Нюрра - Подарок для Повелителя (1-3)

Ноги отказались меня держать, и я тихонечко сполз по стенке — эльфа в комнате не было. Когда меня заверили в деревне, что наемники проезжали здесь полдня назад, и в лес они точно не сворачивали, я плюнул на конспирацию и погнал лошадь в сторону домика, чтоб побыстрее удостовериться в том, что с эльфом все в порядке. Все оказалось напрасным, с утра я злился на эльфа, теперь я злился на себя — эльф ничего плохо мне не сделал, а я его бросил: беспомощного и беззащитного, — и даже не предупредил, что уйду на целый день, почему-то именно последнее казалось мне главной моей ошибкой, точнее подлостью. Резко приблизившийся к лицу пол неожиданно прервал сеанс самобичевания (каким-то чудом я успел в последний момент подставить руки и смягчить падение, хотя колено все же ушиб изрядно) — задумавшись, я вышел на веранду и обо что-то споткнулся. Кажется, это была кошка — мне показалось, что до падения я слышал невнятное мурлыкание. Я поднялся и обернулся, чтоб посмотреть на нее. Я ошибся, это была не кошка, скорее кот — большой и нахальный. Подставив свою наглую, перебинтованную, эльфийскую морду лучам теплого летнего солнца, на полу сидел Вилли. Убью гада!

Глава 5. Ухогорлозубоглаз на полставки

Настало время серьезно подумать о том, что я дальше буду делать с эльфом. Скоро приедет дед, и я не берусь предугадать его реакцию на остроухого квартиранта. Надежды на то, что за ближайшие пару дней эльф окончательно придет в норму и сделает ручкой, нет. Несмотря на его вчерашний "подвиг", самостоятельно передвигаться он сможет лишь через 2 недели и то, без помощи поводыря, он далеко не уйдет — глаза до сих пор различают только свет, и воспаление еще не прошло. Вчерашнее происшествие показало: как бы я не относился к эльфу, бросить его на произвол судьбы я уже не смогу. Слишком много я для него уже сделал.

Вчера я поднял панику и готов был немедленно тащить эльфа хоть на край света, лишь бы подальше от той поляны и дома деда. Сегодня я уже более трезво, по крайней мере, мне хотелось в это верить, подошел к этому вопросу. Логичней всего доставить Вилли к соплеменникам в надежде на то, что те его не оставят без помощи — слепому эльфу нечего делать во враждебно настроенном людском селении. Эх, если бы еще знать, что здесь делал Вилли до того, как попал в руки людям. Кто знает, может быть, его не особо жалуют и на эльфийских территориях, и он сбежал оттуда в поисках лучшей доли, а может его и изгнали — эльфы обычно в одиночку не ходят по людским землям. Насколько я знаю, остроухие очень эгоистичные существа. Помогут они своему соплеменнику или, наоборот, воспользуются его беспомощностью? А, может быть, он шпионил здесь? Тогда все мои действия вообще попахивают государственной изменой. Думаю, эльф легко разрешит мои сомнения, хочет ли он поскорей попасть к сородичам или нет, но вряд ли он мне признается, не разведчик ли он. Осталось только решить, насколько далеко готов я зайти, помогая эльфу. Пересекать эльфийскую границу без приглашения рисковали единицы, и те, кто потом все же возвращались оттуда, не любили вспоминать о своем пребывании у эльфов.

К сожалению, с уверенностью я могу сказать только одно: здесь оставаться эльфу нельзя. Наемники уехали, но здесь ушастых никто не любит — слишком много горя видели от них местные жители — и если кто-нибудь узнает, что у меня живет эльф, последнему несдобровать. И кто заплатил за мучительную смерть эльфа? Боюсь, моя самодеятельность вряд ли будет ему по нраву… А если наемники не причем, а это селяне устроили самосуд над эльфом? Если так, то получается, что я спасаю преступника, причем очень жестокого и беспринципного. Разозленные, разгневанные люди способны на многое, но какое преступление надо совершить, чтоб заслужить такую казнь? Что ж, это очень легко выяснить. И, почти собравшись идти в деревню, я малодушно отказался от этой идеи. Я не знаю, что буду делать, если вдруг Вилли окажется чудовищем. Не смогу уже как-то навредить ему, но и помогать, зная, что он совершил что-то ужасное… Никому не пожелаю такого выбора. Конечно, можно сказать, что он мне никто. Но это не так. Я спас ему жизнь и теперь не могу уже отнять этот дар. Хотя, что я думаю, я ведь уже решил, что отнесу его к эльфам, и чем быстрее я это сделаю, тем лучше.

Сборы не заняли много времени, и, заперев дом, я двинул в сторону эльфийской границы. Записку деду оставлять не стал — все равно через полторы недели я уже вернусь, а дед раньше и не приедет, в крайнем случае, решит, что я не дождался его и уехал. Покидал дом я в самом мрачном настроении. В том, что эльф будет мстить обидчикам, я ни на секунду не сомневался. Возможно, нужно было дождаться, пока эльф сможет внятно говорить, и взять с него клятву не причинять вред людям, но мне было противно от мысли расплачиваться своей помощью за эльфийское "милосердие" к людям. Если эльф и принесет такую клятву, то ничто не мешает его родственникам и друзьям отомстить за свое сородича и друга. И, тем не менее, мне казалось, что я совершаю большую ошибку.

Как будущий владетель этих земель я должен был в первую очередь позаботиться о людях, живущих здесь. "Иллирэн, когда-нибудь ты займешь мое место, и тогда ты будешь хранить границы нашего государства от эльфийского вторжения. Запомни, что эльфам нельзя доверять, если они смогут тебя обмануть — они обманут. Все попытки договориться они примут за проявление слабости, а поэтому будь тверд, мой мальчик, и помни, что лучше жестко пресекать их посягательства, чем захлебнуться кровью людей, доверивших тебе свои жизни," — говорил мне отец.

А теперь я понимал, что отец был не прав и что я был не прав, слепо ненавидя всех эльфов. Да, и у отца и у меня были серьезные причины. Да, эльфы жестоко расправлялись с целыми деревнями, не оставляя после себя никого. И тогда люди собирали целые отряды и сжигали уже эльфийское поселение. Официально, у нас с эльфами был заключен мир, но с молчаливого одобрения властей, как эльфийских, так и людских, кровавая месть за своих сородичей считалась делом правым. Ни эльфы, ни люди не пытались разорвать этот замкнутый круг, хотя такое положение дел не только стоило жизни десяткам и тех, и других, но и вредило торговле. Уже хотя бы поэтому правители стран должны были что-то предпринять. Купцы не чувствовали себя защищенными на "дружеской" территории, и поэтому ежегодная ярмарка, проходившая в приграничных землях и бывшая почти единственной возможностью купить товары другой страны, походила на военные смотры — столько охраны было и у эльфов, и у людей. Запретить же ношение оружия во время ярмарки никто не решался, так как не доверял противнику. Боюсь, что если в ближайшие десять лет Эльфийский Повелитель не примет никаких мер, приграничные конфликты могут перерасти в многолетнюю войну на истребление.