Майкл Муркок - Орден Тьмы / The Dragon in the Sword

— Более передовые, чем у моего, — ответил я. — Я ни черта не смыслю в подобных механизмах. А жаль. И дело вовсе не в том, что у меня было иное призвание. В мое время была востребована магия или то, что в двадцатом столетии назвали подобным термином.

— Моя семья тоже имеет отношение к магии, — сказал фон Бек, иронически улыбнувшись.

И граф фон Бек рассказал мне об истории своей семьи начиная с семнадцатого века. Как выяснилось, его предки всегда имели средства Для путешествий по разным землям и разным мирам с иными законами жизни.

— Всегда существуют общие закономерности в жизни параллельных миров, добавил он, — но мы не пересекаем их границ, разве что специально вторгаясь туда.

Вот почему он искал помощи того, кого называл «Сатаной» в своей борьбе против Гитлера. Сатана помог ему добраться до Срединных Болот и подсказал, что в болотах он может найти способ победить канцлера.

— Тот ли это Сатана, которого низвергли с небес, или же он является малым божеством, лишенным свободы божком, я так пока и не выяснил. Тем не менее он помог мне.

Я испытал некоторое облегчение: фон Бек не станет вмешиваться в мою жизнь, некоторые факты которой стали теперь ему известны. Область его воздействия, казалось, едва ли включала сверхъестественные явления, хотя он принимал как само собою разумеющееся существование жизни в других измерениях.

Фон Бек уже успел частично исследовать этот корабль. Он повел меня вниз по скрипучим деревянным коридорам того, что я мысленно назвал дворцом Барона Капитана. Мы вышли в гостиную, завешанную какими-то стегаными одеялами. Судя по качеству этих одеял, они были сработаны в другом мире. Посредине стоял деревянный стол. Я попробовал кусочек соленого толченого сыра, черствого хлеба, глотнул жидкого йогурта и, наконец, остановился на относительно чистой воде в кувшине и сваренных вкрутую яйцах неизвестных мне птиц. Потом прошел вслед за фон Беком через проходы и узкие коридоры на мостки, проложенные между двумя мачтами. Мостки так сильно раскачивались, что у меня закружилась голова и мне пришлось схватиться за поручни. Далеко внизу матросы занимались своей работой. Я заметил, что тачки возили животные, похожие на волов, слышал женщин, перекликавшихся из окна в окно, видел детей, игравших с собаками на нижней палубе. И повсюду клубился дым, иногда полностью закрывая видимость. Временами ветер относил дым в сторону, и открывался общий вид на жизнь корабля. Тогда можно было ощутить запах болота, расстилавшегося вокруг, по которому медленно и тяжеловесно продвигался «Суровый щит». Маашенхайм, хоть и представлял собой ровную низменность преимущественно серо-зеленого цвета, был по-своему привлекателен. Облака редко и ненадолго рассеивались над болотами, но тот свет, который просачивался сквозь них, постоянно менял тональность, всякий раз по-новому освещая лагуны, болотные заводи, узкие полоски суши стоянки, как называли их эти кочевники. Стайки странных красивых птиц пробегали по воде и щебетали в тростнике. Иногда они высоко взлетали в небо и уносились к далеким горизонтам. В отличие от них, местные животные торопливо продирались через заросли травы и тростника, лишь изредка поднимая головы из воды. Больше всего меня поразило существо, похожее на выдру, но крупнее ее. Как мы узнали позднее, это существо называлось ваасар-Хунд. Я понял, что язык, на котором здесь говорили и которым я свободно владел, был тевтонского происхождения, чем-то вроде смеси древнегерманского, голландского и в меньшей степени английского и скандинавского. Теперь я знал, что имелось в виду, когда мне сказали, что этот мир ближе к тому миру, где я был Джоном Дейкером и который покинул, чем к тому, в котором я был Вечным Воителем.

Водяные собаки были такими же игривыми, как и выдры, и сопровождали корабль, держась на безопасном расстоянии, когда корабль входил в глубоководные места (хотя никогда полностью не отрывался от дна). Животные лаяли и выпрыгивали наружу, выпрашивая объедки, которые жители бросали им.

В то утро я быстро понял, что люди на борту корабля и сам корабль не такие уж зловещие, однако нынешний правитель был весьма неприятной личностью.

Обитатели корабля привыкли жить в атмосфере омерзительного чада из дымоходов, привыкли к зловонию, но тем не менее выглядели жизнерадостными и дружелюбными по отношению к нам, поскольку были убеждены, что мы неопасны для них и не являемся «болотными червями». Как мы узнали, они называли червями всех, кто не имел своего корабля или ставился вне закона за то или иное преступление, или же тех, кто предпочитал жить на земле. Существовали банды «болотных червей», которые нападали на корабли, когда представлялся удобный случай; иногда эти банды захватывали заложников с кораблей. Но мне показалось, что не все «болотные черви» обязательно такие уж злодеи и что на них непременно надо охотиться. Еще мы узнали, что именно Барон Капитан Аримиад издал приказ, гласивший, что все жители суши должны быть убиты, а их трупы отправлены в топки корабля. Как сообщила нам одна женщина, занимавшаяся обработкой шкуры, из-за этого никто из жителей суши не торгует теперь с «Суровым щитом». Мы вынуждены сами разыскивать себе пропитание и полностью зависим от того, что добудет хранитель портовых складов у болотных червей. И женщина возмущенно пожала плечами.

Мы узнали, что можно быстро перемещаться по кораблю, если пользоваться специальными снастями, натянутыми между мачтами. Так мы сэкономили время, не пробираясь по извилистым улочкам внизу и не рискуя заблудиться. Между мачтами были установлены постоянные лестницы с перилами, так что можно было не опасаться упасть вниз, на дома.

Мы присоединились к группе молодых мужчин и женщин, очевидно благородного происхождения, хотя они были не особенно хорошо одеты и выглядели такими же замурзанными, как и простолюдины. Они увидели нас, когда мы перешли по крыше осадной башни, пытаясь осмотреть заднюю часть корабля, где находились огромные лопасти руля для поворота и торможения. К этим манипуляциям приходилось нередко прибегать, когда корабль глубоко зарывался в болотную грязь. Одна из женщин представилась нам. Это была ясноглазая молодая особа лет двадцати, одетая в поношенный кожаный костюм, такой же, как на фон Беке.

— Меня зовут Белланда-наам-Фолфаг-иг-Форнстер, — заявила она и приложила шапочку к сердцу. — Мы хотим поздравить вас с победой над Мофером Горбом и его бандитами. Они привыкли нападать на умирающих с голоду чужаков. Надеемся, вчера вы преподали им хороший урок. Хотя я сомневаюсь, что этих людей можно чему-то научить.

Она представила нам своих двух братьев и Друзей.