Евгений Щепетнов - Дикие земли

Я обратил внимание, что ножи были стальные, похожие на те, что делались в империи или гномами. Ясно, что они поддерживали торговлю с «запустыньем», выходя, как мне и рассказывали, к пограничным селениям.

Удары бойцов большей частью уходили мимо, но вот предводитель зацепил своего противника ножом, оставив глубокий порез на его груди, — обильно потекла кровь, и бой остановился. Похоже, что они дрались «до первой крови».

Бабакан пренебрежительно хмыкнул:

— Да что это за драка такая?! Чуть крови пустил, и все кончилось! Как дети! Я думал, они поубивают друг друга!

— Если бы они каждый раз убивали своего соперника — у них не осталось бы воинов. Это правильно — пустил кровь, все, победил, — ответил я. — Пойду-ка я побеседую с ними еще раз.

Я пошел по тропе по направлению к воинам, как будто забывшим о нашем существовании, и сказал:

— Сарк! Я предлагаю тебе пропустить нас. Мы такие же воины, как и вы, и не хотим лишних смертей!

— Ты лживый червяк! То ты колдун, то ты теперь воин — ты все врешь! Белые не могут быть воинами. Вы все трусливые бабы!

— Хм… а мне кажется, что трусливая баба — это ты. И как тут быть? Ты оскорбляешь незнакомых тебе людей, не зная ничего о них, это не признак ума. По-моему, ты болван и плохой воин.

— Ты хочешь меня вызвать на бой? — усмехнулся Сарк, обнажив подточенные клыками передние зубы. — Что, превратишь меня в лягушку? Или, может, в дождевого червя? Колдун…

— Я не хочу убивать вас, а потому не воспользуюсь своими способностями колдуна. Я вызываю тебя на ножевой бой. Вот мы и посмотрим, какой ты воин. Если я побеждаю — мы беспрепятственно уходим и вы нас не преследуете. Если проигрываю — тут уже делайте что хотите. Согласен? Или трусишь драться со слизнем?

— Что же, амарак всегда рад хорошей драке. Даже если противник такой мягкотелый лживый слизень. Драться до смерти. А если ты победишь — уйдешь со своими спутниками куда хочешь. И мои люди не будут тебя преследовать.

— Какими ножами будем драться? Я без ножа.

— Какой же ты мужчина, без ножа? — рассмеялся Сарк. — Киньте ему нож кто-нибудь.

— У меня есть нож, но он не подходит для драки. Ты что, считаешь, что определить, мужчина перед тобой или женщина, можно только по отсутствию или наличию ножа? Вижу, плохо ты разбираешься в мужчинах и женщинах… наверное, у тебя с женщинами проблемы, да?

Я нарочно злил орка, чтобы он пришел в ярость и совершил ошибку, — но орк лишь усмехнулся:

— Язык у тебя хорошо подвешен, посмотрим, как ты умеешь держать нож! Ну дайте же ему нож, кто-нибудь!

Бывший соперник Сарка достал из ножен такой же клинок, как у предводителя, и кинул мне под ноги.

Сарк усмехнулся:

— Что, сам не смог, так думаешь, этот слизень сможет одолеть? Что же, может, он окажется большим мужчиной, чем ты…

На лице воина мелькнула гримаса ненависти. Ясно, что если бы он мог, придушил бы Сарка прямо тут. Он еще прижимал к грудине тряпку, пытаясь остановить лившуюся из раны кровь.

Я посмотрел на него и сказал:

— Как только я убью Сарка — тебя вылечу. Будешь здоров, даже следа не останется.

Тот удивленно поднял брови, уважительно посмотрев на меня, а остальные воины притихли. Неожиданно я понял, что давно уже разговариваю с ними на оркском языке — сам не заметил, как перешел на него.

Я взглянул на Сарка и сказал:

— Может, ограничимся боем до первой крови? Я не хочу тебя убивать.

Предводитель подумал, потом нехотя сказал:

— Нет. До смерти так до смерти. Я заберу твое имущество, твою женщину, а твоих спутников мы вечером подвергнем пыткам, чтобы усладить взор наших богов.

— Ну что же, ты сам выбрал свой путь!

Образовался полукруг, в центре которого остались стоять я и Сарк. Проверив баланс ножа, я определил — ничего особенного, обычная гномья поделка, не из лучших.

Я оглянулся на друзей, обеспокоенно наблюдавших за моими действиями, и жестом успокоил их: все нормально. Потом сосредоточился на бое.

Орк бросился вперед, утопив меня в вихре ударов. Если бы хоть один из них прошел — я бы уже лежал мертвый. Но я заблокировал их и на отбиве порезал ногу Сарка, прочертив длинную борозду вдоль икроножной мышцы, — а не хрена тут ногами махать, это тебе не балет. Он уже обеспокоился — хромой, а у меня ни царапины. Этак можно и проиграть…

Он снова кинулся вперед, попытался сделать подсечку… Удар ножом, звон клинков друг о друга — отпрыгнул… не успел: я полоснул ножом по руке, и с нее потекла кровь. Сарк заволновался и стал осторожно обходить меня по кругу, не решаясь напасть.

— Сарк, может, достаточно? Признаешь, что ты проиграл? — Я отступил на шаг и опустил нож. — Мы пойдем дальше, а ты поедешь со своими людьми, куда тебе надо?

Вместо ответа Сарк взревел и кинулся на меня, видимо, решив в последнем броске показать все, на что способен. Я встретил его прямым ударом ногой в солнечное сплетение, выбившим из него дух, а потом полоснул ножом по шее. Орк забулькал, повалился лицом вниз, дернул ногами и застыл. Я метнул нож в землю под ногами, он воткнулся по рукоять и замер.

— Видят боги, я этого не хотел! — обратился я к группе застывших в молчании орков. — Похороните его как следует. А ты подойди ко мне, я вылечу твою рану, — кивнул я перевязанному орку.

Он сделал ко мне несколько шагов и оказался на расстоянии вытянутой руки.

— Сядь на землю, иначе потеряешь сознание — сейчас будет больно.

— Воины не боятся боли! — прошипел сквозь зубы орк, однако на землю сел.

Я наклонился над ним, содрал присохшую повязку, отчего сразу потекла кровь, произнес про себя заклинание лечения и пустил сознание через магический камень.

Из моих ладоней заструился желтый свет, почти невидимый в лучах светила, и рана на глазах стала затягиваться, превращаясь в рубец, рубец рассасывался, и скоро на груди воина не осталось ничего, кроме засохшей крови.

Орк перенес все это стоически, не поморщившись, а его воины, увидев такой результат лечения, заговорили между собой о чем-то, уважительно поглядывая на меня.

Потом один из них подошел ко мне и сказал:

— Ты и взаправду колдун! А ты можешь вылечить нашего вождя? Это мой отец, и его одолела какая-то болезнь — он гниет заживо и скоро умрет. Ему всего сорок лет! Только год назад он был здоровым мужчиной, могучим воином, а теперь это гниющий труп. Мы заплатим тебе за лечение! Моя семья богата, у нас много тех вещей, которые любите вы, белые, — всякие странные штуки из развалин.

— Конечно, буду лечить. Не знаю, смогу ли помочь, — зависит от того, насколько запущена болезнь, но сделаю все, что в моих силах. Скажи, а разве у вас нет своего лекаря? Ну шамана, как у вас там называется.