Питер Дэвид - Сэр Невпопад и Золотой Город

Они смотрели на меня с подозрением, потому что я не обещал ни немедленного возмещения ущерба, ни любого другого удовольствия, которое могло бы сравниться с кровопролитием. Но была в моем предложении и несомненная притягательность. Словно для того, чтобы убедиться, что нет никакого подвоха, самый здоровый спросил:

— И что, начиная с сегодня до самого конца времен каждый день нам будут отпускать пойло за полцены в течение часа, так?

— Именно. Вас устраивает?

Всегда существует миг, какая-то коротенькая секунда, между вашей попыткой уболтать кого-то и моментом, когда становится ясно — удалось вам это или нет. Этот миг — самая тяжелая и в то же время самая упоительная часть любой рискованной затеи.

И тут я увидел, как улыбки становятся шире, а глаза начинают блестеть — мои будущие посетители оценивали свои возможности скрасить унылое существование доброй порцией меда, и я понял, что сделка состоялась. Головы закивали, взгляды и смешки выразили одобрение; таким вот образом я и сделался хозяином забегаловки под названием "Буггер-зал".

Служанкам, которые там работали, было по большому счету все равно. Для них это была просто работа, и плевать им на то, кто станет выплачивать их мизерные деньги.

Буггеру новость совсем не понравилась, он-то пребывал в ошибочном заблуждении, что его рабочая сила сохранит ему верность. Ей-ей, было даже жалко смотреть, как он стоит в зале, носящем его имя, и понимает, что он здесь совершенно чужой.

— Ты!.. Ты!.. — вот и все, что он мог вымолвить. Мне этого было достаточно. Я уже привык к тому, что люди впадают в бессильную ярость и не могут придумать, как ко мне обратиться. Обычно если они не бросаются на меня с кулаками в первые десять секунд, потом уже приступ минует.

— Ну, слушай, — произнес я спокойно, растянув губы в улыбке. — Господа, которых ты обманул, все здесь и поздравляют друг друга с удачной, как им представляется, сделкой. Я бы не советовал тебе говорить что-нибудь, что может изменить их мнение. Смирись с тем, что я только что спас тебе жизнь…

— Жизнь! — фыркнул он. — Ее не пришлось бы спасать, если бы ты не появился!

Он шагнул ко мне, наверное, с намерением сломать мою шею. Не желая давать ему возможность предпринять что-нибудь эдакое, что могло бы окончиться для меня плохо, я положил руку ему на плечо, как только он подошел поближе. Хотя фигура моя не производит впечатления, руки у меня сильные, что и помогло толкнуть Буггера на ближайший стул. Он очень удивился, и я решил, что надо бы держать его в таком состоянии все время. Я уселся напротив, а недавно "обманутые" клиенты решили воспользоваться преимуществами последних пятнадцати минут счастливого часа, который я для них придумал. Сейчас меня это не заботило, поскольку за мед поставщику платил не я. Но если я буду управлять этим местечком, тогда рано или поздно — скорее рано — мне придется самому договариваться с поставщиками. Тут Буггер мог бы мне помочь.

— Ну, может, и так, — произнес я, признавая, что он оказался в опасности из-за меня. — Но я тебе советую смотреть на вещи трезво. Теперь твое заведение принадлежит мне. Надеюсь, однако, что на твой уровень жизни это не повлияет.

Он насупился.

— О чем это ты?

Я пожал плечами.

— Ты вложил немало времени и денег, чтобы наладить работу. Почему бы нам не договориться — ты бы мог продолжать этим заниматься.

Буггер так на меня посмотрел, словно я вдруг заговорил на непонятном для него языке; для меня это было плохо, ведь я-то думал, что выразился достаточно ясно.

— Продолжать? Ты хочешь сказать…

— Что ты станешь у меня работать, — подтвердил я, кивая. — Ведь это твое семейное имя на вывеске. До сего дня это была вся твоя жизнь. Я просто хочу…

— Просто хочешь, — перебил меня Буггер ядовито, — воспользоваться всеми выгодами, которые приносит такое заведение, и при этом нимало не заботиться о том, как оно работает. Я провел здесь не один год, стараясь, чтобы все стороны жизни в "Буггер-зале" были мне хорошо известны, чтобы качество всегда было отменным. А ты первым делом решил возложить ответственность на кого-то другого.

— Не на кого-то другого. На человека, который лучше других знает эту работу. Я уверен, что мы можем договориться…

— Конечно, договориться можно всегда, — сказал он таким тоном, который мне совсем не понравился. Он подался вперед, а губы под густой растительностью на лице сложились в презрительную гримасу. — Вот послушай: я мирный человек. Живу правильно. Именно поэтому — конечно, после того, как я перестал злиться, — я и не сломал твою тощую шейку своими руками, а ведь я могу выдирать с корнем деревья.

Я глянул на его мясистые пальцы и решил, что Буггер не хвастается.

— Только из-за того, что я живу по правде, — продолжал он, — сегодня ночью ты можешь спать спокойно, зная, что я не приду в темноте, не наброшу подушку тебе на лицо и не лишу тебя твоей жалкой жизни. А еще я мог бы сжечь все заведение прямо сегодня вечером, и ты бы оказался гордым владельцем кучки углей. Но даже сама мысль поступить так с этой таверной, основанной моими предками, мне претит. Однако заруби себе на носу, рыжий: я найду способ с тобой поквитаться. Это может случиться сегодня или завтра, в этом году или в следующем. Ты опозорил меня перед моими самыми надежными клиентами. Теперь они всегда будут считать меня лгуном и мошенником.

— А ты заявляешь, что никогда не передергивал в карты? — недоверчиво спросил я.

Он вспыхнул, но ничего не сказал. Теперь я не знал, что и подумать: то ли он не отвечает, потому что знает — я поймал его на горячем. То ли он считал вопрос настолько неуместным, что отвечать считал ниже своего достоинства. Наконец, голосом настолько невыразительным, что внутри у меня все похолодело, он произнес:

— Ты разрушил мою репутацию. Человек хорош настолько, насколько хорошо о нем думают другие… за исключением, пожалуй, тебя, о котором думают гораздо лучше, чем ты того заслуживаешь.

— Даже и думать не моги о том, чего я заслуживаю, — заявил я ему.

Он не стал отвечать, а наклонился ко мне, пристально глядя из-под кустистых бровей.

— Ты забрал мою таверну, но главное — ты отнял у меня честь. Человек без чести так же опасен, как и человек, которому незачем жить.

— Человек, которому незачем жить, — возразил я, — это самоубийца, и вряд ли он может кому-то угрожать.

Едва заметно улыбаясь, Буггер произнес:

— Если самоубийца спрыгнет со скалы, он представляет немалую угрозу для того, на кого упадет. Если такой самоубийца пронзит свою грудь мечом… это может окончиться трагически для того, кто прислонился к его спине. Для тех, кто живет, самую большую угрозу представляют те, кому все равно, как умереть. И пусть боги помогут врагам такого человека.