Роман Канушкин - Последний варяг

Кроме Комяги. Вовремя схоронившийся Комяга смог ужом проскользнуть по тайным тропам, чтобы предупредить волхва о внезапном появлении дружины князя Олега.

— Всё. Уходим, — кивнул Белогуб. А потом проницательно и колюче взглянул на Комягу. — Женщины и дети… кто-то остался? Кто-то жив?

Комяга затряс головой. Он даже не знал, врёт ли. Вроде бы стрела Мала проткнула и старуху, и ребёнка. А гнева волхва Комяга очень боялся. Тем более, что опровергнуть его слова теперь уже явно некому — Комяга видел, что натворила варяжская дружина.

— Нет, волхв, — сказал Комяга. — Никто не остался. Добили всех.

— А где Мал?

— Олег, — хрипло выдохнул Комяга.

Зрачки волхва застыли и сузились.

— Что Олег?

— Он убил его, — сказал Комяга. Потом взглянул на княжеского сына и страшно прошептал волхву: — Секирой.

Белогуб нахмурился, но… Всё потом. Потом будут слова, скорбь, потом будут решения. А сейчас надо уходить!

Человек в сером кивнул, и через минуту они растворились в лесу. Как призраки, что прошли сквозь сумрак леса и вернулись в ночь. И лишь мёртвые и сожжённая деревня остались свидетельствовать о том, что они здесь были.

А Ждана всё же поймёт, что за ней пришла смерть. Больно хитрой окажется древлянская стрела. Она ещё увидит, как князь Олег растопчет и разрубит страшный стреломёт гиганта. А потом Ждана на последнем издыхании протянет князю девочку.

— Олег, спаси её, — прошепчет умирающая няня. — Сбереги последнюю княжну рода…

Глава 3. Разлучённые

Ворон и его добыча — страшное лесное диво — снова волхв Светояр — топот коня и глаза во тьме — о магии более древней — Авось на пепелище — браслет и узелок

Высоко в небе над рекою кружил ворон. Сегодня его ждал обильный пир. Ворон видел, как река пронесла тела обоих мальчиков к порогам. Один из них уже был его добычей, а второй сейчас умирал. Водопад сделает своё дело, а потом река, изгибаясь, вынесет оба тела на берег. Ворон полетел к порогу. Мальчик, который был ещё жив, всплыл у переката. Вода перед падением бурлила, пенилась, и вот мальчик полетел в водопад.

И тогда ворон насторожился. Даже предпочёл отлететь в сторону. В круглых глазах-бусинках мудрой птицы мелькнуло отражение. Что-то пришло из леса. И внезапной сверкающей радугой чуть не ослепило ворона. Его век был долог, но никогда прежде видеть такого ворону не доводилось. Разошлись падающие воды, и показалось оттуда огненное радужное крыло огромной птицы и подхватило мальчика. А потом всё закончилось. Это страшное лесное диво ушло. И забрало у ворона его добычу.

Прошло несколько дней с тех пор, как остыли последние угли, что были когда-то охотничьей деревней. Остыл и погребальный пепел, он стал одиноким курганом, на котором теперь лишь следующей весной прорастёт новая трава. И это всё, что будет напоминать о жившем когда-то на этой земле роде Куницы. Такой слух побежал по лесам и весям. А князь уж об этом позаботится первым. Похоронить погибших с почестями — это всё, что он смог для них сделать.

Князь Олег ждал волхва Светояра. Возможно, теперь и ему открылось до конца древнее пророчество. Эта маленькая спасённая девочка. Что-то в ней было. Олег увидел это, когда лечил ребёнка от раны, нанесённой стрелой подлого древлянского оружия. Возможно, князь ошибается и дела обстоят по-другому. Но только когда Олег понял, что отвёл от ребёнка беду, девочка, всё ещё испытывая жар, обняла его («Теперь она ушла с дороги теней», — прошептал в этот момент Свенельду берсерк Фарлаф Железная Башка). И князь снова почувствовал нечто, словно где-то очень далеко их сердца, перешёптываясь, всё ещё ведут разговор на языке, понятном лишь сердцам. Хотя, может быть, князь и ошибается, может, это просто усталость — подлая древлянская рана забрала много сил. Девочка молчала. Теперь какое-то время она будет молчать. А потом просто уснула.

Олег позволил ребёнку остаться. Но сам не спал. Слушал ночные шорохи и перешёптывания теней, таящихся во тьме, что окружали терем. И слушал неровное дыхание девочки, доверчиво свернувшейся калачиком у него на груди. Под утро князь всё же уснул. Но никаких горящих во тьме глаз ему теперь не приснилось. Князь Олег проснулся бодрым и полным сил. Самое удивительное, что и девочка проснулась совершенно здоровой. Вот только на тонкой, из полотна, сторгованного у греков, рубашке князя осталось большое влажное пятно. Фарлаф Железная Башка громко смеялся. Да и дружинники его гридни отводили в сторону смешливые взоры.

— Я буду звать её Росинка, — заявил берсерк.

— Фарлаф, не говори глупостей, — попросил князь.

— Она омыла князя росой утра человеческой жизни…

Олег некоторое время хмурился, а потом и сам расхохотался. Оказалось, девочка во сне описала его.

Волхв Светояр, как всегда, появился внезапно. Обменялись любезностями. Поговорили о новостях. А потом проницательный Светояр спросил:

— Что тебя гнетёт, князь?

— Сон, — сказал Олег.

Волхв пристально посмотрел на Олега и спросил:

— Ты опять слышал топот коней?

— Не только. Я словно ушёл чуть дальше. Я стоял на вершине огромной башни. За границей миров. Я знал это. Ещё я знал, что на двадцать лет старше. Не знаю, откуда, но так бывает во сне. Тяжёлое небо с далёкими молниями окутывало это место. Но теперь я увидел в стене башни сводчатый проём, как вход куда-то. Только он был наполнен тьмой. Как бездонный провал. Он клубился темнотой чернее ночи. И этот нарастающий топот копыт… Он звучал всё громче, словно собирался расколоть изнутри мою голову. И вот когда мне показалось, что я больше не выдержу, эта чернота… Там, во тьме проёма, где-то очень глубоко, зажглись две точки. Как капельки крови на клинке. А потом они приблизились. И я понял, что это глаза. Злобные. Полные ненависти. Глаза твари из тьмы наблюдали за мной. Они стали ещё ближе, как и конский топот. Я вроде бы даже смог различить зрачки и… проснулся.

Волхв помолчал.

— Это уже не в первый раз?

— Да, — подтвердил Олег. — Этот сон повторяется.

— Не все сны вещие, — тихо заговорил волхв. — А есть сны лживые, они пытаются накликать то, чего может и не быть. Но… это чёрный сон. Возможно, сон о смерти. Только… Она словно боится тебя. Я соберу волхвов, князь. И, — Светояр улыбнулся чуть печальной, но светлой улыбкой, — у нас есть ещё двадцать лет.

— Волхв, викинг должен умереть в бою.

— Я знаю об обычаях твоего народа. Я соберу волхвов. И послушаю их. Даже древлянского Белогуба — он великий предсказатель.