Диана Удовиченко - Южная пристань

— Вы когда-нибудь слышали про Гипотезу Пуанкаре?

— Всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере, — не меняя интонации сообщил Архивариус. — Я слежу за достижениями современной науки.

— В процессе её доказательства выяснились интересные факты.

— Так её уже доказали? — удивился Архивариус.

— В вашем мире нет. В моём — доказали. Так вот, для её доказательства использовался так называемый поток Риччи. Нет-нет, не подходите, стойте где стоите, иначе я вынужден буду стрелять. Так вот, проблема доказательства заключалась в том, что при использовании потока Риччи возникали сингулярности — точки многообразия, кривизна которых стремится к бесконечности. Такие точки пришлось вырезать, выравнивая метрику полученного пространства.

Мы пока не располагаем инструментарием для более тщательного их анализа.

— И при чём здесь Южная Пристань? — не удержался кузнец.

— Я считаю, что ваш город — та самая сингулярность, невозможная в нашей метрике, но весьма допустимая в метриках большей размерности, — торжествующе заявил профессор.

Поэтому я и провожу эксперимент с бутылкой Клейна, в трехмерном пространстве она, как я уже говорил молодому человеку, гомеоморфна только другой бутылке Клейна, а вот чему она будет гомеоморфна в четырехмерном пространстве, мы сейчас увидим.

С этими словами профессор рванул рубильник, и установка окуталась зловещим рубиновым сиянием. А потом учёный просто исчез, растворившись во влажном морском воздухе.

Архивариус первым бросился к установке, переведя рубильник в положение «выкл.».

— Я же перерубил кабель, — сказал Михаил Стожаров, не отводя взгляда от оплавленной установки.

— Напряженности аномалии хватило, чтобы установка сработала и без электричества, — ответил Архивариус. — Давайте всё-таки посмотрим, чему оказалась гомеоморфна односторонняя поверхность, оказавшаяся в четырехмерном пространстве.

Ответ на этот вопрос был у всех перед глазами. Вместо бутылки Клейна установку венчала стальная скульптура, изображавшая фигу.

Нина Дьяченко

Фигурка твоей судьбы

Лёгкий шорох прозрачных хрустальных подвесок на двери. Ветер? Или кто-то пришёл?

Анжела с надеждой перегнулась через барную стойку и вытягивала голову, сосредоточившись на колеблющихся от ветерка, словно танцующие серебристые тени, подвесках, застилающих дверной проём.

Не каждый посетитель мог даже увидеть её заведение, не говоря уже о том, чтобы войти в него. Когда Анжела хотела тишины и покоя — она получала их.

Зачарованное кафе "Без названия" находилось настолько близко к порту, что по ночам, когда наступала тишина, были слышны крики портовых рабочих, занимающихся загрузкой корабельных трюмов, а также, конечно же, шум волн, накатывающих на берег. Впрочем, этот звук был слышен везде в городе, проникал во все окна, трубы, в каждую щель, звеня в ушах, словно колокольный звон. Навязчивый и привычный, застрявший в сознании.

Моложавый мужчина нерешительно оглядывался, словно только что родившийся младенец, который какими-то злыми чарами был превращён во взрослого человека — лишённого воспоминаний и жизненного опыта.

Девушка одним махом перескочила через стойку и с интересом уставилась на него, открыто, не скрываясь, машинально поправив задравшуюся юбку. Впрочем, Анжела подозревала, что белые чулки мужчина всё-таки видел в своей жизни.

— Здравствуйте, — мужчина вежливо улыбнулся. — Представляете, я не помню, откуда я тут взялся. Смешно, правда?

— А как вас зовут, помните? — полюбопытствовала она, ничуть не удивлённая. Значит, у неё появился новый постоялец, привлечённый её тайным желанием, огненно-ледяной жаждой всего существа, трепещущего в ночи, как одинокий болотный огонёк.

— Э… Кажется, Джон, — он нервно хихикнул.

— Ничего страшного, — она мягко улыбнулась. Такая улыбка предназначалась как раз для таких случаев, когда она "приманивала" новичков. Правда, последний раз это было настолько давно… Тем приятнее этот случай, да и мужчина был почти красивым. По крайней мере, она чувствовала, что с ним, как минимум, будет интересно, а это дорогого стоило.

— Где я? — растерянно покрутил головой незнакомец с непослушными каштановыми волосами и тёмно-серыми, как зимние небеса, глазами.

— Можно сказать, на юге. Наш городок называется Южная Пристань, — улыбнулась девушка.

— Я помню, что шёл словно в тумане, — мужчина с осоловевшим взглядом запустил пятерню в волосы и несильно рванул, словно пытаясь насильственно вытащить себя из сна-кошмара. Она только улыбнулась: это было невозможным, так как её работа всегда отличается стопроцентным результатом — и пути назад не было. Правда, сообщать ему об этом Анжела не спешила.

Ещё попытается прибить ненароком — и только себе навредит. Разве он виноват, что ей опять скучно по ночам? Да и днём сонная одурь и тоска собрались в кафе вместо посетителей и дразнятся, и даже кофе некому подать, так как остальные её "постояльцы" в основном бродят по городу, пытаясь найти выход. Может, кто-то и нашёл, но пока она недостачу не обнаружила.

— Я видел большой православный собор, гавань, какие-то фонтаны и клумбы… высокие платаны. Я шёл, не зная куда, а вокруг меня клубился туман, и я вскоре вообще перестал что-либо замечать, слышал только чужие шаги, шум воды и мне казалось, что я схожу с ума.

— Не переживай, — белокурая красавица с глубокими синими глазами подбадривающе подмигнула ему. — Тебе здесь понравится. Хочешь кофе?

Это был важный момент. Если б незнакомец отказался… то мог бы и вернуться обратно в свой сон, а потом — в свой мир.

— Да, не откажусь, — ответил он, обмякая и почти падая на высокий стул у стойки, замирая и глядя впереди себя так, словно всё ещё видел сон.

Раздался мелодичный звон, который услышала только она.

— Сейчас, — девушка поправила беленький фартучек, надетый поверх серого платья, и направилась не на кухню, а совсем в другую сторону. — где находился хрустальный шкаф. Открыв дверцу, Анжела бросила взгляд на полку с фигурками: так и есть, у неё появилась новая игрушка.

— Теперь ты сможешь спокойно гулять по городу, тебе от меня не уйти, так как ты всё равно будешь стоять в шкафу, — пробормотала она. Взяв тряпку, она начала осторожно протирать остальные фигурки от пыли, улыбаясь им с нежностью матери, разглядывающей своего новорожденного ребёнка.

Вскоре она принесла ему кофе на хрустальном подносе.

— У меня есть свободная комната, — сообщила Анжела. — Ты будешь там жить.