Юлия Боровинская - Лисьи листы

— А на самом деле у него что, телефон есть? — ошарашено спросила я, тут же представив себе, как просто и легко, буквально за полчаса могла бы завершиться вся эта эпопея.

— А я разве не дал тебе номер? — смутился Лао.

Да, даже если у вас интересная работа, за которую очень хорошо платят, всё равно время от времени вам неудержимо будет хотеться убить своего начальника!

Часть 2

Глава 1

- Знаешь, Сяо, я нашел тебе напарника, — сообщил Лао, колдуя над завариванием очередной порции зеленого чая.

— А что, разве я плохо справляюсь? — осведомилась я, решив на сей раз пропустить обращение «Сяо» мимо ушей.

— Ну, в последнее время тебе особо напрягаться и не приходилось, — усмехнулся старик.

С этим сложно было не согласиться. Целый месяц после завершения эпопеи с поисками Крента  я практически бездельничала. Правда, несколько раз Лао всё же отправлял меня за ингредиентами то ли для алхимических изысканий, то ли для своего фармакологического производства (не думаю, что двадцать килограмм травы с труднопроизносимым названием, закупленной мною на скромном базарчике в очередной «складке пространства», понадобились на опыты по составлению эликсира жизни. А уж как я пёрла этот тюк до двери!), но ни с какими трудностями я при этом не сталкивалась: зашла, купила, вышла… Зато за это время я успела получить права и теперь постепенно набиралась опыта на частных уроках вождения. Еще немного — и я смогу обходиться без услуг хмурого водителя (Газиз — вот как, оказывается, его звали, несмотря на совершенно русскую физиономию), тем более, что Лао обещал передать в моё распоряжение тот самый джип, принадлежащий его фирме, на котором он подвозил меня из аэропорта в день нашего знакомства…

И всё же идея с напарником мне не слишком нравилась. Я — махровая индивидуалистка, в команде работать не умею и не люблю. А что еще за человек попадется…

— И Вы так уверены, что очередной вояж мне не по силам? Может, я всё-таки сначала одна попробую?

— Можешь, — подозрительно добродушно согласился алхимик, протягивая мне фарфоровую чашечку. — Только учти, что в мире, куда я тебя намерен отправить, отношение к женщинам своеобразное. Ты себе средневековое исламское государство представляешь?

— В общих чертах.

— Так вот это еще цветочки. В том мире женщина вообще ни на что права не имеет. В частности, женщина, оказавшаяся на улице одна, без мужчины, рассматривается просто, как потерянная вещь, которую любой может прибрать к рукам. Дескать, в хозяйстве пригодится. А станешь рыпаться — убьют на месте, причем никто это даже не осудит. Ну как, рискнешь?

— Беру свои слова обратно, — поспешила заявить я и тут же выдвинула контрпредложение, — Так, может, тогда он, напарник этот, туда один, без меня смотается? Раз я там и рта раскрыть не смогу, чего ему меня таскать, как чемодан без ручки?

Старик допил чай и коротко глянул на меня:

— А вот это, к сожалению, невозможно. Потом объясню, почему. И вообще, хватит пререкаться. День тебе на сборы, а завтра утром мы выезжаем.

— Выезжаем? — удивилась я.

— Да. На сей раз дверь достаточно далеко, так что придется на поезде прокатиться.

Голому собраться — только подпоясаться. Лично я чемоданы вещей за собой таскать не люблю. Были бы сигареты и плейер…  Так что к назначенному часу я уже ждала Лао на вокзале, помахивая необременительной сумкой. К моему удивлению, билеты у нас оказались не в CВ (а ведь финансы позволяли!), а в обычное купе.

— В спальном вагоне назад поедешь, если уж так хочется, — объявил Лао, — Лично мне там тесно. А без умывальника в купе мы уж как-нибудь переживем.

Соседей у нас не оказалось. Уж не знаю, закупил ли старик все четыре места, договорился ли с проводником, или просто не нашлось желающих поздней осенью ехать в лесистое курортное местечко, куда мы направлялись. Впрочем, курорт это только на три летних месяца (да и то в августе уже холодновато!), а всё остальное время — глушь захолустная…

— У меня там собственный домик, — объяснил Лао, — Специально купил поближе к двери. Я ведь с этим миром давно уже работаю. Правда, пока то, что мне нужно, добыть так и не удалось.

Ехать нам было почти сутки, и я решила, наконец, выяснить давно интересовавший меня вопрос:

— Лао, а почему у меня никак не получается обернуться драконом? Пробую-пробую — всё без толку…

Старик наморщил нос, что у него заменяло раскатистый хохот:

— Так сразу и в дракона? Хорошие у тебя амбиции! Впрочем, я же тебе ничего толком пока еще не объяснил. Печать помнишь? Так вот, каждый оборотень может быть в одном из четырех состояний: человек, лис, волк или дракон…

Я открыла было рот, но Лао отмахнулся — дескать, вопросы потом.

— Лис и волк — это так называемые естественные направления. Вернее, для каждого оборотня естественно только одно из них. То есть, грубо говоря, мы делимся на вервольфов и кицунэ. Оборачиваться в своем естественном направлении очень легко, иной раз этому и без посторонней помощи учатся. Освоить другое состояние уже значительно сложнее. У лисицы годы, даже десятилетия могут уйти только на то, чтобы научиться превращаться в волка…

— Ну, в волка-то я умею, — выпалила я и тут же продемонстрировала свою светло-серую шкуру.

Кажется, впервые за всё время мне удалось удивить алхимика. Он внимательно выслушал всю историю с наглым котом и покачал головой:

— Да, такого на моей памяти еще не было! Не удивлюсь, если ты через годик и в дракона перекидываться научишься…

— А сколько на это обычно времени требуется? — гордо осведомилась я.

— Ну, лет 50–70…

— Сколько?! Это ж помрешь раньше!

Старик улыбнулся:

— Не помрешь. Ты что, сказок не читала? Лисы (и волки, кстати, тоже) живут, как минимум, вдвое дольше обычного человека. Правда, состояние дракона всё равно осваивают далеко не все. Единицы. Зато сколько живут драконы, никто не знает.

— То есть?

— То есть никто из драконов пока еще не умирал естественной смертью.

Сказать, что он меня ошарашил, было бы слишком слабо. Я даже вдохнуть забыла.

— Зачем же Вам тогда эликсир бессмертия? Вы же и так…

— Я — и так. А ты думаешь, всё делается только для себя?

И такая тоска вдруг просквозила из глаз Лао, что я невольно представила себе, каково это — жить, и жить, и жить, обречённо хороня близких и любимых, какая это печаль и какое одиночество…

Тут, к счастью, завопил в коридоре проводник, предлагая желающим чай, и я смылась в тамбур покурить.