Кейт Форсит - Запретная земля

Финн поразило, какой она была измученной, с темными тенями под прекрасными зелеными глазами и серыми запавшими щеками. Она встала на колени рядом с матерью и схватила ее безвольно висящую руку, выпалив:

— Прости, мама! Я не хотела так тебя напугать!

Гвинет подскочила, перевернув свой бокал.

— Фионнгал! Как ты меня напугала! Где ты была? Мы тебя обыскались. Я думала, что ты упала и разбилась.

— Ну уж нет, я бы не упала, — возмущенно заявила Финн, потом попыталась смягчить свой тон, добавив: — Со мной все в полном порядке, мама, ты же видишь. Прости, что расстроила тебя и ударила Брангин, хотя она это заслужила!

Гвинет промокнула лужицу вина салфеткой.

— Ну что мне с тобой делать? — спросила она растерянно. — Почему ты такая грубая и вспыльчивая?

Финн открыла было рот, чтобы крикнуть «Отпусти меня с циркачами», но тут же прикусила язык. Поколебавшись, она сказала кротко:

— Не знаю, мама. Мне очень жаль, что ты считаешь меня грубой; я не нарочно. Может быть, это все потому, что я привыкла жить сама по себе и делать что хочу. Я никогда не знала, что я банприоннса, понимаешь?

— Да, — устало ответила Гвинет, глядя на испачканную салфетку. — Но должна признать, что ты и в детстве была импульсивной девочкой, постоянно устраивала какие-нибудь проказы. — Она вздохнула и скомкала салфетку. — И все же тебе когда-нибудь придется править Рурахом, поэтому ты должна образумиться. Не станешь же ты бить всех, кто тебе не нравится, или сидеть в зале суда в мятом и рваном платье. Ты должна стать леди из клана Мак-Рурахов, ты же знаешь.

Финн снова прикусила уже готовые сорваться дерзкие слова. Она склонила голову и ничего не ответила.

— Ну что ж, — сказала ее мать, — если ты готова принести извинения сестре и пообещать мне больше не забывать о хороших манерах, я разрешаю тебе остаться и досмотреть представление. Жаль, что ты столько пропустила. Я знаю, что тебе скучно в Касл-Рурахе.

Конечно, мать надеялась, что она станет отрицать это, но она не стала, поскольку все было именно так. Поэтому Финн лишь кивнула и села рядом с матерью. Они долго сидели молча, глядя на выходки клюрикона, который пританцовывал перед ними, кувыркаясь и подскакивая в веселой джиге.

Потом Энит снова запела, и на этот раз ей аккомпанировал на своей виоле один Джей. Свечи догорали, и в углах собрались тени, дрожащие и колеблющиеся, точно танцующие призраки.

О боги, как хотелось бы опять

Мне юной чистой девушкою стать,

Хоть проку никакого нет о том мечтать,

Чему вовеки точно не бывать.

Тогда опять возлюбленный бы мой,

Как прежде, ласков стал со мной,

Как нынче ласков он совсем с другой,

С той, что теперь зовет своей женой.

Ах, не хочу я больше быть живой,

Хочу лежать одна в земле сырой,

Чтоб я давным-давно была мертва,

А надо мной росла зеленая трава,

И шелестела тихо на ветру.

О боги, ну когда же я умру?

Виола подхватила печальный припев и зазвенела каскадом негромких берущих за душу нот. У Финн по коже побежали мурашки. Она взглянула на мать, желая разделить с ней наслаждение прекрасной музыкой. К своему изумлению, она увидела, что по щекам матери текут слезы. Она неловко потянула ее за рукав, спросив:

— Что случилось, мама?

— Ничего, — резко сказала Гвинет, пытаясь утереть слезы, чтобы никто не заметил. — Просто я скучаю по твоему отцу. Мне очень хотелось бы, чтобы он был здесь, в безопасности. Я хочу, чтобы был мир.

— Ну, может, мир скоро настанет, — сказала Финн. — Лахлан Крылатый победит.

— Мир? — хрипло переспросила Гвинет. — На моей памяти никогда еще не было мира. Если нет недовольства в провинциях, то тут как тут эти проклятые Фэйрги. Пока этот морской народ жив, мира не будет никогда.

Финн встревожилась.

— Лахлан и Изолт снова уничтожат их, — ответила она уверенно. — Никто не сражается так, как они.

— Мы думали, что после того, как Джаспер Околдованный выиграл Битву при Стрэнде, навсегда воцарится мир. Посмотри, что с ним случилось — его околдовала эта фэйргийская ведьма и высосала из него все силы, пока от него не осталась одна оболочка. Не забывай, что я родилась в Шантане, дитя мое. Мой народ сотни лет воевал с Фэйргами. Они никогда ничего не прощают и не забывают. Пока в морях живут Фэйрги, у нас никогда не будет мира.

— Лахлан и Изолт снова уничтожат их, — упрямо повторила Финн. — Он поднимет Лодестар, и они все утонут, а мы опять сможем жить спокойно.

— Спокойно? Когда на нашей совести будет смерть тысяч живых существ? — прозвенел мелодичный голос. Финн и Гвинет испуганно подняли глаза. Перед ними в своем кресле сидела сгорбленная фигура Энит Серебряное Горло, поддерживаемая с одной стороны Дайдом, а с другой — Джеем. Обоим было явно не по себе. К ее коленям прильнул маленький клюрикон, тревожно шевеливший ушами. Его морщинистое личико было несчастным.

— Ри отменил Указ о Волшебных Существах, помните? — мягко заметила Энит. — Говорить об уничтожении целой расы волшебных существ противозаконно.

— Но ведь это же не относится к Фэйргам? — ошеломленно спросила Гвинет. — Вы хотите сказать, что Ри не намерен предпринимать никаких действий против этих кровожадных морских демонов? За последние несколько лет они опустошили мою страну, убивая все живое, попавшееся под их слизкие перепончатые руки. Они причинили нам такую боль и горе… — ее голос сорвался.

— А что причинили им мы? — спросила ее Энит. — Карригцы взяли за моду носить их чешуйчатую кожу, Эйя мне свидетель! Скалы Шантана и Каррига тысячи лет были их домом, но когда сюда пришли наши предки, они прогнали Фэйргов и тем самым обрекли их детей на смерть в ледяных морях.

Гвинет встала с выражением отчужденной вежливости, примерзшим к лицу.

— Насколько я понимаю, вы провели не слишком много времени в моей стране. Но если бы вы там побывали, то увидели бы, какую страшную дань набеги Фэйргов собрали с шантанцев.

— Мы только что из Шантана, — тихо ответила Энит. Ее скрюченные руки, лежавшие на подлокотниках кресла, дрожали. — Да, там действительно очень нелегко, многие люди остались без крова и голодают. Не хочу, чтобы вы подумали, что я не понимаю ваших чувств. Я знаю, что вашу мать убили Фэйрги. Я говорю лишь о том, что…

— Фэйрги изнасиловали и убили мою мать и старшую сестру, — ледяным тоном сказала Гвинет. — Они отрубили моему брату руки и ноги и заставили его смотреть на это. Они самые жестокие, свирепые и отвратительные существа на свете!

— Но разве ваш отец не отомстил им столь же безжалостно? Разве не по его приказу были пойманы и умерщвлены сотни морских жителей?