Флейм Корвин - Вор и убийца (СИ)

Я отрицательно мотнул головой. Признаюсь, далось это с некоторым замешательством. Антуана я видел второй раз в жизни, и при близком знакомстве он также вызывал большую приязнь. Дело даже не в том, что кардинал спас от пуль. Его открытое лицо совсем еще не старого человека и взгляд глубоких и очень проницательных глаз вызвали доверие. Только такому человеку мог служить Фосс, ему хотелось верить.

Тем не менее, я соврал. Я обязан Антуану и, клянусь именем Харуза, сполна отплачу по долгу! Если только он не назовет чрезмерную цену, тогда я просто смоюсь. Но в любом случае влезать в дворцовые интриги желания у меня нет.

— Жаль. Очень жаль, — сказал Антуан. — Даст бог, их замыслы быстро всплывут на поверхность. Не так ли, Оливер?

— Так, монсеньер.

— Скажите, Град, — обратился ко мне кардинал, — что вы знаете об интронизации в сан первосвященника королевства?

Вопрос Антуана сбил с толку и показался неуместным, но я честно ответил общеизвестными истинами.

— В любом королевстве после смерти старого кардинала совет архиепископов выбирает нового. В Арнии в этом вопросе решающее слово имеет король, — Антуан смотрел на меня спокойным, но очень проницательным взглядом. Я не понимал, зачем у меня вызнается то, что скажет последняя столичная кухарка. — После новый кардинал отправляется в Тиму, где папа утверждает его в сане. А новый первосвященник королевства присягает целованием святого перстня Бога Сына.

— И что потом? — пытливо посмотрел на меня кардинал.

— Потом новый кардинал отвечает на дюжину вопросов папы о вере и свершениях церкви в королевстве. Затем отвечает на дюжину вопросов епископов Тимы и задает свои двенадцать вопросов.

— И никто не в силах лгать и лукавить, ибо святая сила перстня Бога Сына не позволяет сие, — подытожил мой рассказ Антуан и тяжело вздохнул.

Я решил, что кардинал вспомнил о, мягко говоря, натянутых отношениях между арнийской церковью и священным престолом. Скоро выяснилось, что я ошибся.

— Что скажете, Николас, — Антуан стиснул четки, — если узнаете, что святой перстень украли, а взамен подсунули искусную подделку?

Я не клирик. Не набожный прихожанин. Я вор.

— Вы хотите вновь украсть святой перстень и вернуть его в Тиму, и чтобы это сделал я.

— Да, Гард! — глаза кардинала словно запылали. — Вы вновь украдете его и вернете Матери Церкви. Только сначала отдадите его мне. Через полгода я буду в Тиме на утверждении моего сана. Перстень должен быть у меня! От этого выиграет священный престол, арнийская церковь и Арния.

— Согласен, — просто ответил я.

— Не все так просто, — в перчатках кардинала появилось Распятие в две ладони длиной. Из магической красной стали!

— Что это? — спросил я, хотя уже знал ответ. Клятвенный крест! Сейчас от меня потребуют произнести клятву, которая навсегда переплетется с моей судьбой, и если я нарушу её… Об этом лучше не вспоминать. Однажды я отступил от клятвы, скрепленной магией клятвенного креста, и ночных крыс не стало…

— Поклянитесь, Гард, что вы будете делать все возможное и невозможное, чтобы принести перстень Бога Сына мне, — кардинал протянул мне Распятие.

— Клянусь, — сорвалось с уст, когда взялся за клятвенный жезл. Я на мгновение ослеп, чтобы вновь видеть после вспышки света, мелькнувшей только предо мной. Дьявол! Это она, магия клятвенного креста!

О, Харуз! Что это было? Что я наделал! Достаточно всего одно слова! И оно прозвучало помимо моей воли! Как?.. Я обреченно вздохнул и вернул крест. Не знаю, что толкнуло произнести клятву, однако отныне я принадлежу кардиналу. Не требовалось даже повторять клятву слово в слово, да и саму клятву можно было бы составить коряво… Это пустое, важен смысл. Магия сделает все сама.

После кивка кардинала заговорил Фосс:

— Награда будет щедрой. Золотом.

Оливер назвал цену, за какую можно купить короля! Только зачем мне золото, если так глупо положил жизнь на клятвенный крест? Я не смогу отказаться от данного обещания без чудовищных последствий для всего того, что мне дорого. Пускай сейчас меня ничто не держит, нет ничего родного для меня, только расплата все равно окажется чрезмерной. Магия найдет, куда ударить побольней… Я могу идти к исполнению клятвы хоть всю жизнь, но нельзя отойти в сторону, взять передышку. Только вперед!.. Кажется, кардинал что-то молвит.

— Вам известно об Ордене Грааля? — Антуан пытливо разглядывал меня. — В прошлом это самый могущественный и богатый орден. Рыцари Грааля почти не имели дел с Церковью. Долгих двести лет нельзя было сказать, что они истинно в лоне церкви.

Теперь я слушал и очень внимательно, поскольку понимал, что моя жизнь вот-вот соприкоснется с историей почти забытого ордена.

— Однажды случилось то, к чему все шло. Рыцари Грааля сблизились с эльфами, замахнулись на саму Матерь Церковь и были уничтожены. Все до единого рыцаря были преданы мечу, а слухи, что кто-то из рыцарей спасся и втайне возродил орден, чтобы отомстить, так и остались слухами, — Антуан неожиданно замолк, словно задумался, но скоро продолжил. — Так думали все, в том числе и я. До недавнего времени.

Я падал в пропасть, куда канул древний орден.

— Осталось одно логово рыцарей. Последний оплот ордена Грааля, где и таятся отступники. Пока еще таятся, — поправился Антуан. — Святой перстень там.

Мне вспомнились живучие и жуткие байки о рыцарях Грааля.

— Туда вы и отправляетесь, Гард.

— Где их крепость?

— В Запустении.

— Глубоко внутри Запустения, — произнес Фосс. — Далеко от его окраины. Незадолго до войны с Гвендаром эльфы позволили построить в своих владениях орденский форпост.

Это приговор!

Запустение!

В ушах до сих пор звенело это слово. Ни Бог Отец, ни Бог Сын еще не сотворили замок, который не поддастся вору, а я вор! Чтобы очутиться у замка, вору нередко требуется гораздо большее искусство, чем для вскрытия самого хитрого затворного механизма. Так практически всегда. Но как добраться до чего-то, что в самом сердце Запустенья? Туда, куда не углубляются ни многотысячные армии, ни безумно храбрые сорвиголовы-одиночки, а, если последние все же находятся и претворяют свои самоубийственные замыслы в жизнь, то мир их больше никогда не видит.

Карета кардинала уехала. Наши немногочисленные пожитки, свернутые в тугие тюки, уже на лошадях. Фосс прощался с Кампо, я кутался в походный плащ. Наш путь начинается этой ночью. Очень неблагоразумно оставаться в одном трактире с Даманом, тем паче после моего визита в его номер.

Маски еще сидели на первом этаже трактира. Я, глядя в окно на генерал-губернатора Загорья, похлопывал по карману с его бумагами. Это отвлекало от тяжелых раздумий, в которых тонул после клятвы и разговора с арнийским кардиналом. Проклятый пепел! Запустение!