Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина
Весь поправил ставшие тесными штаны и тихонько поскребся. За дверью затихли, потом по полу прошлепали босые ножки и дверь приоткрылась. Ободренный кавалер с лучезарной улыбкой вознамерился войти, но тут крепкий девичий кулак встретился с ничего не подозревающим левым Весевым глазом, дверь – с не успевшим что-либо осознать носом, а следом Весев зад таранил трухлявые перила.
Балконная дверь открылась на звук, Армель выглянула, что бы увидеть смычку таранного орудия и булыжной мостовой, испуганно ахнула, а убедившись, что кроме самолюбия, пострадавших нет, удовлетворенно фыркнула. Дверь на балкон закрылась, жертва женских козней аккуратно сложила остатки перилец обратно на балкон и гордо удалилась, слегка прихрамывая.
Всю дорогу до общежития Веслав поминал сначала весь женский род, потом сузил аудиторию до двух его представительниц, к сожалению, употребляя очень образные выражения на человеческом, гномском и даже древне-эльфийском языках, особенно в адрес одной конкретной особы. 'Хусним', пожалуй, было самым безобидным.
Намазать её зеленкой? Сунуть в шафрановый настой? Обрить наголо? Запихать голую в крапиву? Бросить в терновый куст? Сделать все это вместе и повторить два раза! У ворот университета Весь плюнул и махнул рукой – все равно ведь ничего не сделать. Пока. Но что там в трактате на втором курсе читали про блюдо, которое едят холодным?!
На утро только ленивый не поинтересовался происхождением свежего фингала. В процессе дискуссии кое-кто получил точно такой же за излишнюю назойливость. Как всегда, итог подвел полковник Торхаш, наградив дуэлянтов внеочередным примиряющим нарядом.
Следуя данному Бруни обещанию, ввечеру Весь прибыл отобедать. Бруни и Кай, разумеется, были не любопытны, зато Рыська довела градус Весева терпения до пограничного состояния, хотя Бруни и отвлекла дознавательницу от процедуры допроса. Весь по известной причине ночевать не остался, и, прощаясь, довольно долго тряс Рыську,как дрессированный медведь бубен, требуя прекратить преследование одной юной блондинки. Стуча зубами и заливаясь нет, не слезами, разумеется, а смехом, взбитая хорошенько Рысена совершенно искренне пообещала даже не приближаться к опасной зоне. Правда, добавив маленьким язычком 'неделю! неделю ровно!'. На этом брат и сестра расстались, весьма довольные друг другом.
Армель нисколько не удивилась, не увидев Веся в трактире этим вечером. И чуточку разочаровалась, когда не увидела его на кем-то починенном балконе. Но не успела она раздеться и лечь, как за балконной дверью послышалось знакомое шкрябанье. Кавалер точил ее терпение довольно долго, но положенная на ухо подушка и набегавшийся за день с подносом организм успокоили сердце и усыпили совесть.
Утро было спокойным, день – суетливым. Теплый летний вечер, перетекший в прозрачную звездную ночь, встретил Армель на пороге трактира легким ветром. А несший дозор Весь – прикосновением мокрого холодного носа к ладошке.
Армель вздрогнула от неожиданности. Весь опять ткнулся в руку и проехался под кистью всем телом – от ушей до хвоста. Хвост задержался и пощекотал ладошку. Девушка гордо отняла руку и направилась к дому. Оборотень, в холке доходивший ей до груди, потрусил следом, время от времени как бы невзначай залезая носом под юбку и касаясь изящной щиколотки в простом чулке. Фарга сердилась и отмахивалась, волк скалился и продолжал покушаться на чулки.
Возле дома парочку настигла разлука. Армель вошла внутрь, Веслав сел, вольготно раскинул по мостовой шикарный черный хвост и принялся гипнотизировать окно, оно же дверь, в мезонине. Дверь оставалось закрытой, никто не вышел пожалеть несчастного волка. Весь от всей души себе посочувствовал и излил горе традиционным волчьим способом. Поначалу звук вышел какой-то неубедительный, но за время учебы курсант привык отрабатывать все приемы до совершенства, поэтому со всем усердием продолжил рулады.
Армель крутилась на кровати, не в силах заснуть наполовину от производимых Весем звуков, на четверть – от злости и еще на четверть – от смеха. Девичья стойкость таяла потихоньку, как сахар в тазике с вишней на таганке. Однако у кого-то из соседей терпение растаяло раньше, окно открылось и на Веся вылилось ведро негодования. Негодование дурно пахло, поскольку кроме него в ведре были вчерашние помои.
Любовная песнь прервалась на полуслове и Весь, отплевываясь и отфыркиваясь, покинул негостеприимную сень.
Глава пятнадцатая, в которой героиня не останавливается на достигнутом.
Рыська редко давала обещания, но если давала, то ex voluntàte* и выполняла in extenso**. Эти два выражения любознательный ребенок почерпнул у господина Григо Хризопраза, и использовал, когда изображал ученость и начитанность, особенно в разговорах с Яном Грошеком, когда таковые случались.
Поэтому обещанную Весю неделю надо было выдержать. Но не потратить впустую. И Росинта Гольди нашла двух поверенных в делах. Одного – в Университете, дабы быть в курсе дел 'жениха', другого, вернее, другую...
Госпожа Брижитта Ру, почтенная вдова далеко за..., ну, она говорила, что восемьдесят. Злые же языки утверждали, что она видела еще прадеда нынешнего короля. Так вот, госпожа Ру была домовладелицей того самого мезонина. Она сдавала комнатку под крышей не оттого, что была стеснена в средствах или нуждалась в компании молоденькой девушки, к тому же пропадавшей на службе целыми днями. Те небольшие деньги, что платили ей постоялицы, все как одна выпускницы приюта, складывались в особую шкатулку, наследство покойной матушки госпожи Брижитты. Когда девочки выходили замуж (а вышли все до единой!), шкатулка торжественно извлекалась из резного буфета, ровесника и домика, и хозяйки; деньги перекладывались в собственноручно вышитый ею же бархатный кошелек и вручались невесте в качестве приданого.
Как вы понимаете, лучшей кандидатуры Росинте было не подыскать не только в Вишенроге, но и во всей Ласурии. Поэтому не далее, чем утром после серенады, явившаяся с ежедневным обходом Рысена пила чай с яблочным вареньем и слушала рассказ о ночном происшествии. Самым любезным образом распрощавшись с госпожой Брижиттой, Рыся возвратилась во дворец, выполнять вторую часть плана.
Эта вторая часть состояла из одного пункта – заманить маму в трактир 'У старого друга'. Остальные пункты – познакомить маму и Армель, убедить маму пригласить ту в гости в то самое время, когда придет Весь – казались самыми легкими к исполнению и не заслуживавшими такого уж внимания. А вот заманить... Начать следовало с визита к господину Хризопразу.
Росинта застала двух секретарей за витиеватым
