Анастасия Брассо - Поцелуй зверя

Тот спал — это было ясно по дыханию, частому и ритмичному, как у ребенка. Но стоило Марку положить руку ему на плечо, как он подскочил на кровати, бешено раскрыв глаза.

— Что?! Что?!!

— Тихо, это я…

— А… Ух, — облегченно выдохнул новый послушник, вытирая ладонью вспотевший лоб. — Но… как ты здесь? Ведь нельзя же…

— Мне можно, — усмехнулся Марк.

— А… А-а! Потому что ты — ангел?!! Да?

— Ага. Да. Поэтому.

— Вот чудеса!

Доверчивые глаза Витька снова стали огромными, как в тот, первый день, и светились в темноте кельи мерцающими звездочками.

— И как ты? Как это все было?! Я сначала не поверил…

— Не важно, — поморщился Марк, одним своим тоном обрывая восторги молодого послушника. — Я не об этом…

— Да? А… о чем?

— Расскажи-ка мне, что ты там про идола говорил? Ну, того, который сущность возвращает?

— Не нужно об этом, — попросил пацан. — Я не хочу. И настоятель сказал — не думать, забыть…

— А ты и не думай, — Марк еле сдерживал нетерпение, дрожавшее в голосе и в кончиках пальцев. — Просто расскажи.

— Нет-нет, не нужно об этом, нет… И зачем тебе?!

— Надо! — Марк жестко и повелительно, как он иногда умел, взглянул в мгновенно побледневшее в темноте, худое лицо Витька. — Говори, давай…

Витек заговорил. И все время, пока он рассказывал что-то, больше всего похожее на страшные и странные сказки, Марк постепенно погружался в какой-то мистический волнующий транс. Буквально усилием воли заставил себя очнуться, стряхнуть с души охватившее его наваждение. Вероятно, он просто начал засыпать под монотонный, испуганный шепот Витька.

— Подожди… значит, чтобы к этому Медведю попасть, что идола ищет, нужно сначала в других общинах выслужиться?

— Нy, да… Они там типа избранные. Медведь только тех берет, кто веру свою доказал и еще — у кого родных нет. Или они далеко. Или связь с ними потеряна.

— Это еще почему?

— Не знаю. Говорят, кто к Медведю попадает — назад уже не возвращается. Вот, у меня — мать три года как умерла, а отца и не было…

— Ясно, — нетерпеливо оборвал Марк. — Так ты был в общине, тебя хотели отправить к Медведю, и ты сбежал?

— Ну, да. Слава богу, что…

— И как попасть в твою общину?

Уже начинало светать, когда Марк поднялся с кровати новенького. Не выспавшиеся глаза Витька со страхом и тревогой окинули мглистое, свинцовое небо, лившее в узкое оконце холодный свет. А потом снова устремились на Марка.

— Скоро будет ЗЛО… Но я теперь спасусь. Хорошо, успел.

— Поздравляю, — устало ответил Мрак.

— А ты?! — громким шепотом воскликнул ошарашенный Витек. — Если останешься здесь — ты тоже спасаешься!

— От чего? — Марк грустно усмехнулся в рассветном полумраке. — От себя не спасешься…

Еще не начиналась утренняя служба. Ветер и хмарь на улице создавали ощущение бесконечной вселенской катастрофы, а здесь, в гулком тепле храма старинные оклады уютно мерцали тусклой потемневшей позолотой.

Марк поднялся с колен. На джинсах остались два аккуратных серых пятна — подумав, он не стал их отряхивать. Виниловая куртка непривычно скрипела при каждом движении — вот и пригодилась одежда, в которой он пришел сюда весной.

Покидая скит, он, по монастырской традиции, возложил скуфью и подрясник к иконе Божьей Матери Черниговской.

Уже выходя из храма, столкнулся на пороге с послушником Виктором. Доверчивые глаза смотрели тихо, отстраненно.

— Так ты не хочешь спастись?

— Нет, — ответил Марк. — Я хочу всех спасти…

Глава 5

ИВАН

Она включила свет в прихожей и сейчас же пожалела об этом.

В маленькой уютной квартире, на фоне обоев в кирпичик и коврика «в лапку» эта измызганная фигура, привалившаяся к ее двери, выглядела даже не дико, а… кошмарно.

— Де… вушка…

Фигура отлипла от двери и, чересчур сильно оттолкнувшись, по инерции опасно качнулась вперед.

— Девушк… Дай десять рублей. Пожал… ста.

Ответ был отработан годами — у разменников метро, у автобусных остановок и табачных ларьков и вылетел прежде, чем она успела оценить ситуацию.

Прежде, чем осознала, что сейчас она не в метро и даже не у табачного ларька.

— Заработай…

Он криво ухмыльнулся, кинув на нее пьяный взгляд из-под грязной челки. На мех капюшона капала кровь то ли из разбитой губы, то ли из носа — не понятно. И лучше было не разбираться.

— Да ладно тебе… — просипел бомж. — Жалко, что ли?

Вот, урод, действительно… Юлия прислонила елку к пустой вешалке. Рядом, на тумбочку для ключей, поставила торт, сумки свалила на пол. Только теперь она заметила, что руки онемели и слегка дрожат от напряжения.

Не обращая особенного внимания на его бубнеж, она быстро прошла в кухню, прижалась лбом к холодному стеклу. Внизу, у подъезда, в мертвенным свете одинокого фонаря кружились снежинки и толпились, матюгаясь и плюя себе под ноги, разозленные подростки.

— Господи, шли бы уже… идиоты, Новый год встречать…

Ее дернуло и развернуло от окна так неожиданно и резко, что голова закружилась, как в детстве на каруселях… Он стоял рядом с ней. В темной кухне, на фоне освещенной прихожей его фигура казалась очень высокой и черной, а капюшон с заскорузлым мехом походил на гриву какого-то жуткого животного. От него воняло. В лицо ударил тошнотворный запах — так, наверное, пахнет из пасти дикого зверя, нажравшегося мяса. Или, скорее — падали. Но это было не самое страшное. Самое страшное было то, что он цепко держал ее грязными пальцами за ворот пуховика.

— Ну что, рыжая, дашь денег?

Только теперь дошло, что же она натворила… какой ужас. Ну, что за дура?! Почему-то казалось, что от него нельзя ждать опасности. Она просто сделала то, что в тот момент было единственно возможным. Хотя — почему единственным? Могла бы, например, просто пройти мимо, не заметить, не обратить внимания, а могла бы, раз такая добрая, придя домой, набрать «ноль два»… А теперь что, когда он дышит ей в лицо жутким смрадом, сипит и требует десять рублей. Какие десять?! Хорошо, конечно, что он такой тупой. Но ведь скоро — еще как скоро — и до него дойдет, что он может сейчас взять все, что захочет, включая скудные «фамильные» мамины драгоценности, лежащие в комоде… О, боже.

— Так дашь или нет?

Он тряхнул ее легонько, но этого хватило, чтобы зубы клацнули и голова мотнулась взад-вперед, как у тряпичной куклы.

— Сказала — иди заработай…

Юлия неожиданно сильно рванулась, одновременно толкнув его в грудь. Он зашатался, и это позволило ей выскользнуть из его рук, но мерзкие лапы тут же схватили ее сзади — только уже не легонько.