Антология - Чёрная магия

Робин снова подскочила, от неожиданности едва не свалившись в огонь.

— Я… я не…

Джек покачал головой, подобрал кривой сук старой березы и бросил его в огонь.

— Не бойся, девочка, — успокоил он. — Я всегда знал, что ты унаследовала магию железа от матери. К счастью, тут больше никого нет, только я да Двойной Джек, и то он на той стороне ущелья — ест чье-то мясо. Я уж не стал приглядываться, чье именно.

— Ты видел?.. — тихо произнесла Робин. — Меревин…

Джек взял кочергу и пошевелил угли, выбросившие сноп искр. На Робин он не смотрел.

— Принцесса мертва, — сказал он наконец, — Я возвращался туда в беличьем обличье, желая убедиться наверняка, — впрочем, ферраменты все равно погнались за мной. У Меревин была сломана шея. Они забрали тело.

— Я убила ее, — прошептала Робин.

Она зачерпнула полные пригоршни высохшей грязи и размазала ее по лицу, а потом вскочила и крикнула:

— Я убила свою сестру!

Звук, отраженный нависшей скалой, вернулся обратно.

Робин попыталась схватить ладонями горячие угли из костра, но Джек сгреб ее в охапку и оттащил, невзирая на то, что девушка брыкалась и орала. От потрясения, горя и изнеможения она вообще перестала соображать. Джек отнес Робин в палатку, служившую им лекарским приютом, и стал гладить по голове, вполголоса мурлыча всякую чепуху, которой успокаивал щенков еще в те времена, когда был старшим псарем короля Англии.

Когда девушку перестало трясти, а крики сменились монотонным завыванием, Джек откупорил маленькую кожаную бутылочку и влил в рот Робин сонное зелье. Через несколько минут девушка успокоилась под одновременным воздействием болиголова, мандрагоры, макового молочка, белены и вина, а вслед за тем погрузилась в сон без сновидений.

Когда Робин проснулась, то почувствовала себя странно спокойно и отстраненно, словно после гибели Меревин прошло несколько месяцев. Но она знала, что сумерки, сгустившиеся вокруг палатки, — это вечер того же дня, на рассвете которого она спаслась от погони ферраментов. Сонное зелье не может заставить человека проспать больше девяти-десяти часов.

На языке у девушки до сих пор оставался привкус травяного варева, и изо рта пахло так, словно ее рвало, хотя сама она была довольно чистой. Кто-то вымыл ей руки и намазал царапины мазью из тысячелистника. Робин уставилась на царапины: она никак не могла вспомнить, откуда они взялись. Пару минут Робин сидела, размышляя об этом, потом медленно распустила свои темные норманнские волосы и коротко обрезала их собственным кинжалом — настолько коротко, что несколько раз поранила голову и пришлось прижимать к порезам тряпку, чтобы остановить кровь.

Джек и Двойной Джек сидели у костра, изредка передавая друг другу мех с вином и еще реже обмениваясь словами. Когда Робин вышла из палатки, они оглянулись — и вздрогнули при виде ее изменившейся внешности, а когда она приблизилась к костру — встали и поклонились. Поклонились низко, как придворные, — совершенно неуместно для изгоев в лесной глуши.

— Не надо, — остановила их Робин. — Не надо мне кланяться.

— Ты теперь наследница королевства англов, — напомнил Джек.

— Вот все мое королевство, — пробормотала Робин, обведя жестом пустой лагерь.

Она протянула руку за мехом, сделала большой глоток и вернула емкость обратно.

— Ты дочь короля Гарольда, — сказал Джек. Двойной Джек кивнул, подтверждая слова брата, и чуть не расплескал вино, — Ты законная королева Англии.

Робин с горечью рассмеялась.

— Королева пустого места, — ответила она, — Нам следовало придумать что-нибудь другое, а не вести жизнь разбойников, шатающихся по лесам, в то время как власть герцога Вильяма становилась все прочнее.

— Мы дожидались подходящего момента, — возразил Джек. Слова легко сорвались с его губ — знакомые слова, в которых он никогда прежде не сомневался. — Герцог стар, и у него нет сыновей. Когда он умрет, норманны передерутся между собой, и тогда настанет наше время. Все истинные англы соберутся под твои знамена…

— Нет, — произнесла Робин. — Не соберутся. На службу к Меревин они могли бы перейти. Мне они служить не будут. Кроме того, не далее как вчера герцог Вильям выглядел совсем неплохо. Он может прожить еще долго и даже зачать сыновей.

— Это был герцог?! — изумился Джек. — Я думал…

— Наверняка он, — кивнула головой Робин. — Четырнадцать ферраментов, точных, как часы, ни на миг не отклоняющихся от цели. Герцог Вильям — единственный из ныне живущих мастеров железа, кто обладает такой силой. Так что это был он. Мой дед принес гибель моей сестре. Хотя вина лежит и на мне тоже…

— Не надо, — быстро перебил ее Джек, увидев, как лицо Робин исказилось от горя, — От судьбы не уйдешь. Значит, принцессе на роду было написано погибнуть именно так.

С минуту Робин молчала, глядя в огонь. Когда она наконец подняла голову, глаза у нее были покрасневшими, но без слез. В глубине ее сознания начал складываться план… вернее, еще не план, а какое-то смутное представление.

— Кто наследовал бы герцогу, умри он сейчас? — спросила девушка.

Меревин всегда была осведомлена о кознях, заговорах ответных заговорах и смертях среди норманнской знати, не Робин предпочитала ничего об этом не слышать, поскольку отрицала свою принадлежность к этому роду.

— По-моему, до сих пор живы восемь его внучатых племянников: сыновья сыновей его сестры, сын любовницы его брата — бастард Орильякский, — Джек поколебался немного и добавил: — Но никто из твоих кузенов не имеет столько прав на земли герцога, сколько ты, принцесса.

— Я не норманнская наследница! — возмутилась Робин. — Свои права я унаследовала от своего отца, истинного короля Англии! Кроме того, герцог уже пытался убить меня, так же как его железные слуги убили Меревин!

Джек чуть склонил голову, выражая сомнение в том, что ферраменты действительно хотели убить Робин. Но девушка этого не заметила. Она неотрывно смотрела на огонь и была погружена в собственные мысли.

— Джек, если я умру, кто будет следующим наследником?

Джек взглянул на Робин, стараясь понять, о чем она думает. Он знал Робин с самого ее рождения, но даже когда она была совсем малышкой, трудно было предсказать ее действия и угадать, что у нее в голове. Робин всегда была своевольной, но обычно этот недостаток сглаживался острым умом. Она никогда не делала одну и ту же глупость дважды. Хотя и одного раза бывает достаточно, чтобы раскаиваться потом всю жизнь…

— Прямого наследника не существует, — с расстановкой произнес Джек. — Если говорить о линии твоего отца и его брата, то родичи жены брата в Ютландии. Думаю, король Свен и заявил бы о своих правах, да никто из нашего народа не пойдет за ним…