Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!

- Конечно, есть. Плаха.

- Скажите, капитан, Храм Матушки тоже должен участвовать в этом военном мероприятии? - Апсала вопросительно посмотрела на Паджеро, - Или мы будем освобождены от этой повинности?

- Король рассматривает это не как повинность, а как патриотический долг каждого соргонца. Но решение вы должны принять сами. У Его Величества нет никаких претензий к Храму Матушки.

- Если так ставится вопрос, то я согласна, только я не знаю, что надо для оснащения отряда.

- Не волнуйтесь, госпожа. Вам все объяснят, покажут, расскажут. Доля вашего Храма не будет более других. Что же всё-таки ответят королю остальные служители?

- Мы не можем решать такие вопросы без санкции Верховных служителей наших Храмов.

- На покупку оружия у вас была их санкция? Это был умысел против всех Двенадцати королевств?

- Мы скупали оружие для самозащиты. И только. Никто не собирался угрожать королю!

- Вы можете это доказать? А как быть с деньгами, затраченными на фанатиков Ардиффа? Из каких соображений вы давали им деньги? Вот здесь у меня ордера на обыск Храмов, оформленные как положено. Но Его Величество сказал мне, что было бы лучше обойтись без них. Вы не оставляете мне выбора своим упрямством. Вряд ли ваши Верховные служители будут радоваться разгрому Храмов в Раттанаре и казни замешанных в заговор служителей.

- Габес, вы можете поступать, как считаете нужным, но не вынуждайте нас всех к самоубийству, - Бушир от волнения встал с места, - Я согласен на предложение короля Фирсоффа. Создание священного отряда в честь Разящего придаст авторитет моему Храму. Передайте Его Величеству, что он может рассчитывать на Храм Разящего.

- Я тоже согласен.

- И я…

- И я…

…

- Я согласен тоже, - Габес не захотел оставаться в одиночестве.

- Что ж, господа Храмовый Круг, раз вы все согласны с пожеланием Его Величества, перейдём к третьему поручению, - Паджеро облегчённо вздохнул, - Его Величество поручил мне выяснить у вас два вопроса. Первый: кто посоветовал вам скупать оружие? Второй: какой вы видите деятельность своего представителя в Кабинете, если считать, что он будет там заниматься полезным для королевства делом?

В хибарке Кассерина было две комнаты, кухня и пустой чулан. Обе комнаты были заставлены шкафами с книгами, свитками, чертежами и вообще завалены разным бумажным мусором, среди которого с трудом можно было отыскать проход к кровати, застеленной солдатским одеялом.

- Жить будешь здесь, - Кассерин указал на чулан, - Я куплю тебе постель и что там ещё понадобится. Тебя как звать?

- Харбел, уважаемый мастер Кассерин.

- Ты меня знаешь?!

- Нет, но вы упоминали своё имя, когда обещали мне работу, да и на вывеске оно тоже выведено.

- Что ты умеешь ещё, кроме чтения и воровства с помощью магии?

- Это была магия - то, что я сделал?

- А ты можешь назвать как-то иначе своё умение таскать монеты, не касаясь их руками? Конечно же, это магия, очень редкий вид магии. Я имею в виду не воровство, а твою способность перемещать предметы незаметно для окружающих.

- Вы же заметили!

- Перемещение? Нет. Я заметил пропажу, а это совсем не одно и то же. Откуда ты родом, Харбел?

- С юга, деревня Залесье.

- Деревенский, значит. Умеешь пахать, сеять, крутить быкам хвосты и тому подобное. У меня такие твои умения применения не найдут. Возьму тебя учеником, но буду обучать дома, индивидуально.

- А это как? Драться будете?

- Нет, не бойся - я буду учить тебя одного, отдельно от всех. Не вести же тебя в школу с малолетками - небось, лет около пятнадцати?

- Уже есть пятнадцать, с начала осени.

- Родители твои где?

- Побили родителей и деревню спалили. Как раз на мой день рождения. Гоблины спалили.

- Что, близко к морю жили?

- Полдня езды, но всё равно добрались.

- Да, действительно, странно. Расскажи-ка об этом подробнее…

Барон Яктук бесцельно бродил по коридорам дворца - заседание Кабинета начнётся не раньше, чем соберётся весь его состав: Паджеро сказал, что оповещены все.

Но пока не прибыл Сурат - принимал выдачу из Денежного Сундука. Не было Маарда с Велесом и Таразом (мужичьё, добравшееся до власти), и ему, барону, приходилось их ждать.

Бароны тоже собрались не все: не было барона Тандера, солдафона и пьяницы, не приехал барон Инувик, ленивый бездельник, да и барон Геймар где-то задерживался.

Каждый раз, проходя мимо приёмной Кабинета, Яктук недовольно кривился, натыкаясь взглядом на дородную фигуру Демада, который сидел в углу, уткнувшись в бумаги.

"Тоже мне - учёный! Рожа красная, глаза, как у лягушки: торчат, вот-вот выпадут… Раскормленный боров…"

Сам барон был среднего роста, худощавый, ходил, слегка пританцовывая - танцором он, действительно, был отменным. И сходство имел не с лягушкой, как Демад, а с орлом, чем несказанно гордился: горбатый нос нависал, как клюв, над узкими злыми губами. Карие глаза глядели пристально и дерзко - барон был драчливого и вспыльчивого нрава, заносчив и беспредельно нагл, и в частых своих поединках приобрёл славу рубаки, хотя и не участвовал ни одном сражении. Впрочем, эта слава не шла дальше круга, в котором он вращался - богатой элиты Раттанара.

Осенью ему стукнуло сорок три. Тогда же он получил пост второго советника короля, став самым молодым членом Кабинета, что позволяло ему считать Кабинет сборищем старых маразматиков, делая исключение для короля (про него Яктук даже думать плохо опасался) и барона Геймара, благодаря которому он получил место советника.

Тяжело ступая от веса доспехов, пришёл Тандер, ещё не протрезвевший и потому раздраженный. Его зычный голос расколол тишину приёмной:

- Кто мне скажет, что происходит? По моему министерству нет никакой серьёзной информации.

При звуке его громкого, как на плацу, окрика в углу вздрогнул и сморщился Демад, от неожиданности рассыпавший свои листки.

Яктук наблюдал за обоими:

"Солдафон и трусливый боров - вот она, краса и гордость нашего Кабинета. И каждому - под семьдесят. Нет, прав барон Геймар: правительство надо омолаживать. Какая польза Раттанару оттого, что один всегда пьян, а другой всё время жрёт?"

Демад, действительно, любил поесть и много, и вкусно. Он не имел ни семьи, ни других родственников, и получал удовольствие только от двух вещей в жизни - науки и еды. И хорошо приготовленный паштет был ему дорог не меньше, чем любое математическое уравнение.

Трусом он не был, но не был и забиякой. К тому же, большой вес и возраст лишали его всякой радости от физических упражнений. Правда, жир, покрывший толстым слоем его тело, не затронул мозга учёного, и соображал он намного лучше Яктука, всё достоинство которого состояло из титула и меча. Но титул сам по себе был просто словом, а меч, ни разу не обнажавшийся против прошедших через сражения опытных бойцов, на самом деле немногого стоил: драчливый Яктук умел никогда не ссориться с заведомо более сильными противниками, умудряясь при этом избежать обвинений в трусости.