Виктория Иванова - Радуга на земле

Дедушка предполагает, что у меня, как и у породившей змеи, тоже должны быть гребни, но появятся они после линьки, когда я перейду на следующую ступень. Вообще-то их (ступеней) пять: эшес, ремет, хэссар, к'тэс и с-сакеш. Вот так вот, мне ещё когда-нибудь предстоит испытать всю прелесть линьки. Причём — не один раз. Бр-р-р!

Вот, в принципе, и всё. Сила, яд и обострённые чувства. Это то, что мне известно. А вот что конкретно мне подарили «предки» в лице радужных айс… не знаю, и Мастер тоже не знает. Про радужных же змеелюдов вообще никто и не слышал после Объединения. В «Легендах» упоминался всего один, да и то — картинки к нему не было. Но зато радужники были самыми популярными сказочными героями. А про айс ходило столько баек, что мне и половины не услышать. Так что помочь в деле познания себя мне не сможет даже Мастер. Ну что же, сам справлюсь!

Правда, многому пришлось учиться заново. Например — двигаться. Нет, «ползать» я научился довольно быстро, а все остальные привычки и жесты пришлось менять. Например, захлопывание двери. Обычно человек, когда выходит (или входит) из помещения, сразу же закрывает за собой дверь. Я тоже сперва так и делал. Но оказалось, что хвост не может мгновенно пересечь порог. И хоть дверь не может повредить мне чешую, но больно всё равно. И обидно.

В общем, теперь я сначала разворачиваюсь к створкам, убеждаюсь, что хвоста там нет и только тогда — закрываю. Да, это отнимает время, но постоянно бить по собственной конечности мне не хочется.

То же касается силы, лёгкий тычок в моём теперешнем исполнении может иметь довольно разрушительные последствия. Или крепкое пожатие. Но методом проб и ошибок мне всё же удалось приспособиться к новому телу. Или ему — ко мне. Хм, довольно странно наделять собственное тело разумом, но в этом мире может быть и не такое…

Заинтересовался я также и здешним мироустройством. В результате расспросов и собственных изысканий выяснилось, что этот мир ночью освещают два светила — Ашер и Келес. А днём — одно. Актар. Что меня удивило — практически на все названия у местного населения есть свои легенды. Вот и про светила — тоже. Как мне рассказала Эйша, когда-то Келес и Актар были братьями, между которыми их отец Шаэсс поделил день и ночь, чтобы всегда над миром царил один из его сыновей. А Ашер — земная девушка, в которую влюбился Келес. Но навещать её ночной бог мог только по ночам. А днем её как-то увидел дневной брат и тоже полюбил. И пообещал забрать с собой на небо, но девушка осталась верна своему ночному возлюбленному. Узнав о происках братца, Келес сам забрал возлюбленную к себе, и с тех пор над ночью они царствуют вдвоём — Келес и Ашер.

Вот такая вот легенда…

Что же касается чисел и отсчета времени… Система счёта в королевстве Танар была десятичная. Времени — тоже как у нас, в минуте 60 секунд и так далее. Единственное отличие — зачем-то это все делилось еще пополам на темную и светлую сторону. Но население, чтобы не забивать себе мозги упрямо игнорировало сие деление, оставляя его только для составления гороскопов и прочих гаданий. Тогда следовало непременно указывать не только время, но и принадлежность.

Секунда здесь называлась сеш, минута — эста, час — ход. Вообще-то в местном языке очень много шипящих и свистящих звуков, словно не разговаривают они, а шипят друг на друга. Этот язык мне кажется приспособленным именно что для змеелюдов. Странно, не правда ли?…

Так вот, вернёмся ко времени. Разделение на дни недели тоже очень похоже на наше. День у них зовется — шис, неделя — с-сейшис и состоит, естественно, из семи дней. Поэтому чаще всего именуется семидневьем. Месяц — тривир и состоит из пяти недель. А год состоит из одиннадцати месяцев, и именуется циклом. Вот так вот.

Нет, вроде бы всё в порядке, мне интересно было узнавать новое, знакомиться с окружающим миром и прочее, но… я стал скучать. Непонятно почему! По ночам я часто выбирался на крышу, устраивался в тени и наблюдал за ночными улицами, чутко вслушиваясь в тишину и ловя доносившиеся ветром запахи. В одну из таких вылазок всё и случилось…

В комнате, спрятанной среди запутанных переходов дворца, пылал камин. Возле него, у низкого столика сидели двое мужчин. Со стороны казалось, что нет для них в мире ничего важнее, чем искрящаяся тёмным рубином влага в тонких хрустальных бокалах. Однако неспешная беседа, свидетелем которой было только пламя, выдавала совершенно иное.

— Он может нам помешать, слишком много знает… — задумчиво глядя на вино в собственном бокале, сказал один из них. Высокий, стройный брюнет с бледным лицом и неожиданно жёлтыми глазами.

— Да?… — вежливо удивился его собеседник. Тоже мужчина, но не отличавшийся приметной внешностью. Одетый стильно и со вкусом, но неброско, он производил впечатление небогатого дворянина. Однако мало кто знал, что именно этот человек является одним из влиятельнейших вельмож королевства.

— Мы должны действовать наверняка. И устранить даже малейшую возможность помешать нам, — в глазах желтоглазого плясало то же пламя, что и в камине. — Второго такого шанса не будет.

— Не будет, — согласился с ним собеседник. — Танем хоть уже и не тот, что был раньше, но хватка не ослабла. Что ты предлагаешь?… — наконец он оторвал взгляд от бокала и поднял на собеседника водянисто-голубые, холодные глаза.

— Знаешь, сейчас так много разбойников развелось… Да наглых таких… Посреди города нападают! Куда смотрит стража? — резко очерченные брови недоумённо выгнулись, но в жёлтых глазах мелькнула неприкрытая угроза.

— Ты прав. Эти разбойники — сущее наказание. Даже защитными амулетами обзавелись… Как нехорошо получилось… — голос второго человека ничуть не изменился. — Я на тебя надеюсь, — тихо закончил он, поднялся с кресла и, мягко ступая, вышел в замаскированную за портьерой дверь.

— Действительно, нехорошо… — оставшийся в комнате зло улыбнулся, и в свете огня на миг блеснули удлинённые клыки. — Очень нехорошо…

Я лежал на самом коньке крыши, надёжно скрытый непроглядной тенью кованого украшения. Ноздри чуть подрагивали, улавливая цветочные ароматы, и я, подавшись вперёд, прислушивался к приглушённым звукам ночной жизни. Мастер задерживался, и я занял крышу, в ожидании, когда по улице разнесется эхо знакомых чуть шаркающих шагов. Дед не одобрял моих ночных вылазок, но, тем не менее, прямо не запрещал. Видимо, понимал, что молодость в чётырех стенах сидеть не любит и стремится вырваться.

Кроме того, в последнее время у меня стало дико чесаться нёбо. Когда это произошло в первый раз, я провел по нему языком и нащупал два небольших валика, начинавшихся прямо за зубами. И чем дальше — тем сильнее они зудели. От этого в последнее время я был довольно нервным и раздражительным. Потому стремился на воздух — холод немного остужал зуд.