Маргарет Уэйс - Драконы осенних сумерек

– Скорее! – взмолилась Тика, дергая Таниса за руку. Карамон и Рейстлин были уже на пороге кухни.

– Тащи кендера, – велел девушке Танис. Ибо Тассельхоф стоял как приросший к полу, во все глаза глядя на посох. Волшебный жезл быстро возвращался в свое первоначальное состояние, становясь бурым и неприметным. Тика без разговоров сцапала Таса за хохолок на макушке и потащила в кухню. Кендер заверещал и выронил посох. Золотая Луна тотчас подхватила его и прижала к груди Несмотря на испуг, ее взгляд, устремленный на Стурма и Таниса, был спокоен и прям. Было похоже, как если бы она что-то быстро взвешивала в уме. Ее спутник резко проговорил что-то на их языке, но она только покачала головой. Нахмурившись, он рубанул рукой воздух. Она быстро, повелительно ответила – и он смолк, помрачнев еще больше.

– Мы пойдем с вами, – сказала она Стурму на Общем языке. – Спасибо вам за помощь.

– Сюда! – Танис провел их сквозь вращающиеся кухонные двери следом за Тикой и Тасом. Обернувшись, он увидел, что толпа придвинулась ближе – впрочем, без особенной спешки.

Повар вытаращил глаза на вооруженных воинов, ни с того ни с сего ворвавшихся в кухню. Карамон и Рейстлин были уже у черного хода – дыры, вырезанной в полу. С прочной ветви, поддерживавшей потолок, свисала веревка; ее нижний конец скрывался в сорокафутовом провале.

– Ага! – рассмеялся Тас. – Здесь эль путешествует вверх, а мусор – вниз!

Ухватившись за веревку, он легко и ловко заскользил вниз.

Тика принялась извиняться перед Золотой Луной:

– Не судите строго, госпожа, другого выхода попросту нет.

– Я умею лазить по веревке, – улыбнулась та и добавила: – Правда, мне давно уже не приходилось…

Вручив посох спутнику, она повисла на канате и стала спускаться, сноровисто перебирая руками. Когда она достигла земли, ее товарищ перебросил ей посох и сам живо оказался подле нее.

– Как ты спустишься, Рейст? – озабоченно морща лоб, спросил Карамон. – Я бы мог тебя на спине…

Глаза Рейстлина сверкнули гневом, немало озадачившим Таниса.

– Я сам спущусь! – прошипел маг. Шагнул на край – и прыжком бросился в пустоту. Ахнув, друзья склонились над люком, предполагая увидеть Рейстлина расшибшимся в лепешку… Ничуть не бывало. Молодой маг плавно снижался, алые одежды развевались, хрустальный шарик на посохе ярко горел.

– У меня от него мурашки по коже, – обращаясь к Танису, проговорил Флинт.

– Давай, давай! – Танис подтолкнул гнома вперед. За Флинтом последовал Карамон; крепкий сук жалобно заскрипел под тяжестью великана.

– Я пойду последним, – держа в руке обнаженный меч, сказал Стурм.

– Как хочешь. – Танис знал, что спорить бессмысленно: Перекинув через плечо лук и колчан, он повис на веревке. Неожиданно сто руки скользнули, и он поехал вниз, не в силах остановиться и чувствуя, что канат обдирает кожу с ладоней. Встав наконец наземь и вздрагивая от боли, он осмотрел свои руки. Израненные ладони кровоточили. Впрочем, думать о них было особенно некогда: сверху уже спускался Стурм.

В освещенном люке появилось лицо Тики.

– Спрячьтесь у меня! – шепнула она, указывая рукой. И исчезла.

– Я знаю, куда идти! – возбужденно блестя глазами, объявил Тассельхоф. – Идите за мной.

Друзья поспешили за кендером, прислушиваясь к топоту стражников, взбиравшихся в гостиницу по лестнице.

Живя в Утехе, Танис привык пользоваться исключительно надземными переходами и скоро потерял всякое представление о том, куда они идут. Высоко среди ветвей и листьев виднелись подвесные мостки; вдоль улиц горели светильники. Танис пытался присматриваться, но не получалось. Тас же уверенно шагал вперед, петляя между могучими стволами валлинов. Шум переполоха в гостинице скоро растаял позади.

– Пересидим ночь у Тики, – продираясь сквозь подлесок, шепнул рыцарю Танис. – Мало ли, вдруг нас узнали и явятся обыскивать наши дома. К утру, я думаю, об этом случае все позабудут. Тогда можно будет отвести жителей Равнин ко мне, пусть отдохнут несколько дней, а потом пускай идут в Гавань и разбираются с Советом Высоких Искателей. Может, я и сам с ними схожу. Любопытно все-таки, что это у них за посох?

Стурм кивнул, потом повернулся к Танису и улыбнулся своей нечастой, грустной улыбкой.

– Добро пожаловать домой, – сказал рыцарь.

– Взаимно, – полуэльф усмехнулся.

И оба остановились, налетев в потемках на Карамона.

– Пришли, кажется, – сказал Карамон.

Уличные фонари, развешанные на ветвях, освещали Тассельхофа, карабкавшегося вверх с ловкостью овражного гнома. Остальные, хотя и с меньшей легкостью, последовали за ним. Карамон поддерживал брата. Танис, скрипя зубами от боли в руках, молча лез вверх сквозь редеющую осеннюю листву. Наконец Тас, точно заправский взломщик, преодолел перила крыльца. Скользнул к двери и оглядел подвесной переход – нет ли кого. Ни души не было видно, и кендер махнул рукой спутникам – дескать, все в порядке, – а сам обследовал замок, с удовлетворенной улыбкой извлек нечто из поясной сумки, и через несколько секунд дверь Тикиного дома распахнулась.

– Прошу! – по-хозяйски раскланялся Тассельхоф.

Беглецы забились в маленький домик; рослому варвару пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться головой в потолок. Тас поплотнее задернул занавески, Стурм притащил кресло для дамы, и варвар тотчас устроился у нее за спиной. Рейстлин разжег огонь.

– Придется караулить, – сказал Танис. Карамон кивнул: он уже стоял у окошка, глядя в ночную тьму Сквозь щель между занавесками в комнату проникал свет уличного фонаря; на стенах шевелились темные тени. Долгое время все молчали, приглядываясь друг к другу.

Усевшись, Танис повернулся к женщине.

– Голубой хрустальный жезл исцелил того человека, – сказал он негромко. – Каким образом?

– Н-не знаю, – смешалась она. – Он у меня недавно.

Танис посмотрел на свои несчастные изодранные ладони – и протянул их женщине. Побледнев, она медленно приблизила к ним жезл, тотчас же замерцавший голубым светом. От прикосновения к нему у Таниса на какой-то миг слегка закололо во всем теле, а руки прямо на глазах перестали кровоточить, кожа сделалась гладкой, без единого шрама, а боль стала уменьшаться и скоро пропала совсем.

– Истинное исцеление! – выговорил он потрясенно.

4. РАСПАХНУТАЯ ДВЕРЬ. БЕГСТВО В ТЕМНОТУ

Рейстлин присел у очага, потирая худые руки и протягивая их к крохотному огоньку. Золотые глаза его не покидали хрустального жезла, лежавшего на коленях у женщины, – и светились, как показалось Танису, ярче пламени.

– А ты что думаешь? – спросил его Танис.

– Если она шарлатанка, то из хороших, – задумчиво отозвался маг.