Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 29

— Откуда вы знаете, сэр?

— Есть многое, что знает хингу-Грашаншао, Спайдо.

— Да, сэр, это я понимаю, сэр. Во всяком случае, Долоникус представляет угрозу для моего Цветка Тыквы.

— Он намерен сделать ее своей женой?

— Не совсем, сэр. Он намерен скормить ее когтистым убийцам. — Спайдо покачал головой. — Он раньше намеревался жениться на ней, но она ему отказала и пролила горячий суп ему на низ живота — она всегда была несколько неуклюжей…

— Зато отличается прекрасным характером и добродетелью.

— Вы говорите так, словно знаете ее, сэр. Во всяком случае, поскольку в тот момент Долоникус был только отчасти прикрыт простыней, он немного обварился и был очень зол, пока не вылечился. Цветок Тыквы с тех пор скрывается и живет у тех людей, которые ее соглашаются принять…

Гар прищурился:

— В основном у холостяков, потому что Долоникусу никогда бы не пришло в голову искать Цветок Тыквы в доме у одинокого мужчины, где женщина столь добродетельная и не помыслила бы спрятаться.

— Хингу-Грашаншао обладают вторым зрением, это точно, сэр. Словно вы читали письма моей матушки — ну, не ее…

— Ты объяснил мне весь процесс по крайней мере четыре с половиной раза, Спайдо.

— Ваша правда, сэр. Собственно, Цветок Тыквы и есть та причина, по которой нам приходится идти в Торфей и убить Долоникуса, а следовательно, она является причиной того, что я нуждаюсь в вас, чтобы закончить свое обучение и стать хингу-шаншао — тогда я смогу его убить.

— Прежде чем я смогу это сделать, Спайдо, мне необходимо определить, что ты знаешь о хингу. Ты настолько мало в нем разбираешься, что даже не знал, что Тринадцати Истин или Девяти Правил не существует.

— Да, сэр.

— Но они действительно существуют, Спайдо. Его помощник выглядел еще более сбитым с толку, чем всегда.

— Да, сэр; то есть, наверное, нет, сэр. — Спайдо опустил плечи и сгорбился. — Мне еще многому надо научиться, правда?

— Тебе и всем остальным хингу-кун. — Гар сдержал улыбку, чтобы еще больше не напугать его. — Видишь ли, Спайдо, сама наука хингу — всего лишь выродившаяся и сокращенная форма гораздо более старого искусства, называвшегося Тиан-ши-шеки. Хингу означает смерть, но Тиан-ши-шеки труднее перевести с древнетермеанского. Самое близкое значение — это «жизненный цикл», но оно не включает в себя понятия искусства. Если можно так выразиться, Тиан-ши-шеки — это философия, практическим воплощением которой является хингу.

— Верю вам на слово, сэр.

— Тиан-ши-шеки требует, чтобы смерть была не прекращением жизни, а подведением итогов жизненного опыта. Идея о том, что перед лицом грозящей смерти перед мысленным взором человека проносится вся его жизнь, — это всего лишь скудное представление дилетанта о сущности этого искусства. Если хочешь знать, практикующий Тиан-ши-шеки становится поэтом, работающим с материей жизни для осуществления своего искусства.

Недоумение Спайдо начало рассеиваться.

— Поэзию я понимаю, сэр. Даже пробовал свои силы в поэзии. У меня есть стихотворение о вас.

«Вот так, Домино, возможно, твой любовник не единственный поэт в Фолтейне!»

— Правда? Пожалуйста, прочти мне.

— О нет, сэр, лучше не надо.

— Спайдо, ты же хочешь, чтобы я его услышал.

— Правда, хочу, сэр, можете теперь опустить руку. — Спайдо с трудом глотнул, потом смущенно наклонил голову набок. — Вот оно:

«Когда его головаЗанятий себе не находит,Тотчас же мысли в нееО самоубийстве приходят».

Гар улыбнулся, и Спайдо рефлекторно сжался.

— Спайдо, это действительно нечто особенное.

— Правда?

— Да-да, несомненно. Может быть, ты и немногому научился в Армбрассе, но это тебе даже помогает, а не мешает. В этом четверостишье ты идеально описал меня.

— Неужели?

— Правда, ты добрался до самой сути моего существования. — Гар торжественно наклонил голову, впервые не сожалея о присутствии спутника. — Продемонстрированные тобой способности наводят меня на мысль, что ты, возможно, владеешь подсознательным пониманием некоторых основ Тиан-ши-шеки. Может быть, я смогу научить тебя некоторым вещам, великолепным вещам.

— Сможете, сэр?

— Да, смогу. — Светлые глаза Гара вспыхнули, когда он взглянул на своего помощника. — Ты слышал о битве у Каменной Переправы?

— Где Ужасный Легион Неотвратимых Мстителей Каларана упал замертво, едва воины услышали, как горнисты Рэнго протрубили сигнал к атаке?

— Вот именно. Знаешь, почему они умерли именно так?

Спайдо уклончиво пожал плечами:

— Не хочу строить догадок относительно Тиан-ши-шеки, сэр.

— И будешь прав. Как ты думаешь, что составляет основу жизни любого воина?

— Страх, сэр?

— Точно. В ночь перед битвой я прокрался в лагерь Каларана и прошелся среди спящих легионеров. Применив куо-так, специальную технику Тиан-ши, я смог уложить их одним прикосновением.

Спайдо удивленно вскинул брови:

— Но ведь они умерли все сразу, на поле боя, и я прошу прощения, сэр, вы, может, и умеете двигаться так же быстро, как Крапчатый Гулик, почуявший игру в покер, но все же не так быстро, чтобы успеть прикоснуться к каждому из них и вызвать такую мгновенную смерть.

— Нет-нет, ты неверно понял. Прикосновение куо-так убивает, но смерть откладывается и может даже быть вызвана потом каким-либо звуком или запахом. Здесь ключевой момент в том, чтобы профильтровать всю жизнь жертвы и свести ее к одному событию, к одному ощущению, а затем уйти от этой одной точки и вернуться обратно, к тому моменту, когда пусковой механизм вызовет смерть. — Гар уставился вдаль. — Я знал, что, когда эти люди услышат с нашей стороны сигнал к атаке, как бы они ни были уверены в себе, для них наступит момент сомнения в своих силах и страха. Я точно знал — когда перед ними разверзнется пропасть неизвестности перед началом сражения, то этот момент наступит. Это мгновение, эта мысль приходят к каждому воину в каждой битве, и я выбрал именно этот момент как определяющий их существование в роли солдат. И в тот момент когда они услышали звуки труб, их поразил куо-так и то прикосновение, которое каждый из них получил от меня во сне предыдущей ночью.

Конь Спайдо бочком отодвинулся подальше от Гара.

— Совершенно поразительно, сэр. И вы научились этому у Удан Канна?

— У этого глупца? Нет. Он считает убийство наукой. Для него хингу — только формулы и методы. Приемы заучивают и применяют механически. Другие хингу-шаншао, с которыми я сражался во время войны, действуют не гибко и слишком медленно, если смотреть глазами искусства Тиан-ши-шеки. Как и твоего шаншао, я убивал их без труда.