Анна Одувалова - Личная помощница ректора

— А если это не представляется возможным?

— Ну, тогда вы долго не проживете. Однажды вам на голову упадет кирпич или вы поскользнетесь на вымытом полу. Смерть будет ранней и глупой. Стандартный исход для таких проклятий.

— Но я до сих пор жива…

В горле застрял ком. Перспективы вырисовывались нерадужные.

— И это чудо, я бы сказал. Наверное, это ваше врожденное феноменальное везение вступает в конфликт с проклятием.

— Что это значит?

— Это значит, что вы легко отделались.

Когда мы вошли в кабинет к ректору, то застали удивительную картину. Лич даже замер в проходе и жестом велел остановиться мне. Арион фон Расс стоял к нам спиной. Чего-то неразборчиво бормотал себе под нос и пытался скормить Васику простой карандаш. Я уже даже рот открыла, чтобы поинтересоваться, когда сообразила, чем именно занимается ректор.

У его ног на полу валялись изгрызенные остатки карандашей, а ректор бухтел:

— Ну вот что же ты творишь-то, погань прожорливая! Говорю же тебе, по чуть-чуть и по кругу. Вот так…

Ректор академии магии, умнейший человек, гнева которого боялись даже в министерстве, с помощью моего Васика пытался точить карандаши.

— Арион, — начал лич. — Тебе точилку, что ли, подарить на ближайший праздник? Что ты дурью маешься?

Ректор вздрогнул, скривился, но не подал виду, что наше появлении застало его врасплох. Он с удовольствием обозрел очередной, на сей раз остро отточенный карандаш и заметил:

— А вы, профессор Сазейр, не острите. Не подарите вы мне точилку, так как не на окладе. Средств у вас необходимых не имеется.

— А вот эта милая девушка говорит, что меня надо трудоустроить, — даже не задумавшись, сдал меня лич.

Я сглотнула, поймав угрожающий взгляд ректора, и попятилась назад. Естественно, наткнулась на полку и обрушила бы все, что на ней стояло, если бы меня не удержал лич.

— Вот что с ней делать, а? Ходячая катастрофа! — простонал Арион фон Расс, задав профессору риторический вопрос, но лич совершенно серьезно ответил:

— Что-что? Либо отправлять куда подальше, чтобы грех на душу не брать. Либо избавлять от проклятия.

— Не нужно меня никуда отправлять! — пискнула я и спряталась за спину лича. Внезапно я поняла — он меня пугает значительно меньше, чем ректор.

Арион фон Расс смотрел на меня, словно на клопа, — явно решал, прихлопнуть на месте или не поганить ковер. Кажется, даже Васик его раздражал меньше.

— Вот как вы думаете, профессор Сазейр, — протянул ректор, демонстративно отвернувшись от меня. — В агентстве специально подсунули мне бракованную секретаршу или у них, как всегда, само так получилось?

— Арион, ты себе льстишь! — прошелестел профессор и шагнул в сторону, оставив меня беззащитной перед пронизывающим взглядом черных глаз ректора. — Решай, что будешь делать. Но так это оставлять точно нельзя. Она себя угробит и тебе академию спалит. А я еще не воспитал достойную смену.

— Все не теряешь надежды, что тебя кто-то упокоит? — хмыкнул ректор. — Вряд ли дождешься.

— А потому что набираете не пойми кого! Ты заявления на отделение некромантии видел? Через одно — сопливые девчонки!

— Не переживай, — с несвойственным ему флегматизмом отозвался Арион. — Половина из них отсеется на первом же этапе экзамена, который будешь принимать ты. Вон от твоего вида даже секретарши в обморок падают. Или вы думали, я не в курсе? — Ректор мерзко хихикнул, но тут же собрался и продолжил, сменив тему: — А среди оставшихся вдруг будет та самая жемчужина, ради которой не грех перелопатить кучу навоза?

— Сам-то себе веришь? — поинтересовался лич и удалился, а я осталась наедине с ректором ожидать приговора.

Почему-то я была на сто процентов уверена, что возиться он со мной не станет. Одно дело — невезучая секретарша, другое — секретарша проклятая. В учебном заведении такую бомбу замедленного действия держать чревато.

— Паковать чемоданы? — уныло уточнила я.

— Что же ты, Мирочка, так быстро хочешь от меня сбежать? — поинтересовался ректор тихим, вкрадчивым голосом.

Я ойкнула и отступила, пугаясь его напора.

— Потому что проклятие… а тут дети…

— Ну, во-первых, до детей у нас с тобой еще долгих полтора месяца, а во-вторых, эти дети сами кого хочешь проклянут. Поэтому я предлагаю тебе сейчас идти к себе в комнату и отдохнуть. Герань свою не забудь, она мне тут не нужна, а вечером ты составишь мне компанию за ужином. — Не успела я возмутиться, как ректор добавил: — Кстати, я цветуй твой слегка подпортил, — и как ни в чем не бывало отошел к столу.

Я взвыла и кинулась проверять Васика. На каждом его листочке был зверски выцарапан непонятный знак.

— Вы! — возмутилась я. — Вы! Как вы могли!

— Зато шушель не увидит. Так что спасибо скажите.

Спасибо я говорить не стала, сунула цветочный горшок под мышку и гордо удалилась.

Глава 4

НЕСМЕРТЕЛЬНОЕ ПРОКЛЯТИЕ

К себе я примчалась буквально через пять минут — так сильно торопилась. Едва не сбила в коридоре вахтершу со шваброй, налетела на стремянку и разлила банку с краской у рабочих, скомканно извинилась, услышала в свой адрес совсем неуместную в академии брань и наконец очутилась в относительной безопасности, в комнате.

Залезла на кровать с ногами, прижала к себе Васика и крепко задумалась о своей тяжелой судьбе и несложившейся карьере. Значит, проклятие? Вот никогда бы сама до этого не додумалась, если бы лич, который оказался совсем не страшным и очень полезным, не подсказал. После его слов ситуация стала ясна как божий день.

Я вспоминала свою жизнь до и после университета. Прикидывала, анализировала и пришла к выводу: кто бы ни проклял меня, сделано это было на церемонии вручения диплома. Так как первый казус произошел со мной именно там, когда я, пунцовая от смущения и гордости, спускалась по ступеням со сцены, прижимая к груди диплом. Меня хвалили, пророчили светлое будущее и блестящую карьеру, поэтому нет ничего неожиданного в том, что я зацепилась каблуком за ступеньку, полетела кубарем вниз и изорвала платье. Тогда я списала все на волнение.

А пока я ездила домой переодевалась, искала другой, менее пафосный, но все же пристойный наряд, все мои согруппники напились, и я застала своего жениха в объятиях первой красавицы курса. Вообще, тогда я подумала, что мне повезло. Впрочем, наверное, так и было. Об измене я могла узнать и после свадьбы. Ну а после этого случая неприятность стала моим вторым именем.

Как ни странно, мысли, обычно приводящие к дурному настроению, сегодня оставили меня безучастной. Все это было в прошлом, но вот думать, будто кто-то из пятнадцати человек, с которыми пять лет ты училась в одном месте, сидела рядом в аудиториях и сдавала массу зачетов и экзаменов, тебя проклял, было крайне неприятно. Это мне не давало покоя.