Мэган Линдхольм - Заклинательницы ветров

Следующими были два мула в упряжи. Возле них стоял молодой человек, почти мальчишка. Он смазал маслом копыта мулов и заплел им гривы, точно на праздник. Глуповатые животные потряхивали головами, с любопытством настораживая длинные уши на каждый выкрик, доносившийся с площади. Вандиен с сожалением посмотрел в старательно умытую мордочку мальчишки, с надеждой взиравшего на него снизу вверх.

– Прости, малыш, – сказал он. – Они просто недостаточно велики для того, что мне нужно сделать.

– Да они ради меня из шкур вылезут! – настаивал мальчик, умоляюще глядя на Вандиена.

– Не сомневаюсь, – с самым серьезным видом ответил Вандиен. – В другой раз, договорились? Отличная у тебя упряжка, честное слово.

Вот уж не везет так не везет. Возчиков, ищущих нанимателя, на площади больше не было. Вандиен прошел чуть подальше, обдумывая, в каком положении оказался. Ему непременно надо было раздобыть здесь упряжку, да еще и привести ее в Обманную Гавань, а там выдать за свою собственную, лично выращенную и выученную. От того, какое впечатление он там произведет, зависело очень многое. В Обманной Гавани ждут умелого и настырного возчика. Они не потерпят, если он поведет себя как шут, явившийся попользоваться дармовым гостеприимством и посмеяться над их обычаями. То есть, как и говорила Ки, дело ему предстояло практически невозможное. Стоит ему дать им повод усомниться в себе – и он проиграет уже наверняка.

Проигрывать Вандиен ни под каким видом не собирался.

Эге!.. Оказывается, на площади была-таки еще одна упряжка, которую он поначалу не заметил, потому что животные лежали растянувшись на брюхе и зарывшись плоскими лапами в нагретую солнцем пыль. Хвосты их были туго свернуты на крупах, словно толстые серые змеи, приготовившиеся к броску. Маленькие глазки над поросячьими рыльцами были закрыты. От дыхания возле ноздрей поднимались фонтанчики пыли. Тварей в упряжке было четыре, все толстокожие, пестрые, в серо-черную крапинку. Тело у каждой было в длину примерно с лошадиное, но тем сходство и исчерпывалось.

– Кто ж вы такие? Свинки или ящерицы? – обратился к животным Вандиен. Они ему не ответили. Лапы у них были короткие, но толстые, налитые бугрящимися мышцами. От железного кольца, надетого на вколоченный в землю колышек, к сбруям, надетым на каждого зверя, веером расходились четыре ремня. Вандиен огляделся, разыскивая взглядом владельца, и обнаружил его рядом с упряжкой.

Это был т'черья, и по примеру своих упряжных тварей он лежал на земле. Суставчатые конечности почти полностью втянулись под панцирь. Какая-то проехавшая мимо повозка погребла т'черья под толстым слоем пыли, и, если бы не сонно никнущие глаза на стебельках, возчик вполне сошел бы за камень. Вандиен прокашлялся, и стебельки зашевелились. Упряжка была не вполне похожа на то, что он подыскивал, зато хозяин – как раз таков, какого он мечтал встретить.

Некоторое время т'черья молча осматривал Вандиена темно-красными глазами на ножках. Потом, в знак уважения к человеческим обычаям, приподнялся на суставчатых ногах так, что его лицо – или то, что у т'черья могло сойти за таковое – оказалось вровень с лицом Вандиена. Глазные же стебельки, наоборот, опустились почти на уровень жвал. Вандиен торжественно поклонился: манеры т'черья произвели на него впечатление. Он не знал ни одной другой расы, способной на подобную предупредительность. Т'черья отчаянно торговались и в деловом отношении были несгибаемы, как брорианы, но жесткость эту прикрывал бархат вежливости.

– Я хочу нанять упряжку для перевозки тяжелого груза, – сказал Вандиен.

– Значит, моя упряжка – это именно то, что тебе требуется, – ответствовал т'черья. – Вы, люди, редко используете скилий. Ты, верно, тоже привык к этим вашим длинноногим коням и, без сомнения, считаешь моих зверей безобразными…

Шепелявый т'черья помедлил, давая Вандиену время возразить. Вандиен знал: многие люди отказывались иметь дело с т'черья, утверждая, будто их речь на Общем невозможно понять из-за чудовищного акцента. Вандиен, однако, давно наловчился разбирать их своеобразный говор и не испытывал никаких затруднений. И он ответил учтивостью на учтивость:

– Я не одобрил бы того, кто станет судить упряжное животное по его внешности. Если ты говоришь, что они здорово тянут, у меня нет причин не верить тебе, хотя бы, на мой взгляд, они и выглядели странновато. Позволь спросить тебя, как ими правят: так же, как лошадьми, или требуется какое-то особенное искусство?

– Особое искусство, чтобы управлять скильями?.. Ты оказываешь слишком большую честь бедному земледельцу вроде меня. Нет, скильи – это кроткие и безропотные звери, с которыми играючи справится и только что вылупившийся младенец. Когда же ими правит возчик столь опытный, как, например, я, для нас поистине нет ничего невозможного. Наше упорство и сила способны передвинуть тягчайший из грузов. Вероятно, тебе требуется очистить поле от валунов? Или, может быть, притащить с холмов поваленный лес? Мои скильи справятся. Самый скупой работодатель не прогадает, наняв таких, как мы с ними. Они кормились три дня назад и не проголодаются ранее, чем еще через два срока…

Вандиен быстренько подсчитал в уме: вот это да, оказывается, скилий кормили один раз в девятнадцать дней. Свойство, весьма ему подходившее в его нынешнем положении. Очень, очень осторожно приступил он к деликатной части переговоров:

– Без сомнения, именно твоя сноровка и опыт сделали эту упряжку лучшей из лучших. Но в деле, которое мне предстоит, вожжи держать должен буду я, и я должен знать, послушаются ли они чужака? Я хотел бы, чтобы на десять дней ты поручил их моему присмотру и заботе. Устроит ли тебя подобная сделка?

Глазные стебельки т'черья закачались из стороны в сторону. Таким образом это племя подражало человеческому жесту, означавшему «нет».

– Увы, – сказал т'черья, – я вынужден тебе отказать. Моя упряжка для меня дороже детей. И единственное средство добыть себе пропитание – особенно при нынешней засухе, вызванной немилостью Заклинательниц Ветров. Твое лицо говорит об искренности, чужестранец, а панцирь – о благородстве, но доверить упряжку незнакомцу я не могу. Хотя и буду счастлив сопровождать тебя в любом предприятии, которое ты задумал. И ты, я уверен, возрадуешься, видя, как легко справятся с самой тяжелой работой мои скильи, направляемые столь умелой рукой, как моя. Любой зверь работает лучше, если знает хозяина и доверяет ему. Может быть, на том и договоримся?..

Вандиен глубоко и шумно вздохнул. Поднял руки до уровня плеч, а потом уронил их, в свою очередь подражая тому, как никнут глазные стебельки у опечаленных т'черья.