Ольга Чернышенко - Марионетки

Гарри пробует это сделать, но не может зацепиться. Он решает спускаться так, но его останавливает раздраженный профессор:

— Делайте, что вам говорят! На одних руках вы не удержитесь больше пяти минут…

— Но у меня не получается…

— Получится.

— Вам легко говорить, — отмахивается Гарри, раскачиваясь, но все же цепляясь за канат. — Готово. Вы довольны?

Он посмотрел вверх и поежился, встретившись взглядом со Снейпом.

— Еще одна подобная выходка, — угрожающе прошипел тот. — И я лично сброшу вас вниз. Я вообще удивляюсь, как с таким легкомыслием вам удавалось столько лет играть в квиддич, да еще и что-то выигрывать в нем…

Гарри пробует спускаться по канату и довольно успешно. Он не может сдержаться и бормочет в пустоту:

— Я думал, вы ненавидите квиддич…

Но Снейп прекрасно разбирает его слова и ровно произносит:

— Бессмысленно, Поттер. Было бы неразумно ненавидеть то, что хоть как-то дает выход вашей неуемной энергии… Уж лучше на поле, чем в коридорах или во время занятий. Однако вы отвлекаетесь. Внимательнее…

Когда оба пленника касаются пола, сил уже не остается даже стоять. Гарри лежит на полу, тяжело дыша и прижимаясь затылком к холодному камню. Снейп же провожает взглядом падающие куски вспыхнувшей веревки, затем подходит к столу у одной из стен. Минутой позже на пол у головы выдохшегося ученика опускается поднос с кувшином из чеканного серебра и лепешками на плоской тарелке.

— Ешьте, Поттер, — тихо говорит Снейп и ложится на тонкую циновку из расщепленных стеблей бамбука. — Это комната отдыха. Мы все равно никуда не пойдем, пока вы не выспитесь. Восстанавливайте силы.

Гарри осторожно садится, прогибаясь в пояснице. В кувшине оказывается какой-то странный розовый напиток, который все же утоляет жажду, а лепешки — самой вкусной едой из всего, что до этого доводилось пробовать.

После трапезы глаза закрываются сами собой. Мгновением позже оба погружаются в глубокий сон.

Гарри резко сел. Он испугано огляделся, наморщив лоб и пытаясь понять: что же его разбудило?.. Но вспомнить не получалось… Вздохнув, он расслабился и снова лег, повернувшись к спящему в нескольких шагах от него профессору. Но сон не шел… Слишком многое произошло в последние трое суток такого, что следовало осознать. Слишком много было сказано такого, что требовалось понять…

Снейп. Непонятно, что о нем и думать… Чему верить… В некоторые минуты хочется наброситься на него с кулаками, выместить всю боль… или наоборот забиться в самый дальний угол и никогда больше не показываться на глаза… А порой возникает отчаянное желание отдать ему душу. Высказать все мысли, страхи, сомнения. Долго-долго всматриваться в черные зрачки и говорить, и извиняться, и просить понять… Потому что он сможет это сделать… Он всегда понимал лучше, чем кто бы то ни было. И не стеснялся говорить все, как есть…

Тяжелый вздох. Еще одна проваленная попытка заснуть. И не дающая покоя фраза о том, что Джеймс и Лили Поттеры вместе с Сириусом Блэком как-то странно вели себя на войне… Что бы это могло значить?..

А затем еще одно воспоминание — о том, что в каждой комнате можно использовать только одно заклинание… И совершенно безумная идея попытаться это сделать… И шепот:

— Легиллименс!

Глава 5. Право выбирать

Водоворот эмоций и мелькающих картинок. Они кружатся все быстрее, смазываясь в серое пятно. Затем вспышка света. Глазам больно, но Гарри не зажмуривается — боится, что все исчезнет. Что не хватит решимости повторить это еще раз…

Постепенно зрение обретает четкость, а увиденное заставляет застыть на месте: рыжеволосая женщина с ослепительно родными, зелеными глазами. Ее лицо виднеется в пламени камина, совсем близко… На расстоянии вытянутой руки. Мама…

От волнения перехватывает дыхание. Перехватывает так, что больно в груди. Сердце колотится, как сумасшедшее. В ушах шумит, и Гарри не сразу понимает, о чем говорит тот, в чьи воспоминания он вломился… А разговор серьезный, сомнений нет.

— …Лили, в чем дело? Я не мог связаться с вами уже целые сутки. Что-то произошло?

— Да нет, все в порядке… Мы просто готовились к переезду, вот и…

— Понятно. Вы отправитесь туда сегодня вечером, я прав? — Лили кивает. — Что ж, нужно будет уточнить у Дамблдора ваш новый адрес. Связываться с вами все равно придется…

Лили опускает глаза и кусает губы.

— Северус… Хранитель секрета не Дамблдор…

— В самом деле? — в голосе Снейпа проскальзывают нотки сдержанного удивления. — А кто же тогда?

Лили вздыхает, избегая встречаться с ним взглядом. Затем, словно решившись на что-то, тихо произносит:

— Ты знаешь.

— Блэк! — Снейп запрокидывает голову, запускает пальцы в свои черные волосы. Впрочем, они вновь падают ему на лицо. — Ну, хорошо.

— Северус, не злись… — голосок звучит неуверенно и как-то… виновато что ли… — Я бы выбрала тебя, но Джеймс… Понимаешь, он…

— Я понимаю, Лили, — сквозь зубы отвечает он. — Я понимаю ваши мотивы, почему вы выбрали именно его… Мне неясно другое: почему наш уважаемый директор сам не стал Хранителем секрета? В чем дело?

— Северус, но… Сириус никому не скажет…

— В этом я не сомневаюсь, — торопливо отмахивается Снейп. — Эта блохастая дворняга имеет представления о преданности и вряд ли подставит вас. Мне не нравится другое: всякий раз, когда Дамблдор совершает нелогичные поступки на кого-то неизменно сыпятся большие неприятности. Он ничего не делает просто так, и я… Я пока не понимаю, чего он хочет добиться теперь…

С минуту зельевар пристально изучал собственные, почему-то покрытые царапинами ладони. Затем вновь посмотрел на Лили:

— Послушай… А ты все мне рассказала?

— Ну да…

— Уверена? — подозрительности в голосе прибавилось.

Собеседница нервно повела плечом и, на мгновение встретившись взглядом со Снейпом, тут же нахмурилась.

— Да… И, Северус, не делай этого. Ты же знаешь: через камин у тебя ничего не получится. А я… Мне пора…

— Ну, тогда всего доброго, — ровно ответствовал тот. — Береги себя и своего сына. Не давай Блэку лезть на рожон, раз уж он отвечает за вашу безопасность…

— Хорошо, Северус. Пока, — Лили исчезла в вспышке пламени, а Снейп, наблюдая за взметнувшимися языками огня, почти беззвучно прошептал:

— Жаль, что нельзя проверять память через камин. Очень жаль…

Картинка сменилась другим воспоминанием. Нечетким, словно бы увиденным в чьих-то мыслях или Омуте Памяти… И героем его стал уже директор.