Алексей Изверин - Империя (СИ)

Добрался до открытого люка, расталкивая плечами упругую массу, и изредка поджигая консервирующий студень, который сохранил аэрокосмический истребитель в неприкосновенности столько лет.

Так. Теперь можно и не осторожничать…

Широкий факел выжег в геле здоровенную нору. Вжик — и громадный массив серым порошком закрутился в пространстве…

Пролазить по всем помещениям истребителя и пожечь самые большие скопления консерванта было делом не таким уж и простым. Хорошо хоть, что внутри использовался немного другой состав — при контакте с окислителем, которым являлось пламя горелки, он начинал лавинообразно распадаться, и довершить процесс распада должен был обыкновенный воздух. Следовало только начать этот процесс, а дальше никаких проблем не предвиделось…

После — продувка всего кораблика, чтобы вымести отсюда всю гадость. Большая часть ее, конечно же, останется на своих местах — но тут уж ничего не поделаешь, придется потерпеть и надеяться на то, что никакие схемы не коротнет.

Пыль клубилась вокруг меня, мчалась прочь из «Поморника», влекомая разницей давлений. Начался небольшой ураганчик. У шлюзов работали мощные компрессоры, которые давали там почти вакуум. Воздух мчался наперегонки, мимо меня пролетали целые серые полосы не успевшего разложится геля.

Через полчаса можно будет запускать конвертер «Поморника»…

Компрессоры смолкли, взвыли сервомоторы. Сейчас продувка пошла через специальную магистраль, предназначенную как раз для таких вот случаев — чтобы по возможности вымести пыль и остатки геля из самых удаленных уголков.

Кстати, не забыть бы полазить по штурмовику и позакрывать все крышки — они сейчас открыты. Это не опасно, но все-таки непорядок…

Заложить первый брикет в конвертер — дело плевое. Специально облегченная пластинка размером с ноготь, в которой содержаться несколько сотых долей активного вещества — точно рассчитанный параметр именно для такого типа конвертеров, чтобы начать первичную реакцию распада.

Лоток с первой порцией уехал внутрь белой стены, и за стеклом я увидел, как вспыхнуло сиреневое мерцание слабого еще поля.

Экран проснулся одновременно с появлением силового щита. Мигнул парой строчек, повествуя о полной готовности, и высветил обычную свою картинку — «Полностью готов».

— Давай-давай, родненький, давай… — Я смотрел, как ползли синие и красные строки графика на экране. Если сейчас вот эта линия вырастет еще на четверть своей теперешней длины, то конвертер придется гасить и все начинать сначала. А если синие линии превратят расти, то тогда конвертер сам заглохнет.

Оп, пошло!

Появились зеленые стрелки, быстро выросшие в линию, и красные и синие полосы стали истончаться, уменьшаться в длине, и через пару секунд вошли в норму — размер на уровне трех процентов длины зеленой линии, колебания в пределах одного процента.

Так. Сейчас энергия пошла во все системы аэрокосмического истребителя, комп загрузиться за пару минут, выйдет на полную мощность…

Я побежал в рубку.

— Система находиться в периоде расконсервации. — Мягкий женский голос, в котором прозванивались дребезжащие механические нотки, мне нравился. Несмотря на этот легкий звон, несмотря на то, что слышался он приглушенно…

По всей длине коридора внезапно вспыхнули лампы. Энергия пошла, пошла на все системы, что начинали оживать.

Когда я влетел в рубку и уселся в пилотажное кресло, операционка уже проводила тестирование.

В шлюзе заработали погрузчики. Тени метались на обзорных экранах, пару раз штурмовик ощутимо пихнуло.

— Начата проверка системы силами внешнего ремонтного комплекса. — Информировал меня приятный женский голос с потолка. — Проверка займет около четырнадцати минут.

Вот это надо выдержать. Без такой проверки «Поморник» просто не вылетит из дока — ее можно отключить, конечно, но я не представлял, каким образом. Этого я просто не умел — не та у меня специальность.

Четырнадцать минут тянулись дольше иных часов.

По корпусу «Поморника» ползали ремонтные роботы — не такие малыши, как в анабиозом отсеке, а здоровенные такие штуки, шестиногие, блестящие металлом и смазкой, ощетинившиеся всевозможными приспособлениями.

Мощные ребята — эти товарищи просидели тут весь полет, и разве что изредка уходили на профилактику. И вот теперь ползают по доку, приводя его в готовность. Немногие трущиеся детали, электронные схемы с напылением и все, что только может выйти из строя — это проверят ремроботы.

— Первая стадия проверки окончена. — Наконец раздалось вверху. — Производиться загрузка первичного боекомплекта.

Да на фига мне ракеты и пушки? Сваливать надо отсюда…

Я активировал общую клавиатуру, вышел в меню. Тут точно должно что-то такое быть, что позволяет следить за процессом расконсервации. Обязательно должно быть! И к нему вполне могут быть какие-нибудь органы управления… Точно, вот оно есть! На экран вылетело окошко. Целиком почти забитое графикой, и вот все, что происходит. Загрузка боекомплекта, проверки, вот все эти прерываем, это тоже прерываем…

Я нажимал на кнопки, пока система недовольно не пискнула, и голос не объявил:

— Внимание! Проверка систем закончена. Повреждений не найдено. Приступаю к тестированию и установке оборудования.

Обычные мероприятия. Замена или установка всяких вещей, которые не могли храниться в ангаре одновременно с «Поморником», последняя проверка внешних систем, которые тоже могут выйти из строя, даже под толстым слоем геля…

Еще надо было выпустить из шлюза воздух. А как это сделать? Не думаю, чтобы компьютер открыл этот док по моему приказу. Вдруг люк придется вырезать? Тогда только мощные лазеры «Поморника» мне и помогут.

Итак, надо обратно. Вручную открыть контуры, шлюза сам разъедется…

— Нестабильность конвертера продолжает расти. — Информировал меня компьютер, едва я высунулся из истребителя, он засек мое местоположение, и сейчас подключил какие-нибудь резервные контуры, чтобы сообщать последнему члену экипажа о потенциально опасном явлении.

— Поди к черту. — Ответил я на это. Сил уже не было на злость — все сейчас должно быть подчинено только одному.

Так. Придется рискнуть…

Лицевое стекло шлема плавно отошло вверх. Я опасливо принюхался, готовый тотчас захлопнуть его обратно…

Вроде воздух ничего. Даже гарью не воняет, только слишком уж он свежий, словно после грозы…

— Открыть шлюз семь! — Приказал я, надеясь на удачу. — Чрезвычайная ситуация!

Никакой реакции. Значит, придется резать броню — а это минут на десять работы, если не больше.