Оксана Панкеева - О пользе проклятий

— Ольга, я на тебя обижусь.

— Обещаю, — засмеялась она. — Не просить у вас ночь любви, если придумаю что-то другое.

— А если не придумаешь?

— Да не переживайте, может и просить-то не понадобится. Сами же говорили, вовсе не обязательно меня снарядят в жертву. А почему вы так боитесь, что я у вас попрошу?.. Вам это чем-то неприятно, или что?

— Или что, — вздохнул король. — Ладно, вернёмся к этому вопросу после оглашения, что это я, действительно… А правда, что ты пишешь стихи?

Ольга вспыхнула и поспешно схватилась за шкатулку с сигаретами.

— Ну, не стесняйся. Это мне Жак сказал, так что не отпирайся. А почему ты их никому не показываешь? Стесняешься? Зря. Почитай мне что-нибудь.

— Вам? — Ольга совсем смешалась и долго не могла зажечь спичку, чтобы прикурить. — Но… зачем? Не надо…

— Я хочу послушать. Можешь не стесняться, я не умею отличать хорошие стихи от плохих, как мой поэтичный кузен. Мне просто интересно, о чём они. Как ты выражаешь себя, что у тебя в душе. Если, конечно, ты считаешь меня вправе этим интересоваться.

Ольга вздохнула, отпила для храбрости и опять приступила. В конце концов, ей давно хотелось хоть кому-нибудь прочесть сомнительные плоды своих бессонных ночей.

Глава 2

Кантор отозвал в сторонку Торо и тихо спросил:

— Послушай, можно я схожу по своим делам? Я вам не очень нужен ночью? Вы же все равно будете спать? А к утру я вернусь.

— А куда ты собрался? — добродушно поинтересовался Торо.

— По бабам, — серьёзно ответил Кантор. — Нет, правда, отпустишь? Не ограбят же вас за ночь.

— Не знаю… — Торо задумчиво почесал затылок. — Ночью — может быть, но не сейчас. Наш бесценный подопечный наверняка соберётся поужинать в трактире, а ты же знаешь, что его нельзя оставлять без присмотра.

— А ты не можешь ему запретить?

— Не могу. Настолько мои полномочия не простираются. Вот после ужина посмотрим, ладно? Я-то не против, но только когда дон Ромеро угомонится и ляжет спать.

Кантор досадливо передёрнулся, представив себе, как будет выглядеть его визит к даме среди ночи, и вздохнул, смиряясь с неизбежным. Что ж, на этот раз навестить Азиль и познакомиться с её подругой не удастся. А жаль.

— О чём вы там шушукаетесь? — поинтересовался Эспада, занятый у зеркала своей причёской.

— Да вот, Кантор по бабам собрался, и просит разрешения отлучиться, — пояснил Торо.

— Ну, если это секрет, то пожалуйста, — пожал плечами Эспада.

Кантор снова вздохнул и полез в мешок за расчёской. Торо оглянулся на дверь ванной, где как раз плескался подопечный, и проворчал:

— Долго он там будет сидеть? Почему я всегда последний должен мыться?

— Потому, что у тебя самые короткие волосы, — спокойно пояснил Эспада, разделяя пряди на виске. — А у Кантора самые длинные, и долго сохнут. Поэтому он моется первым, я — вторым, и так далее. Чтобы, пока вы с Ромеро домоетесь, мы с Кантором уже высохли. Принцип понятен?

— Понятен. Но мне надоело. Я вас с Кантором как-нибудь ночью тихонько постригу, пока вы будете спать. — добродушно проворчал Торо. Эспада засмеялся и принялся заплетать косичку на правом виске, а Кантор серьёзно сказал:

— Шутки шутками, но не вздумай и вправду такое сделать.

— А что? — улыбнулся Торо. — Я, конечно, шучу, но если серьёзно, зачем тебе такие лохмы? Неудобно же. И мешают, и сохнут долго, и мыла на них идёт много.

— Мне нравится, — отрезал Кантор.

Торо внимательно посмотрел на него и спросил:

— Это из-за того, что в лагере тебя остригли наголо? Или тебе всегда так нравилось?

— Не твоё дело. — огрызнулся Кантор. За Торо водилась дурацкая манера задавать вопросы о том, о чём не следует, и если бы Кантор не знал её истоков, давно бы уже крепко обиделся и набил товарищу морду, невзирая на разницу в весовых категориях. Но зная причины нездорового любопытства товарища Торо, он всё же понимал, что тот вовсе не намеревается кого-то обидеть, а просто в прежней своей жизни привык задавать людям подобные вопросы и более того, получать на них честные ответы.

— Отстань ты от него, — посоветовал Эспада, закрепил косичку и занялся левым виском. — Меня, например, тоже в своё время взбесило, когда меня остригли наголо.

— Тебе своих косичек было жалко?

— Жалко? Да это самое страшное оскорбление для профессионального фехтовальщика, когда с него состригают классовые знаки различия. Если тебе это понятно. Ты же у нас неизвестно, кто.

— Уж конечно, не фехтовальщик, — проворчал Торо. — Я правда не знал, что твои косички что-то означают. Я думал, это для красоты. Знаешь, в нашей деревне воинов не водилось и в их причёсках я не разбираюсь. Кантор, а твой хвост тоже что-то означает?

— Означает, — серьёзно кивнул Кантор. — Иди, я тебе на ухо скажу.

Торо заинтересованно подставил ухо, выслушал и с хохотом ткнул товарища кулаком под ребра.

— Ну тебя с твоими шуточками! Ты как скажешь!

— А мне это слышать нельзя? — поинтересовался Эспада, разделяя пряди на затылке.

— Можно, — ответил Кантор. — Но зачем? Ты же не достаёшь меня дурацкими вопросами.

— Понял, — улыбнулся фехтовальщик. — Кстати, Кантор, ты случайно не толкуешь сны?

— Не особенно, — признался Кантор. — А почему ты решил?

— Ну, у тебя же есть всякие магические способности, я подумал, может, ты и это умеешь.

— Торо умеет, — посоветовал Кантор, кивая на указанного товарища.

— А откуда ты знаешь? — удивился Торо.

— Иди, на ухо скажу.

— Сам иди! Спасибо, я уже наслушался. Ну, умею, верно. Расскажешь сейчас или наедине?

— Потом расскажу, — решил Эспада и уложил последнюю косичку, пристегнув специальной шпилькой. А Кантор, поколебавшись, сказал:

— А кстати, о снах. Торо, растолкуй, что бы это могло значить. Мне регулярно по пятницам снится один и тот же человек и толкует о чём-то непонятном. Во всяком случае, я не понимаю, к чему это.

— Кто именно? — уточнил Торо. — Знакомый или нет, живой или мёртвый?

— Знакомый, — объяснил Кантор. — Правда, едва-едва. Я видел его один раз в жизни на какой-то пьянке, помню только, что нас знакомили. Но что мёртвый — это точно.

— А кто он такой?

— Совершенно точно помню, что мистик. Герой. А ближе я его не знал.

— Скорее всего он просто хочет что-то передать в мир живых, не обязательно тебе. А может и тебе. Что он тебе говорит?

— Сначала он говорил, что я обязательно должен приехать в Ортан и кого-то там найти, не помню кого. А в последний раз толковал про какую-то марайю, и просил что-то передать… Не запомнил, кому. У меня после этих снов, как провалы в памяти, я их плохо помню.