Тарас Асачёв - Тёмная сторона

— То… то. Свет никогда не сдасть… ик….. ся. До завтра, Палач. У нас в казима….матах твой клиент сидит… Оформлим ик… ик… приду короче.

На такой радостной ноте мы и расстались. Я даже толком не помню, как дошел до второго этажа, но помню, как точно я зашвырнул пьяную в хлам ворону в кучу белья в углу. Попал не сразу, а со второй попытки, но думаю, он простит….

Седьмой день. А я уже ненавижу эту жизнь…. Тяжесть и боль всего мира легли на мои хрупкие… голову. Ужас. Что толку от моего видения тьмы, если я в бутылке его не вижу? Я вышел из комнаты на ватных ногах, и чуть не сверзился с лестницы, едва не наступив на ворона. Бедный птиц шел по ступенькам пешком, волоча за собой крылья. Что птица? Пережрал? Я нагнулся и едва не выплеснул всю боль на ворона. Поднял за крыло слабо трепыхающегося посланника тьмы и пошел с ним в ванную. Окунувшись в ведро с водой, я засунул ворона туда же и прополоскал его. Ворон матерился и каркал. Где только набраться успел? Затем вместе с ним вышел в первую комнату. Срач был невероятный, Борис спрыгнул на стол и попытался подобраться к кружке, но был пойман за хвост.

— Неправильный опохмел, ведет к запою. — нравоучительно сказал я.

— Ты мне не нр-р-равишься! — закричал ворон.

— И тебе с этим жить…

Утро. Уборка. Полное отсутствие сил и желания жить. Все это способствовало моему рабочему настроению — хотелось убивать. Но к приходу Раты, я немного очухался. Девочка уже не вздрагивала когда видела меня с голым торсом, но вот мое лицо немного ее напугало.

— Что с вами случилось?

— Мы с братом Роном, выясняли кто сильнее — свет или тьма. — девочка даже руки к лицу поднесла и покачала головой.

— И что? Свет же победил?

— Конечно. Свет победил. — я присел на лавку и открыл принесенную корзинку. Выбрал булочки с повидлом, пять штук и батон отрубного хлеба.

— Это же хорошо! Правда? Ой! Смотрите, ворона. — указала мне за спину девочка. Я повернулся. Ворон шел пешком из дома и тащил в клюве вчерашний сыр. Кусок молочного продукта был сравним с его головой. — Она у вас сыр стащила.

— Ты мне не нр-р-равишься! — закричал ворон и следственно выронил свою добычу.

— Ой! Она говорит! — подпрыгнула Рата, и отошла подальше.

— И не только говорит. Ладно, ты ступай. — я нагнулся и поднял сыр прямо перед носом ворона.

— Сдохни! — крикнул ворон и, встав на крыло, схватил отложенную булочку со скамейки, и полетел в сторону от дома.

Что тут говорить, дети любят зверушек и птичек. Рата минуты две поспрашивала меня, как учить птиц разговаривать и где можно найти птенцов, а потом побежала по своим делам. Я вернулся домой и начал думать о хлебе насущном. Ближе к обеду, когда мои мозги окрепли и начали отличаться от каши, ко мне зашел мой любимый монах. Вот сегодня он меня бесил. Как он умудряется после вчерашнего так хорошо выглядеть? Секреты? Талант? Наверно талант или опыт.

— Исчадие тьмы! Отрыжка мироздания! Вижу не прошла даром моя победа? — сказал монах, заходя в дом.

— Давай без чинов. Есть хочешь? У меня бутерброды с сыром остались и булочки с повидлом есть. — махнул я рукой монаху.

— Объедки мне предлагаешь? Великий грех на меня вешаешь! — не унялся монах, но сразу подхватил бутер и закинул его в рот. — Я по делу. Вот бумаги. Разбойники у нас у дорог крутятся периодически. Всех поймать не смогли, но вот двое уже ждут знакомства с тобой. — две бумажки перекачивали ко мне. А монах начал заглядывать в кружки.

Я налил ему чай, а сам посмотрел в бумаги. Два мужика, «джентелемены удачи». Орудовали на дороге между двух городов около месяца. Банда примерно из десяти таких же отморозков. Убивали только стражников и немногочисленный караул. Баронов и прочих не трогали, разве что поколачивали иногда. Не великий грех, за что на казнь? Убийства на дороге тут дело вроде не экстраординарное, сколько таких разбойников по кустам гниёт?

— Брат, Рон. А почему их на каторгу не отправить? Не такие уж они и злодеи, я погляжу.

— А все просто. Мы никогда не щадили бандитов с дороги. И у нас самые безопасные тропы. У соседей таких вот, — он указал на бумаги. — В несколько раз больше. Не стоит жалеть эту падаль. Мы поговорили с ними. Нет там ни чести, ни совести. Да и тощие они для рудников.

— Ясно. Сегодня вечером?

— Непременно. Завтра приезжает в город наш любимый пресветлый Епископ Реват. Праздник будет в храме. Так что казнь надо сегодня доделать. Неделя будет не простая, чуют мои старые кости. И шаман того же мнения.

— Был у него?

— Зачем? Он нам вести от духов сам присылает. — монах вынул из своей рясы сложенный желтоватый лист. — Вот, читаю. Духи мира людского видят спокойствие на остатке недели, но бояться смотреть в будущее. Грядут сложные недели, либо сложный месяц. Дальше туфта какая-то. Не прогноз, а что попало. — закончил Рон и спрятал листочек.

Мы еще немного побеседовали, обсудили слухи. Рон поведал мне, что в городе еще много разной швали, что пропали две девушки без следов. Одна найдена мертвой за городом. Стража ищет убийцу и постоянно приводит воров на суд в церковь. Жизнь штука хорошая, но дорогая. Мы распрощались, и я уже спокойно закончил уборку. Надо готовиться к рабочему вечеру.

Я стоял посреди комнаты в полном облачении и конкретно тупил глядя на косу. Нестыковка. Ножны на спине для меча. Меча нет, коса есть. «Я схожу с ума» — пришла умная мысль в мою больную голову. В следующие минут сорок я перешивал ножны, распарывал их, сшивал заново. По итогу сделал три петли для косы. Примерил. Жуть. Я и до этого внушал только страх, а теперь и вовсе рыцарь смерти. Коса торчала над моей головой примерно на полметра, а ее древко торчало снизу до колен. Неудобно жутко, но смотрится колоритно. В дверь я прошел раза со второго, хоть в руках неси оружие смерти.

Люди на площади оценили мой новый девайс, и теперь отступал подальше. Авось упаду да проткну глупую голову, нечаянно. На эшафоте скучали трое монахов и двое связанных пленников. Пленники просили помиловать их, мол, бесы попутали, демоны души захватили. Я посмотрел на эту пару. Тьма была внутри каждого из них, особенно на руках. Изверги как они есть. Без гнева и пристрастия. Я поднялся на эшафот и принял свою речь. Дальше…. А что дальше? Рабочие будни, что о них говорить? Работа выполнена, принята и занесена в отчет. Миловать двух душегубов никто не собирался, и дурных в толпе не нашлось. А я задумался, что мне повезло с рабочим местом. Тела убирал не я, вонь дерьма нюхать не надо. Убил и свободен. Пара монахов с небольшой опаской оценили мою косу и черное сердце. Рона среди них не было, поэтому было скучно.