Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)

— Себя не обманешь, северянин.

Видимо выражение недоумения на моей роже выглядело достаточно красноречиво, так как сержант тут же пояснил свою мысль:

— Поцелуй Джерид. Есть такая древняя традиция.

— Что еще за Джерид?

— Богиня войны у северян.

— Никогда не слыхал, чтобы ее кто-то упоминал.

— Еще бы! Почитание чужих богов в империи не приветствуется.

— Погоди, ты же только что сказал, что ее весьма почитают на севере? Я всегда считал, что герцогство Танарис — самое северное в империи.

— Верно. То есть нет. Смотри.

С этими словами Герт захлопнул свой сундук и проворно захромал к выходу. Во доре старый сержант отломил от растущего рядом с крыльцом куста довольно длинную хворостину и с ее помощью начертил на земле какую-то бесформенную кляксу, после чего продолжил свою лекцию:

— Вот это наша империя.

Кончик прутика уперся в центр начертанной фигуры.

— Вот здесь находится наше герцогство.

Импровизированная указка отчеркнула верхнюю часть имперской кляксы.

— Дальше к северу лежат вольные королевства.

Хворостина проводит извилистую линию за пределами «империи».

— А за ними — дикие земли. Вот там и живут северяне.

Палочка воткнулась в пыль за волнистой чертой, тем самым ставя точку в этом импровизированном уроке географии. Я задумчиво почесал затылок, обдумывая новую информацию. Роящиеся в голове вопросы ломились наружу плотной толпой, никак не желая выстраиваться в очередь. В конце концов я решил не париться и начать с самого простого:

— И кто они, эти северяне?

Герт равнодушно пожал плечами.

— Варвары. Живут как дикари, подчиняются своим вождям, молятся своим богам.

— И почему ты принял меня за дикаря?

— Ты похож на них. Рослый, светловолосый, светлоглазый. Но главное — поцелуй клинка.

— А что в этом такого?

— Это их священный обычай. Когда молодого парня посвящают в воины, ему вручают оружие, а он целует лезвие и тем самым клянется в верности богине войны. За это Джерид еще называют невестой воинов.

— Красивый обычай.

— Да. И для северян он священен. Любой пацан с пеленок мечтает о том, что когда-нибудь получит в свои руки меч и в круге войны, перед вождем и старейшинами, даст Джерид нерушимую клятву верности, разорвать которую сможет лишь смерть. Путь воина — лучшая судьба для человека. Гибель в бою — почетна. Такова их суть.

— И ты думаешь…

— А что тут думать? Я ж сказал: себя не обманешь. Можно забыть своё имя, язык, семью, но это — это не в голове. Это у тебя в крови.

В словах сержанта звучала просто непоколебимая уверенность, так что я вновь замолчал, обдумывая услышанное, а Герт, по-своему истолковав возникшую паузу, счел нужным прояснить свое отношение к происходящему:

— Если ты думаешь, как тебе жить дальше, то забудь. Кем бы ни была твоя мамаша, ты — имперец. Простой ополченец, которых много. А что ростом повыше да посветлее, так мало ли чего в жизни бывает. У меня вот друг был из Виннерда, это королевство к северу от нас. И ничего — служил получше многих.

— Это от него ты про северян столько узнал?

— Угу. В королевствах про варваров знают не понаслышке.

— То есть то, что во мне кровь севера — это ничего?

— Просто любопытная деталь. Знал бы ты, какие ублюдки попадаются в коронных полках! А уж у наемников… В ополчении народ попроще, конечно, но ты ведь заместитель, так что никого особо не удивишь. Всего лишь еще одна занятная байка, которую можно рассказать у костра на биваке.

Я еще раз поглядел на кинжал в моей руке, на усмехающегося сержанта, сделавшего мне поистине царский подарок.

— Спасибо, Герт. За кинжал и вообще. Ты был хорошим инструктором. Так что спасибо.

Улыбка сержанта стала шире:

— Пустое. Тебя было интересно тренировать, я словно вспомнил молодость. Так что мы в расчете. Но дальше тебе придется справляться самому. Удачи, Морд-северянин.

Глава VII

Небосвод перечеркнул след очередного метеора, а я все продолжал пялиться в бархатную черноту ночи. Небо здесь совсем не похоже на наше. Глубже, темнее, контрастней. Днем оно не бледно-голубое, а почти синее. Ночью же… Две светлые полосы, напоминающие наш млечный путь, пересекают весь небосклон, образуя косой крест. Мириады звезд горят холодным огнем, завораживая своим мерцанием, затягивая в бездонные глубины космоса. И в довершение всего три луны, догоняя друг друга, ведут бесконечный хоровод вокруг планеты, ставшей моим новым домом. Одна большая и белая, внешне похожая на нашу, только чуть крупнее, светлее и вместо пятен украшена несколькими серыми полосами. Две другие совсем маленькие, красноватые, но шустрые — движутся по своим орбитам гораздо быстрее старшей сестры, обгоняя ее по два-три раза за ночь. Всё вместе это образует просто потрясающее впечатление. У нас такого не увидишь. Даже за городом, где свет фонарей и неоновой рекламы не затмевает робкое сияние звезд.

В первые месяцы моего пребывания в Илаале я часами пропадал на улице, развалившись в каком-нибудь стогу за околицей или просто на лавочке, прислонившись к стенке сарая, вдыхая ароматы луговых трав и слушая пение цикад. Любоваться этим сумасшедшим небом можно было бесконечно, так что такая вот своеобразная медитация надолго стала моим единственным развлечением в новом и непривычном мире. Бесстрастная красота звезд лечила душу и успокаивала нервы, помогала забыть о прошлом, пережить потерю семьи и даже в какой-то мере компенсировала недостаток общения. Как знать, может быть именно это небо помогло мне тогда не двинуться умом от свалившихся проблем и переживаний?

С тех пор утекло немало воды. Я худо-бедно вписался в этот мир, обзавелся друзьями и обязанностями, наладил отношения с аборигенами и даже стал строить кое-какие планы на будущее, но привычка обдумывать трудные решения наедине с природой — осталась. Вот и сейчас полная луна сверкает над вершинами деревьев, заливая землю серебристым сиянием. Один из малых спутников проплывает низко над горизонтом, поблескивая недобрым багровым светом. Легкий ночной ветерок тихо шуршит в склонившихся к реке ветвях древней ивы, давшей название деревеньке. Сама речушка мирно журчит между опорами скрипучего деревянного мостика. Ночь уже давно вступила в свои права, смахнув с неба последние лоскуты яркого покрывала заката, а я по-прежнему стою на берегу под деревом, любуясь яркими росчерками метеоров на фоне звездного неба, и в который раз мысленно прокручиваю предстоящий разговор, подсознательно пытаясь оттянуть его начало.