Хроники девятиконечной звезды - Никита Переста
- Спасибо вам, Артемий Ибрагимович! Я ничего подобного в жизни ещё не испытывала! Благодарю! И за наряд тоже спасибо! Он… он… так выразительно подчёркивает мою фигуру. Это потрясающе, как и тот вечер с вами на прошлой неделе...
В глазах Федунтьева промелькнули озорные огоньки.
- Да ну, бросьте, Юлия Дмитриевна, мои вкусы и умения очень разнообразны…
Её ладонь на несколько мгновений многозначительно задержалась в его руке.
- Юля! Юля! Как ты тут оказалась? Почему ничего мне не рассказала?
Из-за спины помрачневшего после увиденной сцены красноармейца Бориса пробивался Вахнов. Полковник усмехнулся и приказал:
- Пропустите его.
Вахнов подбежал к Юле и крепко обнял её. Она поцеловала его в губы. Даже после всего случившегося, глядя на этот жаркий поцелуй, Филька испытывал чувство ревности.
- Андрюш, сейчас некогда я тебе позже всё обязательно объясню. Хорошо?
- Ну ладно.
- Ты такой сладкий, любимый. Ах, да. Чуть не забыла, нам же надо сделать самое главное…
Федунтьев уже поднял чашу с пола и наливал туда воду из фляжки. Закончив, он протянул чашу Грааля барыне.
- Благодарю вас, Артемий Ибрагимович.
Влюблённая парочка, держась за руки, подошли к неподвижному Индианову. Филька не мог видеть его лицо, но, зная барина, отлично понимал, какие злоба и ярость сейчас написаны там от бессилия и предательства родного человека.
- Ну вот, папенька, пришла посмотреть на тебя. Желательно, в последний раз. Я всё-таки поняла, что у нас есть кое-что общее, даже внезапно открыла в себе страсть к приключениям. Наверное, от тебя досталась. Хотя по документам, которые мне показал Артемий Ибрагимович, ты мне даже не родной отец. Теперь у меня будет целая свободная жизнь с любимым, и не в шалаше, и мы даже не состаримся!
Она отпила из чаши и отдала её Вахнову. Тот с удовольствием приник к чаше губами.
- Ну вот, а вы, барин, обещали мне всего лишь сто рублей да сто грамм водки. Как вам не стыдно?
*********************************************
Чашу Грааля упаковали в некий сундук, возле которого сразу стал бегать плешивый юродивый, которого полковник ранее назвал профессором Белкиным. Он что-то бормотал на своём языке, хотел поднять сундук, но Бразильцев ударил его прикладом автомата под рёбра. Профессор с бабским визгом свалился на пол и принялся скулить. Индианова красноармейцы крепко связали и поместили на носилки.
- Борис, бери контейнер с чашей! Егоров, Широков – носилки! Бразильцев – на тебе профессор, раз ты так решил с ним разобраться! Мы возвращаемся в штаб операции, а ты, Митьков, будешь за главного. Отвезёшь барыню и её крепостных домой. Если она что-то захочет, исполни её просьбу.
Федунтьев приподнял гимнастёрку и нажал пару раз что-то на своём поясе. Через десять секунд на том месте, где он стоял раньше, под вопли удивлённых и испуганных крестьян из ниоткуда возник объект прямоугольной формы, похожий на дверь двухметровой высоты. Диво дивное было заполнено синим дымом и искрами молнии. Не слишком удивлённая Юлия прошлась вокруг этой «двери» и покачала головой.
- Ну, вот и всё, Юлия Дмитриевна, вернувшись домой, вы увидите нехилое пожертвование на ваш банковский счет в Саратовском банке, благодаря которому вы и ваш суженый сможете жить безбедно всю свою жизнь. А моя любовь останется навеки с вами…
Её щёки покраснели.
- Ах, Артемий Ибрагимович, вы такой романтичный! Всё так замечательно! Но есть один момент. Касательно, моего папеньки… Вы же понимаете, что он из тех людей, которых сегодня выкинь в одних трусах в глухих дебрях Сибири, а завтра они придут к тебе с армией и посадят на штык…
- Да, я понимаю это. Но, всё равно, я не хочу его убивать – он мне нужен для борьбы с генералом Бауэром. Моему нынешнему руководству не нравится моё управление «Красным террором» – мои интересы и мои, скажем так, ценности, сильно отличаются от того, что хотят люди сверху. Штаб в Улан-Баторе полон шпионов, поэтому Бауэр в курсе и, естественно, передаёт информацию в верха. Бюрократия бюрократией, в Советской России с этим дела примерно так же, как и здесь, в Российской империи, но, я уверен, скоро они решат действовать. А ваш отец обладает исключительными личными качествами и навыками. У нас непревзойдённые специалисты по промывке мозгов, они его приведут в порядок. Когда-нибудь он получит орден Ленина и сам вступит в «Красный террор»…
По взгляду своей собеседницы, полковник понял, что она сомневается в этом. Он сузил глаза, подождал десять секунд и произнес:
- Нам пора. Поспешим, портал ждёт.
Федунтьев, Борис с контейнером, красноармейцы с носилками и Бразильцев с опиравшимся на него Белкиным направились к двери (Федунтьев назвал её порталом). Юлия крикнула в дорогу:
- Так когда вы живёте?
Федунтьев загадочно ответил:
- Юлия Дмитриевна, когда – это не совсем правильный вопрос, правильный вопрос – это когда и где.
Они прошли через портал. Спустя секунду он закрылся.
*********************************************
- Ваш отец приказал закинуть трупы в грузовик и похоронить их на обратной дороге в Евкакиевку.
- Да, капитан, пусть они поступят именно так. Не по-христиански оставлять их здесь. Даже Дурёхова, каким он противным ни был бы.
Филька потихоньку стал успокаиваться. Вряд ли солдаты будут следить за трупами. Бросят в грузовик и не оставят часового – кому захочется нюхать смрад. А в дороге можно будет незаметно выпрыгнуть, и… Он не успел продумать дальше.
- Барыня, давай отрежем у него хозяйство. Он же теперь труп!
Это был тот самый Петька Борзов. Он подошёл к «трупу» Фильки и пнул того со всей силы между ног. К несчастью, тот не был готов к такой лютой боли…
- ААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!
- Боже мой, да он же жив!
Ропот пошёл по всей толпе. Красноармейцы вскинули автоматы. Митьков кинулся с предложением исправить такую оплошность.
- ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ!!!!
Это была Юлия. Когда установилась тишина, она улыбнулась.
- Перенимаю отцовские методы управления.
Они вместе с Вахновым подошли к лежащему на спине и скулящему Фильке. Глядя на них снизу верх, он видел ухмыляющиеся взгляды. При этом он обратил внимание, что ноги барыни вблизи были ещё красивей. Сапог Петьки всё ещё впивался ему между ног.
- Петь, уйди, я сама.
Борзов перестал мучить Исая и отошёл. Филька стал бы бормотать слова благодарности барыне, но
