Джеффри Лорд - Ветры Катраза

Блейд доел остатки, прилег и погрузился в размышления. Спать ему не хотелось, и он начал решать следующую проблему: как без драки и крови поставить на место наглеца. Среди дюжины жильцов второго кубрика Крепыш был самым здоровым, и остальные обращались к нему с явным почтением; что касается парнишки Косого, то им Крепыш просто помыкал.

Наконец он поднялся, подошел к столу, сел на табурет и отодвинул стопку каких-то квадратных жетонов — вероятно, их использовали в игре. Расчистив место, разведчик выставил вперед руку, оперев локоть о столешницу. Восемь свободных от вахты обитателей кубрика с интересом уставились на него. Пошевеливая пальцами и поигрывая мускулами, Блейд объяснил правила индейской борьбы. Он не сомневался, что хадры клюнут на приманку, ибо главным их врагом была скука. Как видно, свободного времени у них хватало, и они убивали его сном, едой, пересказом нескончаемых баек и той самой игрой с квадратиками, которую Блейд уже не раз наблюдал.

Измерив задумчивым взглядом бицепс противника, Крепыш проворчал:

— Пустое дело. Одна лапа не устоит против двух. Вон, молодой… — он подтолкнул к столу Косого, — побрыкайся с ним.

Блейд пожал плечами. Косой, глаза которого смотрели в разные стороны, присел напротив, заложил переднюю руку за шею — чтоб не мешала, и стиснул задней ладонь разведчика. Силенка у парнишки была, но Блейд только усмехался, глядя на его старания и поздравляя себя с тем, что изыскал такой хитроумный способ доказать свое превосходство. Подобное бескровное состязание никак не противоречило доктринам дзен-буддизма.

Взглядом спросив у соперника разрешения. Косой обхватил пальцами первой руки запястье Блейда и теперь старался, по выражению Крепыша, в две «лапы». Его нос, торчавший словно розовая картофелина среди темной поросли усов, покрылся капельками пота; широченные брови ходили ходуном. Блейд слегка напряг мышцы и припечатал обе его правые руки к столу.

Крепыш хмыкнул и пробормотал что-то насчет юнцов, которые умеют только спать, жрать да отсиживаться в нужнике.

— Ну-ка, ты. Пегий! — приказал он. — Да держись, чтоб у тебя шерсть повылазила!

Но Пегий тоже проиграл — примерно через сорок секунд. За ним последовали еще два крепких парня, Канат и Борода — с тем же результатом. Блейд повернулся к Крепышу и мягко сказал:

— Мне кажется, друг мой, пришла твоя очередь.

Минуты через полторы, прижав ладони противника к столешнице, он наставительно добавил:

— Видишь, дело не в том, сколько лап у каждого из нас, а какие это лапы… Теперь тебе ясно, что я могу с тобой сотворить, если ты еще раз заглянешь в мою миску?

Крепыш подавленно кивнул и в обед приволок такую порцию, что Блейд осилил ее с трудом. Тем не менее, посудина была очищена, но матрос не торопился обратно на камбуз; он нерешительно поглядывал на недавнего соперника и, видимо, был не прочь поболтать. Блейд развалился на мягком тюфяке, набитом сухими водорослями, и хлопнул ладонью по краю койки, приглашая Крепыша присесть.

Этот парень ему определенно нравился. Из сотен противников, с которыми Блейду довелось иметь дело (и которые после этого остались в живых), большая часть начинала ненавидеть его, остальные же — боялись. В редких, очень редких случаях его сила внушала не злобную зависть и страх, а восхищение. Сейчас, находясь под влиянием буддийского дурмана, он со стыдом и отвращением вспоминал о своих прежних смертоубийственных подвигах, но поединок с хадрами не давил тяжким грузом на его совесть. Судя по всему, матросы были существами простодушными и уважали телесную мощь; что же касается офицеров, то Блейд сомневался, что сумеет поладить с ними, предложив тур индейской борьбы. Тут был необходим более тонкий подход.

Крепыш опустился на постель и с интересом уставился на Блейда.

— Никогда не зиркал такого сильного хрыла, — сообщил он. — А уж я-то их повидал немало.

— Я не хрыло, — деликатно заметил Блейд. — Я — из совсем других краев.

— Откуда же? Ну, даешь, блейдина!

Лицо Блейда перекосилось. С минуту он лежал молча, потом внушительно произнес:

— Я буду тебе очень обязан, друг мой, если ты перестанешь употреблять это мерзкое слово.

— Какое? Блей…

— Вот именно. Его.

Крепыш недоуменно засопел и погрузился в размышления. Наконец он сказал:

— Ладно. Клянусь членом Зеленого Кита, дерьмобол или дерьмодав ничем ни хуже! Либо, к примеру…

— Хватит, хватит, — Блейд похлопал собеседника по волосатому колену. — Сойдемся на дерьмоболе.

— Сойдемся, чтоб у тебя шерсть на заднице повылазила!

Блейд пошарил рукой ниже поясницы, состроил огорченную мину и сообщил:

— Уже.

— Что — уже?

— Повылазила, Крепыш.

Секунд десять матрос с удивлением смотрел на него, потом гулко захохотал.

— Ну, Носач… ну, даешь… шутник дерьмоболов… — бормотал он между приступами смеха, поминая Зеленого Кита и все его органы по очереди. Потом подергал бурые заросли на своем подбородке, заглянул Блейду за спину и с восторгом убедился, что тот не обманывает; жалкая поросль на крестце в счет не шла.

— Значитца, ты не хрыло и не нурешник, — подвел итоги Крепыш. — Откуда же ты взялся, Носач?

— Из стран отдаленных, приятель.

— Из каких таких отдаленных? — брови матроса поднялись, закрыв лоб. — На Катразе, — важно произнес он, и Блейд понял, что слово «Катраз» упомянуто именно с заглавной буквы, — есть только океан, острова, архипелаги — ну, и еще тот здоровый остров, на котором живут нурешники. Но там я не был, — добавил он после некоторого раздумья. — Нурешники к себе не пускают. Ну и еть их в печенку! У ихних берегов мало рыбы и нету китов. И холодно!

Блейд разглядывал низкий потолок каюты, обшитый гладкими, отлично обработанными досками. В нескольких фразах Крепыш сообщил ему чрезвычайно важные сведения, описав, по сути дела, всю географию этого мира, Катраза. Океан, острова, архипелаги, большой остров…

— А остров этих нурешников действительно так велик? — спросил он, с интересом ожидая ответа.

— Нууу… — Крепыш развел руками, словно пытался показать размеры этого участка суши. — Хрылы болтают, что любое из наших корыт обогнуло бы его за пятьдесят-семьдесят дней…

Континент, понял Блейд. И большой — не меньше Африки! Может ли там найтись неизвестная страна, населенная этими… как их… нурлами!

— Значитца, ты с архипелага или острова, — продолжал Крепыш, — потому как на нурешника не похож. Мы их в глаза не видели, но хрылы болтают, что…

— Существует мнение, что я — нурло, — наугад забросил удочку Блейд.

— Ха, нурло! — Крепыш презрительно встопорщил усы. — Бабьи сказки! Нурлов этих никогда не было и нет!