Глеб Исаев - Короли соседнего мира-4

— Ну, вперед. Указывайте путь, ваше сиятельство, — Андрей впрягся в лямку и сделал первый шаг.

Впрочем, тащить груз под горку оказалось вовсе нетрудно. Попотеть пришлось, когда начался подъем. Понемногу Андрей втянулся в монотонную работу и смог вернуться к своим мыслям: "Так оно и есть. Все это не что иное, как выверты подсознания. И дикая история с выборами истинными правителями короля-жертвы, и странные, слегка опереточные, а вовсе не злобные враги. Они, скорее, вызывали жалость. Да и вообще, вся моя история в первое путешествие была ничем иным, как игрой в поддавки", — рассудил Андрей, вспомнив, как удачно подбрасывала ему судьба подарки. — То в виде раскрытого заговора, что наверняка было отражением злодейств компаньона вдовы в мире реальном, — решил он. — То в виде заброшенного рудника со сказочно богатым содержимым… Ну и, конечно, корона. Она стала настоящей палочкой-выручалочкой. Едва только возникала очередная проблема, как корона, словно волшебная палочка, предлагала новые магические способности, которые позволяли справиться с трудностями".

— Эй, эй… — донеслось у него за спиной короткое восклицание. Он вздрогнул, поняв, что возница уже в который раз пытается привлечь его внимание.

— Ты что, заснул? — попенял граф, болезненно морщась. — Здесь нужно забирать правее, — ткнул он пальцем в сторону высоких утесов.

— Там по ложбине быстро выберемся к дороге.

— Ага, — отдуваясь, тяжело опустился Андрей в густую траву и пробурчал: — Мы пахали…

— А все-таки жаль, что перед побегом не догадались подкрепиться, — мечтательно протянул Гордье. — Жаль… Но мне совершенно не понятно, как ты сумел догадаться? Я сам простучал все стены. Камень…

Андрей задумчиво глянул на заходящее солнце, едва видное за верхушками высоких елей, растущих на склонах: — А мне куда интереснее, успеем мы добраться в замок по свету? Или придется ночевать в лесу? Да, и еще, имейте в виду, граф, нам не с руки заходить в деревни и прочие населенные пункты. Стражники, как я уже понял, здесь хуже волков.

— Да, что есть, то есть… — согласился Гордье. — Не удивлюсь, если уже завтра в замок явится десяток гвардейцев, но думаю, что отец сумеет меня как следует спрятать.

"Хорошее дело, — хмыкнул Андрей, поняв, что граф вовсе не намерен распространять свое гостеприимство на простолюдина. — Как там, в старом анекдоте?

"Ни нам спасибо, ни вам здрасте." — Ну и ладно. Надеюсь, старый граф отнесется к своему королю с большим участием…. Или нет? Если разобраться, я исчез, бросив королевство на произвол судьбы… И кто знает, какие чувства испытывает сейчас граф, сохранивший верность королю и в итоге потерявший все?"

— Однако, пора и в путь, — он поднялся и, тяжко вздохнув, впрягся в упряжь. "Странное дело, — отстраненно думал он, напрягая мышцы, — после отдыха включаться в работу всегда тяжелей, — поднял голову, выбирая оптимальный путь среди больших валунов, и замер. Прямо на них двигалась странная процессия. Громадные фигуры, словно сотканные из отблесков закатного солнца, брели по волнующемуся от порывов слабого ветерка ковылю. Андрей вгляделся в приближающиеся фигуры и застыл с открытым ртом. Медленно, словно в замедленной съемке, шли все те, кого он так доблестно и весело победил. Вот мелькнули рыжие кудри дочери мятежного графа. А чуть позади виднелись огненно рыжие кудри самого графа Алексы. Шагал среди них и остроухий Альф, и его низенький комичный спутник, похожий на нетрезвого сантехника. Нестройная шеренга плывущих над лугом призраков все увеличивалась. А впереди, задумчиво уперев в Андрея тяжелый взгляд из под кустистых бровей, блестя лысой головой, выступал укутанный в свой неизменный плащ Магистр.

Ойкнул, заметив процессию, лежащий на носилках граф, дернулся и погрузился в спасительное беспамятство.

Андрей вздрогнул, чувствуя, как по спине пронеслись мурашки. Сердце забилось в бешеном ритме.

Он едва сумел удержать себя от крестного знамения.

— Ты вернулся, — прогремел в вечерней тишине бас предводителя. — Что ж, приветствую тебя… победитель. Впрочем, велика ли доблесть… победить созданных тобой же противников. Дон Кихот может гордиться славным продолжателем его дела… Чем не битва с ветряками?

— Создать, наделить чувствами, мечтами, памятью, чтобы походя стереть… — в голосе Магистра вовсе не было осуждения. Скорее глубокая, вселенская печаль… — А теперь мы обречены бродить по созданному тобой миру… Браво…

— Я… я не знал… — хрипло отозвался Андрей, чувствуя, как в душе поднимается волна сочувствия. — Я сам такой же пленник этого треклятого мира.

— Ты жив… Ты можешь дышать, чувствовать… — грустно произнес, выйдя из-за спины магистра, граф Людвиг. — Разве тебе не понравилось чувствовать себя победителем? Сбежать от проблем в своем мире и, шутя, одним движением ладони, разрешить все их здесь… Взгляни… Здесь все. Все, кого ты, походя, растоптал… — он оглянулся. — Девочка, выйди вперед. Пусть победитель увидит тебя.

Процессия расступилась, и рядом с графом возникла миниатюрная фигурка остроухой альфийской принцессы. Однако сейчас это была не та манерная и презрительная светская львица. Простая, с потухшим взглядом, светловолосая хрупкая девчонка. Она медленно подняла голову. В огромных пронзительно-голубых бездонных глазах блеснула слезинка.

— Ты рад, повелитель? — вновь произнес магистр. — Что ж, порадуемся, судари. — Примите мои поздравления, Ваше Величество, — он склонил голову в преувеличенно смиренном поклоне. Поклонились и остальные члены странной процессии.

— Прости меня, — вырвалось у Андрея. — Простите. Что я могу сделать для вас, как исправить мою глупость?

— Простить? — эхом отозвался магистр. — За что? За наши муки? Но ведь это и твои мучения… Так же, как мы часть тебя… А впрочем… Если желаешь, ты в силах исправить. Прикажи отпустить нас. Окончить наши мучения. Только пожелай, этого будет довольно…

Андрей поднял руку, собираясь произнести решающие слова. Ненароком ладонь скользнула по остро отточенному клинку, висящему на плече… Ильин охнул и дернул пораненной кистью, стряхивая на травку капельки крови.

Вспышка, словно рванул китайский фейерверк. И мгновенно все вокруг изменилось. Поблекли краски заката, пахнуло тяжелой подвальной сыростью. Потянуло непередаваемо отвратным запахом тления.

Андрей взглянул на стоящие перед ним тени и охнул.

Морок рассеялся. Вместо печальных, отрешенных лиц на него смотрели яростно горящие глаза. Тянулись когтистые лапы, стремясь преодолеть невидимую грань, чтобы впиться в него.