интересно, они ее чувствуют?

-Так же, как я опасность! - выдохнул Темир. - Это шестое чувство.

-Седьмое, - миролюбиво поправил пушистый. – Шестым считается равновесие.

-Хватит пугать толая!

Туман фыркнул.

-Попроси у Таурона мазь, - посоветовал он. - Капнешь своему зайцу под ноздри, перестанет бояться.

Темир презрительно скривил хвост.

-У этого шарлатана?

-А ты попробуй, - очень серьезно отозвался Туман. – Вдруг поможет?

Мелькнула серая шерсть, и дварг будто испарился. С трудом успокоив толая, Темир решил в этот раз - только в этот - умерить гордость и воспользоваться советом. Дорога предстояла тяжкая, а обезумевший скакун на горной тропе - ...нет уж, лучше стерпеть.

Алхимик, разумеется, не спешил облегчить следопыту задачу:

-Как? Нужно мое шарлатанское пойло? - от насмешки в умных желтых глазах птицы, Темир заскрипел зубами.

-Если зверь испугается на горной дороге, погибну не только я, но и ваш драгоценный груз.

-Он и вправду драгоценный, - мгновенно посерьезнев, сказал Таурон. - Умерь цинизм хоть на час и задумайся, что стоит на кону.

Темир смолчал. Приняв от алхимика склянку, он отъехал в сторону и спешился. Толай захрапел, ощутив запах снадобья.

-Ну, н-ну... - гладя скакуна по шее, Темир незаметно промазал ему ноздри. Спустя минуту заяц слегка успокоился и вновь позволил себя оседлать; тут же, как из-под земли, появился и Туман.

К изумлению Темира, толай действительно не обратил на дварга никакого внимания и продолжил спокойно трусить позади фургона. На пушистой мордочке Тумана сверкнула улыбка.

-Видишь? - спросил он, запрыгнув в седло и устраиваясь на шее скакуна прямо перед ведуном. - Как все просто, если дать волю разуму...

-Разумом сыт не будешь, - буркнул следопыт.

-А чем еще? - удивился Туман. - Сколько продержится грызун в этой степи? Мы в самом начале пищевой цепочки, для любого встречного зверя и птицы мы даже не добыча, а закуска. Разве природа дала нам когти, зубы, скорость или силу?

Темир усмехнулся.

-Не ропщи на природу, мышонок. Всегда есть кто-то, кому повезло еще меньше.

-Например? – взвился Туман.

-Например, я.

-Ты?!

-Я мутант, - сухо сказал Темир. - У меня никогда не будет семьи. Но на природу я зла не держу.

Дварг запнулся.

-М-м-м… И почему?

-А потому, что таких, как я, создала не природа, - свирепо отозвался ведун.

Туман надолго умолк.

-Но тебе все равно повезло, - произнес он после длительной, напряженной паузы. Похлопал зайца-толая по боку. – Ты родился разумным существом. Один на десять миллионов млекопитающих.

Ведун прищурил глаза:

-Вот как?

-Я видел отчеты, статистику, - кивнул дварг. – Нас чудовищно мало, Темир. Более-менее открыто жить мы можем только в недоступных человеку регионах.

-Дети зверян всегда рождаются разумными, - возразил следопыт.

-Только если разумны оба родителя, - мрачно отозвался Туман. - И потому жизненно важно сохранить каждый безопасный оазис, каждую популяцию. Нам необходимо встречаться, жить вместе – только так есть шанс сохранить народ.

-Народ… - сквозь зубы процедил Темир. Дварг тревожно склонил голову набок.

-Да, народ, - повторил он с нажимом. – Мы народ, Темир. У нас есть история, культура, традиции. Сказки и песни.

-Не напомнишь, на каком языке мы сейчас говорим? – угрюмо осведомился следопыт. Туман жарко затряс головой:

-Это ничего не значит! Заимствование у людей неизбежно, ведь мы делим с ними планету уже тысячи лет…

-Малыш, - горько прервал Темир. – Прости, но есть вещи, в которых мутанты разбираются лучше. Можешь верить, Туми, я знаю, о чем говорю. Все разумные звери Земли - точно такие же мутанты, как я.

Он скрипнул зубами.

-Ошибка в генах наделила меня чувством опасности. Когда-то, в далеком прошлом, группа зверей внезапно научилась мыслить. Вся разница в том, что я так и подохну одиночкой, а им удалось подыскать себе пары…

-Это чушь, Темир, - спокойно отозвался пушистик.

Они посмотрели друг другу в глаза. Туман слабо улыбнулся.

-Ты просто не сознаешь, как сильно отличаешься от простой степной песчанки. Какого цвета твой скакун?

Следопыт вздрогнул.

-Рыжий?

-Рыжий… - Туман вздохнул и разве лапками. – Ты сейчас в одном слове уместил почти все недоступные простым песчанкам понятия. Грызуны не различают цветов – раз. Неспособны издавать сложные звуки, тем более «Р» - два. Не умеют сопоставлять абстрактные описания с реальными – я ведь сказал не «заяц», а «скакун». Вдобавок песчанка не поймет слов, не различит вопросительную интонацию и даже не догадается, к кому я обращаюсь.