Андрей Кощиенко - Говорящий со зверями

Кира доплыла до берега и, нехотя, начала выходить из воды. В это мгновение я почувствовала справа чьё-то присутствие. Сжав левой рукой ножны и зашипев от пронзившей её боли, я выдернула из них клинок и резко развернулась на источник эмоций. Аальст! Стоит, по пояс, выглядывая из кустов, словно громом поражённый. Глаза круглые, рот открыт, замер и смотрит куда-то вперёд. Поворачиваю голову в направлении его взгляда — Кира! Кира у кромки воды! С мокрыми, чуть завившимися волосами, вся в блестящих капельках воды. А из одежды на ней…. Ничего на ней нет! Грязный костюм она сняла, чтобы постирать, а нижнюю рубашку порвала, чтобы меня перевязать. Кира тоже почувствовала Эриадора. Она гибко изогнулась в его сторону и чуть пригнувшись, замерла, готовая действовать. Пауза. Кира с Аальстом смотрят друг на друга. От неё исходит чувство опаски и настороженного внимания, а от него… А от него — целый фейверк необыкновенно ярких и сильных эмоций! Восхищения, восторга, изумления и… желания! Однако немая сцена длиться лишь пару мгновений. Аальст захлопывает рот, закрывает глаза и трясёт головой, словно отгоняя наваждение. И всё исчезает! Весь это восхитительный фонтан чувств тускнеет и превращается в обычный, ровный равнодушный фон, который сопровождает архивариуса всю поездку. Аальст надевает на лицо маску скуки и превращается в того, кого мы привыкли видеть рядом с собой — высокомерного, спесивого и наглого дворянина. После столь сильных эмоций, вокруг становится буднично и серо…

— Что? Что это было?!

Ко мне, с обнажённым клинком и вытаращенными глазами подскакивает откуда-то Рината.

— Что случилось?! — задаёт она мне вопрос.

— Да так… — уклончиво говорю я, пожимая плечами.

Ри бросает взгляд на скучного Аальста, потом смотрит на голую Киру, неспешно, на носочках, направляющуюся к своей одежде.

— А-а! Он подглядывал! — сделав вывод, радостно и громко кричит она, — я так и знала, что он извращенец!

Аальст, сморщившись, смотрит на неё, словно прикидывая, — в какую сторону ей начать откручивать голову?

— Уж за тобой я подглядывать не буду, — наконец говорит он, немного пожевав перед этим беззвучно губами, — не беспокойся!

— Это почему же? — настораживается Ри.

— У тебя только голос удался — горластый. А всё остальное… Извини — не очень.

Князь демонстративно обегает глазами сверху вниз, а затем снизу вверх фигуру Ринаты. Со стороны Киры доносится эмоция злорадства и затем она "закрывается". Больше её "не слышно". Ри хмурится, и я чувствую, что она злится.

— Я к тебе, — произносит подходя ко мне Эриадор, не обращая больше внимания на Ринату, — давай, посмотрим, что с твоей рукой.

— А Дана?

— С ней всё в порядке. Спит. В ближайшее время — не умрёт. Я две ночи без сна и зверски хочу спать. Поэтому, давай, быстренько посмотрим, чтобы потом тебе руку не пришлось отрезать, и я задрыхну!

— Хорошо, — кивнув, соглашаюсь я, подумав, что без руки мне будет очень плохо.

— Садись! — приказывает Аальст, делая указующий жест рукой. Там, куда он показал, над землёй возникло белое клубящееся облако размером примерно с большое кресло.

— Куда? — растерявшись, переспрашиваю я, смотря на эту странную штуку.

Князь, молча, делает ещё один жест. Радом с первым облаком появляется второе. Эриадор, не говоря ни слова, проходит мимо меня и садится в него, показывая — как.

— Давай! — раздражённо говорит он, — не тяни!

Я подхожу и сажусь, следуя примеру. Как здорово! Облако только с виду похоже на туман. А внутри оно плотно охватывает тело чем-то упругим и тянущимся. Можно покачаться вверх-вниз, вверх-вниз…

— Чистить нужно, — неожиданно говорит Эри.

Я, исследуя "кресло", отвлеклась. А он сидит рядом, с закрытыми глазами, и, развернув лицо в мою сторону, продолжает говорить.

— … Гной скопился. И много…

— Рыжая, давай, сгоняй за водой! — открыв глаза, обращается он к Ри, приказывая.

— Сам — гоняй… — шипит она в ответ, оскорбленная таким к себе обращением.

— Ри, сходи! — раздаётся сзади голос подошедшей сзади Киры.

Оборачиваюсь. Наша командир уже успела одеться. Вот только куртку застёгивать она не стала… Её гладкий плоский живот — весь на виду. И груди… Хотя они почти целиком и прячутся за расстегнутыми половинками куртки, но часть их прекрасно видна. Эриадор открывает глаза и задумчиво пробегает взглядом по Кире. Лицо его совершенно бесстрастно.

— Чем обязан столь шикарному виду, госпожа курсантка? — интересуется он.

— Отсутствием сменной одежды, — спокойным голосом, видно подражая Аальсту, отвечает Кира. И тоже — смотрит на него, ну совершенно спокойно!

— Иными словами, вы не позаботились о снаряжении, а я должен испытывать дискомфорт?

— Вид моего тела вызывает у вас дискомфорт?

В голосе Ки слышна лёгкая насмешка. Как она его поддела! Молодец!

Аальст беззвучно пошлёпал губами. Пауза.

— Меня, следующему принятым в приличном обществе правилам, голые девушки, не находящиеся в соответствующей обстановке, несколько мм… озадачивают, — наконец произносит он.

— О какой обстановке вы говорите? — интересуется Кира.

— Я говорю о постели. Голые девушки, вне её, выглядят… внезапно, скажем так.

— Вы хотите сказать, что никогда не видели голых девушек?

Глаза Киры лучатся смехом, а голос уже откровенно полон иронии.

— Я сказал то, что хотел сказать. Не более. А вот кто что услышал, это вопрос другой.

— Я понимаю, что вы хотели сказать. Прошу принять мои искренние извинения за мой столь неподобающий в приличном обществе внешний вид. Обещаю вам, что как только я высохну, я — застегнусь, чтобы не смущать вас, господин архивариус, своим видом!

Ирония в голосе нашего командира превратилась в сарказм.

Аальст вновь беззвучно пошевелил губами.

— Я так понимаю, что смены одежды — нет ни у кого? — задал он вопрос, обращаясь уже ко всем.

Кира плавно развела руками в стороны и пожала плечами. Что, мол, сам не видишь? Глаз нет?

— И это значит, вы будете периодически бегать — голышом?

— Пока одежда не высохнет — да! — ответила за всех Ки.

Аальст глубоко вздохнул и не глядя, сунул руку назад, куда-то себе за голову.

— Одежда!

Под ноги Киры, с шорохом ткани, упал мешок.

— Ещё.

Рядом с первым упал ещё один мешок.

— Там мужское, но я думаю, что вы что-то себе подберёте, — говорит он, — Теперь. Тут еда. Хлеб, копчёное мясо, сыр, колбаса…

Ещё несколько мешочков, уже поменьше, упали сверху на первые два.

— Теперь — полотенца, одеяла, мыло. Всё, хватит с вас! Берите и пользуйтесь. Я хочу спать. Рината, давай, принеси воды, а ты, Анжи, сиди и не дёргайся. Обещаю, больно не будет…