Качели судьбы. Каторжанин (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич
В данный момент объектом воспитательных мероприятий стал местный дурачок и калека от рождения двадцатилетний Иван Силаев по прозвищу Жопа. За каким бесом Андрей всякий раз цеплялся к безобидному парню, своему ровеснику, он и сам, пожалуй, не смог бы толком объяснить. Скорее всего, из врожденных вредности и черствости к людским страданиям. Обидная кличка прилипла к Ване еще в младенческом возрасте стараниями одного местного юмориста и означала вовсе не то, что обычно представляет каждый из нас, когда кто-то произносит вслух название означенного органа. На самом деле, это всего лишь аббревиатура от «жертва ошибки пьяной акушерки». Был такой грех за Марфой Мельниковой местной повитухой, приняла на грудь лишка сладкой водочки, да наливочки, а тут, как на грех, Василисе Силаевой приспичило рожать. Вот и поработала щипцами с пьяных глаз и тряских рук, да так, что на свет появился урод с деформированной головой, и сломанной левой ножкой. Нога срослась, при этом стала сантиметров на пять короче правой. А вот его основательно помятая башка, так и осталась изуродованной на всю жизнь.
— Дык, рчка общья, знач, рба в ёй тож общья, — попытался возражать Иван.
Однако Андрей был непреклонен, поскольку по натуре был перфекционистом-максималистом, поэтому искренне считал, что всякое уродство не должно нарушать мировую гармонию. К тому же, при нем была его свита из пяти деревенских парней его ровесников, коим необходимо постоянно демонстрировать собственное превосходство. Он подошел к костру, над которым висел закопченный котелок и неплохо отработанным во время футбольных тренировок ударом отправил посудину с булькающим содержимым прямиком в кристально чистую воду речки Тюменьки.
На что как правило безобидный парень отреагировал не так, как это бывало обычно, то есть, не принял молча оскорбление. Одной рукой он схватил здоровенного бугая за шкирку его новенькой модной ветровки, второй где-то в районе ягодиц и мощным броском отправил вслед за своим котелком. Это не составило для Ивана особых усилий, поскольку, несмотря на физическое уродство сил в его покалеченном теле было всякому здоровяку на зависть.
— Ты что творишь, образина! — первым пришел в себя один из свитских сынка старосты Колька Васильев и рефлекторно пустил в ход дубовый дрын, что находился в его руках.
Крепкий кол смачно врезался в теменную часть головы Ивана. Как результат Жопа сначала покачнулся, затем, как подрубленный рухнул на сочную зеленую траву. Парни застыли в немом молчании, недоуменно взирая на ошарашенного Васильева.
Тут и Андрей вылез из реки. Он подошел к распластанному на берегу телу Силаева, коснулся ладонью его шеи и, не нащупав пульс, тут же принялся раздавать команды своим сателлитам:
— Васильев, Заикин, Ромашов, хватайте урода и в речку. Пускай себе плывет. — И, обведя взглядом присутствующих, добавил веско: — О случившемся никому. Утоп, Силай, да и хер бы с ним. Никто бучу из-за него поднимать не станет. Если начнете базарить на каждом шагу Кольку посадят, а всех нас под надзор полиции определят за сокрытие преступления. Меня-то батя отмажет, а вот вам не советую языки распускать, особенно по пьяной лавочке.
Присутствующие парни согласно закивали. Затем назначенные главарем банды полностью разоблачившись, дружно подхватили тяжелое Ванькино тело, затащили в воду поглубже и пустили плыть по течению. Дело к ночи, авось, раньше утра покойника не обнаружат. А когда выловят, особо возиться с расследованием гибели деревенского дурачка никто не станет. Оступился калека, упал в воду, ударился головой о лежащий на дне камень. Река приняла тело и отнесла от места падения. Вроде бы все логично.
— Интересно, с чего это Жопа помёр? — Недоуменно захлопал глазами Петька Сахаров, младший сын здешнего коннозаводчика Тимофея Аркадьевича Сахарова. — Черепушка, вроде бы, цела, лишь кожа слегка поцарапана.
— Да и хер бы с ним, — равнодушно констатировал фак гибели Ивана Силаева Саврасов, успевший к тому времени снять с себя мокрую одежку, отжать и развесить у костра для просушки, — после чего отправил смачный плевок в воду Тюменьки. Впрочем, белый комок слюны долго на поверхности реки не продержался, буквально тут же был съеден какой-то проплывавшей мимо рыбешкой.
После того, как плывущее по водной глади практически утопшее тело скрылось за поворотом реки, парни принесли клятву «на крови». Для этого каждый из них сделал на ладони неглубокий надрез и плеснул по паре капель своей крови в пластиковый стакан с дешевым вином, приобретенным в количестве полудюжины фунфырей в местном сетевом универмаге. Затем каждый из них сделал по глотку и произнес заветные слова. Недопитое содержимое стаканчика было отправлено в воду, чтобы задобрить местного водяного духа. Оно, хоть, на дворе и просвещённый двадцать первый век, по дорогам колесят быстрые автомобили, мощные локомотивы перевозят единовременно тысячи тонн грузов по железной дороге, а в небеса бороздят огромные воздушные корабли легче и тяжелее воздуха, при этом человеческие суеверия неискоренимы. Впрочем, как говорится, не бывает дыма без огня. Если бы среди присутствующих оказался одаренный, иными словами человек, способный если не управлять, хотя бы улавливать астральные колебания, он непременно зарегистрировал бы слабые отголоски потревоженного Астрала со стороны унесенного водным потоком тела мертвого юноши.
* * *
Очнулся я лежащим на песчаной отмели неподалеку от берега. Тело практически погружено в воду. Голова, подобно гранате, грозит вот-вот разлететься во все стороны в виде мелких поражающих элементов. Интересно, только что был в пластиковом гробике и не знал, как оттуда вырваться, теперь какого-то хрена лежу в воде, мокрый, замерзший, над головой черные будто бархат небеса, усыпанные знакомыми созвездиями. Ну да, как же я мог забыть, в свое время меня обучили ориентироваться по звездам и еще многим другим премудростям, которые в мирной жизни человеку не пригодятся, а вот, например, при штурме склада с ядерными боеголовками или еще какого военного объекта противника со статусом высшей защиты, очень даже будут полезны.
При этом мне так и не удалось вспомнить, кем я все-таки был в своей реальной жизни, чем занимался и, вообще, как меня звать-величать. Но лишь стоило боли отпустить мое основательно побитое тело, на меня обрушился вал весьма и весьма необычных знаний. Как оказалось, теперь мое тело уже не на каторге, а в теле двадцатилетнего юноши по имени Иван, по фамилии Силаев, и по отчеству Игнатович. Иван Игнатович Силаев, бог знает какого года рождения, поскольку навыкам чтения практически не обучен, а навыкам счета лишь на уровне тех скромных финансовых средств, коими ему удавалось оперировать при покупке еды, одежды и обуви.
Короче говоря, из виртуальной тюрьмы мой мятущийся дух был выброшен непонятно куда. То ли это какая-то созданная людьми виртуальная реальность, то ли параллельная Вселенная, принадлежащая гипотетическому Мультиверсуму.
Поскольку доставшееся мне в наследство тело испытывало ужасные физические мучения, рассуждения на темы, которые не касаются напрямую моего теперешнего состояния, решил отложить на будущее. Как только мышцам тела вернулась способность действовать, потихоньку со скрипом начал выползать на песчаный пляж. Удалившись от уреза воды метров на пять, принялся интенсивно набрасывать на себя еще не успевший остыть после знойного летнего дня песок. После того, как все мое тело, кроме головы, разумеется, оказалось под толстым слоем теплого песка, я, пожалуй, впервые за последние месяцы ощутил благостный покой и душевное умиротворение. Вольно или невольно веки мои сомкнулись, и мое сознание наконец-то отключилось теперь уже не по причине виртуальной смерти, а самым, что ни на есть натуральным образом за время жестокой пытки, которую я сам себе устроил.
Глава 4
Проснулся от пронизывающего влажного холода. Сначала подумал, что вновь оказался в бараке и за грехи свои прежние наказан администрацией лагеря понижением комфортности своего виртуального существования. Ан нет, открыл глаза и убедился, что лежу под слоем песка, который за ночь успел остыть и вместо того, чтобы согревать мое тело, теперь активно отбирает тепло. Вскочил, сбрасывая с себя импровизированное одеяло, и тут мне знатно прилетело неведомо откуда. Сначала из глаз искры посыпались, потом перед взором потемнело, резко приземлился на пятую точку и едва не потерял сознание.
