Анджей Сапковский - Сезон гроз

Возбуждающий рыжий цвет волос был не единственной привлекательной чертой чародейки. Снежно-белое платье было скромным и абсолютно без украшений, и это имело свою цель, цель точную, и, безо всяких сомнений, намеренную. Простота не рассеивала внимания смотрящего, сосредотачивая его на привлекательной фигуре.

И на глубоком декольте. Кратко говоря, в иллюстрированном издании «Хорошей Книги» пророка Лебеды Литта Нейд успешно могла бы позировать для гравюры, открывающей главу «О похоти нечистой».

Говоря еще более кратко, Литта Нейд была женщиной, с которой только полный идиот мог связаться дольше, чем на двое суток. Интересным был тот факт, что именно за такими женщинами, как правило, бегали толпы мужчин, склонных ко вступлению в долгосрочные отношения.

Она пахла фрезией и абрикосом.

Геральт поклонился, после чего притворился, что статуэтка в фонтане интересует его больше, чем фигура и декольте чародейки.

— Прошу, — повторила Литта, указывая на стол с малахитовой столешницей и два плетеных кресла.

Она подождала, пока он сядет, и села сама, являя миру изящную лодыжку и туфельку из кожи ящерицы.

Ведьмак притворился, что все его внимание привлекают графины и блюдо с фруктами.

— Вина? Это Нурагус из Туссента, на мой взгляд, интереснее, чем знаменитое Эст-Эст. Есть еще Кот-де-Блессюр, если предпочитаешь красное. Налей нам, Мозаик.

— Спасибо. — Ведьмак принял из рук прилизанной девушки чашу, улыбнулся ей. — Мозаик. Красивое имя.

В ее глазах ведьмак заметил ужас.

Литта Нейд поставила чашу на стол. Со стуком, который должен был привлечь его внимание.

— Что же, — мотнула она головой и рыжими локонами, — привело знаменитого Геральта из Ривии в мою скромную обитель? Умираю от любопытства.

— Ты заплатила за меня залог, — сказал ведьмак с намеренной сухостью в голосе. — Поручилась, значит. Благодаря твоей щедрости я вышел из тюрьмы. В которую попал тоже благодаря тебе. Правда? Это из-за тебя я провел в камере неделю?

— Четыре дня.

— Четверо суток. Хотелось бы, если возможно, узнать причины, которыми ты руководствовалась. Обе.

— Обе? — Чародейка подняла брови и чашу. — Есть только одна. Одна и та же.

— Ага. — Ведьмак делал вид, что посвящает все внимание Мозаик, слоняющейся по противоположной стороне дворика. — По той самой причине, по которой донесла на меня и упекла в каталажку, ты меня потом из этой самой каталажки вытащила?

— Браво.

— Тогда спрошу — зачем?

— Чтобы доказать тебе, что я могу это сделать.

Ведьмак глотнул вина, которое на самом деле было превосходным.

— Ты доказала, — кивнул Геральт, — что можешь. В принципе, ты могла бы мне это просто сообщить, встретив, например, на улице. Я бы поверил. Однако ты хотела сделать по-другому и более убедительно. Поэтому спрошу — что дальше?

— Сама над этим размышляю. — Чародейка хищно взглянула на него из-под ресниц. — Но пусть все идет так, как должно. Пока скажем так, я действую от имени и на пользу некоторых своих собратьев. Чародеев, которые имеют на тебя определенные планы. Означенные чародеи, которым известны мои дипломатические способности, посчитали меня лицом, подходящим для того, чтобы об их планах тебя уведомить. На данный момент это все, что я могу тебе сообщить.

— Это очень мало.

— Ты прав. Однако, на данный момент, и мне стыдно в этом признаваться, я сама знаю не больше твоего. Я не ожидала, что ты так быстро появишься, что так рано узнаешь, кто внес за тебя залог. Это должно было, как меня уверяли, остаться в тайне. Когда буду знать больше — сообщу больше. Будь терпелив.

— А дело о моих мечах? Это элемент той же игры? Этих тайных чародейских планов? Или очередное доказательство того, на что ты способна?

— Мне ничего не известно о твоих мечах, что бы это ни значило и чего бы ни касалось.

Ведьмак не поверил до конца, однако не стал продолжать тему.

— Твои собратья-чародеи, — сказал он, — в последнее время наперегонки демонстрируют мне свою антипатию и враждебность. Из шкуры лезут, чтобы докучать мне и испортить жизнь. В каждой неприятности, которая случается со мной, я вправе искать отпечатки их пальцев. Полоса несчастных случаев… Меня бросают в тюрьму, потом выпускают, потом сообщают, что имеют на мой счет планы. Что твои собратья выдумают на этот раз? Боюсь даже строить догадки. А ты, весьма дипломатично, признаю, советуешь мне быть терпеливым. Но ведь у меня нет выхода. Я и так вынужден ожидать, пока возбужденное из-за твоего доноса дело попадет на рассмотрение.

— Но в то же время, — улыбнулась чародейка, — ты можешь в полной мере пользоваться свободой и наслаждаться ее благами. Перед судом ты будешь отвечать как свободный человек. Если дело вообще попадет на рассмотрение, что еще совсем не факт. А даже если и попадет, то, поверь мне, тебе не о чем волноваться. Доверься мне.

— С доверием, — ведьмак улыбнулся в ответ, — могут возникнуть трудности. Начинания твоих собратьев в последнее время сильно подорвали мое доверие. Но я постараюсь. А сейчас пойду уже. Дабы доверять и терпеливо ждать. Разреши откланяться.

— Погоди кланяться. Еще минуту. Мозаик, вино.

Чародейка сменила позу, сидя в кресле. Ведьмак и дальше упрямо делал вид, что не замечает видимого в разрезе платья колена и бедра.

— Что ж, — спустя мгновение произнесла чародейка, — нечего ходить вокруг да около. Ведьмаки никогда не пользовались расположением в нашем сообществе, но нам было достаточно вас игнорировать. Так было до определенного момента.

— До момента, — ведьмак был по горло сыт, — когда я связался с Йеннифэр.

— Как раз нет, ошибаешься, — чародейка вперила в него глаза цвета нефрита. — Даже дважды. Primo, это не ты связался с Йеннифэр, а она с тобой. Secundo, ваша связь мало кого раздражала, среди нас замечались и более экстравагантные поступки. Поворотной точкой было ваше расставание. Когда же это случилось? Год назад? Ах, как же быстро летит время…

Коралл сделала эффектную паузу, ожидая его реакции.

— Ровно год назад, — продолжила она, когда стало понятно, что реакции не будет, — часть сообщества… не слишком большая, но влиятельная… соизволила обратить на тебя внимание. Не всем было ясно, что же, собственно, между вами произошло. Одни из нас считали, что это Йеннифэр, очнувшись, порвала с тобой и прогнала прочь.

Другие брали на себя смелость предполагать, что это ты, прозрев, дал ей от ворот поворот и сбежал к черту на рога. В итоге, помнится мне, ты стал предметом интереса. И, как ты сам правильно заметил, антипатии. Даже больше, были такие, кто хотел тебя как-то наказать. К счастью для тебя, большинство решило, что игра не стоит свеч.