Виталий Каплан - Круги в пустоте

5

Электричество по его просьбе выключили, и комнату сейчас озаряли лишь свечи, вставленные в стилизованные под старину бронзовые подсвечники. Свечей было вполне достаточно, чтобы видеть лица друг друга, но слабые желтые огоньки не могли выгнать тьму, затаившуюся по углам. Плясали по стенам огромные тени, в воздухе плыл едва заметный приторный дымок, изредка раздавалось негромкое потрескивание.

— Не умеют у вас правильные свечи делать, — заметил он, откинувшись на спинку дивана. — И вообще много чего не умеют.

— Зато мы делаем ракеты, — усмехнулся хозяин. — Вы знаете, что такое «ракета»?

— Представьте себе, — он сухо кивнул. — У нас тоже есть ракеты. Запускают их в государевом дворце, по праздникам. Годовщина восхождения на престол, Солнцестояние, Умилостивление Воды… А железные иглы, протыкающие небесную твердь, мы не делаем. Это тупиковый путь, и вы когда-нибудь тоже это поймете.

— Да, разумеется, — согласился тщедушный хозяин. — Материальный космос ничто по сравнению с космосом внутренним, духовным, который раскрывается всякому взыскующему истины, не удовлетворяющемуся внешней стороной вещей…

— Да бросьте вы, — он поневоле рассмеялся. — Эти слова — для профанов, для ваших учеников. До чего же вы тут любите красивости! Именно поэтому из вас, Магистр, никогда и не выйдет настоящего мага. Вы вот любите ругать вашу земную цивилизацию, любите помечтать о всяких там Шамбалах с Атлантидами. Да не смущайтесь, я знаю, я пятнадцать лет изучал ваш мир, для меня вы как линии на ладони. Так вот, даже ругая, вы остаетесь в плену у обычных здешних догм. Вы, например, искренне полагаете, что понять — значит овладеть, что знание — сила, что методы определяются сутью вещей. А все это если и верно, то лишь в некотором ограниченном смысле. Во всяком случае, не применительно к магии. Чтобы быть магом, не нужно изучать тайны природы, нужно изменить с ней отношения. Заметьте, Магистр, для этого вовсе не надо знать, какими уравнениями описывается искривленное пространство или в какой последовательности произносятся Слова Силы, по-вашему, заклинания. Пока вы не сбежите из той точки, куда сами же себя и загнали, ничего не получится. Вот смотрите, чего вы достигли, лично вы? Вы умеете снимать легкую боль, видеть изгиб линии судьбы, вы можете перекинуть вибрацию болезни из одного тела в другое, вы можете замыкать часть мира, отделяя ее от остального пространства. И это все! Ради этого вы двадцать лет изучали магию, доставали манускрипты, бегали от учителя к учителю. Вам, наверное, кажется, что это очень много. А это мало, Магистр, это ничтожно мало. С такими умениями у нас вы не стали бы и придворным магом у наместника провинции, не говоря уже о государе. Вы не можете перемещаться сквозь внутренние слои мира, вы не можете преодолеть тягу земли, вы не можете создавать огонь или воду из наполняющего внешнюю пустоту Тонкого Вихря. Даже плевое дело — предсказать день и час человеческой смерти, вы и то не в состоянии. Вот хотите, я вам сейчас скажу про вас?

— Спасибо, меккос Хайяар, незачем, — поспешно прервал его хозяин. — Этот фокус у нас хорошо известен. Такое знание, во-первых, не проверяемо, а во-вторых, никого не делает счастливее.

— Цель магии не в достижении счастья, — наставительно сказал Хайяар. — Я не знаю, в чем ее цель. Подозреваю, что цели нет вообще. Магия просто есть. И есть мы, маги. Это судьба, ее можно принять, можно отвергнуть. Но ни тот, ни другой выбор не имеет ни малейшего отношения к счастью. Оно эфемерно и мимолетно, добиваться его средствами магии — это все равно что ловить мешком солнечный зайчик.

— Ну, многие у нас считают иначе, — закурив, сообщил хозяин. — Счастье измеряется в зеленых бумажках. И знаете, определенная правда в этом есть. Назовем ее отрицательной корреляцией. Стоит уменьшиться у нас количеству этих бумажек — и тут же становится меньше счастья.

— Вот как? — он поинтересовался. — Ладно, хотите я сделаю вас счастливым? Давайте сюда эту зеленую бумажку, этот жалкий заменитель полновесных серебряных огримов.

Секунду поколебавшись, хозяин выдвинул ящик письменного стола и принялся что-то там перекладывать. Потом раздраженно произнес:

— Может, все-таки включим нормальный свет? Ни черта не видно.

— Вы что, в темноте не видите? — удивился Хайяар. — А говорите, маг… Эх, всему вам учить… — Он щелкнул пальцами, и комнату залил яркий электрический свет. Люстра под потолком переливалась хрустальными подвесками, сразу же съежилась и пропала тьма по углам, зато явила себя взору стильная обстановка гостиной — чешская мебель, персидский ковер, картины по стенам в тускло поблескивающих рамах.

Хозяин достал наконец бумажку с портретом Франклина и с сомнением протянул ее гостю. Тот, однако, взять купюру отказался, велев положить ее на стол. Потом велел хозяину прикрыть ее ладонью и медленно произнес нечто странное, нечто среднее между словами и мелодией. Рука хозяина дернулась, точно пронзенная иглой, и тот коротко вскрикнул.

— Больно? — Хайяар старался говорить участливо, хотя внутри его душил презрительный смех. Вот ведь обезьяна! Но, увы, нужная обезьяна.

— Не то слово, — боязливо подтвердил хозяин, массирую пострадавшую ладонь. — Это как током в двести двадцать садануть. И зачем?

— А вы на стол гляньте, — посоветовал он. — Там прибавилось счастья.

Действительно, вместо одной бумажки там лежало две. Совершенно одинаковые.

— Обратите внимание на номера, — добавил Хайяар. — Они различаются на единицу. В остальном — совершенно нормальная купюра. Вы теперь не сможете даже сказать, какая из них копия, а какая — оригинал. Никакой здешний банк не обнаружит фальшивку. И заметьте, копия не испарится, не превратится в нарзанную наклейку, как написано в одном мудром свитке вашего мира. Это, если выражаться по-вашему, настоящее дублирование вещественной структуры, с коррекцией. Ну, разве это не счастье?

Хозяин продолжал массировать ноющую руку.

— Не пытайтесь снять боль, — пришлось его предостеречь. — Не выйдет, это же ваша внутренняя боль, реакция на магию. Ну ничего, поболит и перестанет. Вы тут вообще, я давно уже заметил, придаете телесной боли преувеличенное значение. У нас с этим как-то проще. Хотя, конечно, с вашей точки зрения мы и грубые дикари, — он рассмеялся. — Теперь вы поняли, каким образом будет финансироваться наша с вами операция?

— Так просто? — присвистнул хозяин.

— Да, так просто и так больно, — подтвердил он. — Ладно, давайте сперва обсудим дело, а потом уж можно будет предаться изысканной беседе с вином и свечами. Итак, нам предстоят три этапа, каждый состоит из двух уравновешивающих перебросок. Пока еще неясно, сразу ли надо будет перемещать все количество… э… голов, или работаем по частям. Это зависит от места, которое вам еще предстоит найти и обустроить.