Тысяча лет в долг - Даниэль Мусеевич Клугер
— Ну, ты меня уж полным идиотом не считай, — заметил Семен, обреченно поднимаясь. — Может, я и произвожу такое впечатление, но это — так, внешнее... Веди показывай. Гранатометы у тебя есть? Или небольшой танк, одноместный?
Гранатометов у Сатана, разумеется, не оказалось. И танков тоже, никаких — ни одноместных, ни трехместных. В тускло освещенном подвале, куда он привел Семена, на стенах красовались допотопные доспехи и оружие, по большей части пригодное скорее для рубки леса, нежели для войны.
— Ох-хо-хо... — вздохнул Семен, прохаживаясь по оружейному залу. — Где же ты набрал этого старья? Ограбил какой-то музей?
Он остановился перед гигантской кольчугой — ее обладатель, похоже, имел не менее трех метров росту. Кольчуга состояла из толстых пластин, и вес ее, наверное, потянул бы килограммов на сто. Даже если ее обкорнать, с места в ней Семен не двинется. Будет стоять как пугало, пока Танинивер его не прикончит.
Здесь же висел бронзовый шлем, который скорее подошел бы для варки плова.
Древко копья, стоявшего сбоку, размерами больше подошло бы в качестве оглобли. Наконечник весил около пуда. Семен взял его в руки и едва не уронил.
Оставался меч — не очень длинный, около метра.
— Пожалуй, подойдет, — пробормотал он, берясь за обтянутую кожей рукоятку. Несколько раз взмахнул в воздухе. Меч больше походил на саблю — бронзовый, чуть искривленный, заточенный с одной стороны. — Да, удобно... Как думаешь? — Он оглянулся на стоявшего у входа Сатана. Князь Гееномский промолчал. И взгляд его был направлен не на Семена, а сквозь него. Семен пожал плечами: дело твое, сам разберусь.
Он внимательно осмотрел оружие.
Все-таки что-то смущало его. Это «что-то» таилось не в физическом качестве оружия. Просто сейчас, держа меч-саблю, Семен вдруг почувствовал странную вибрацию в руке.
Вибрация усиливалась. Одновременно он испытал сильное желание немедленно опробовать остроту лезвия, причем опробовать на ком-нибудь живом. Мускулы рук напряглись так, что ему даже стало больно, как при очень большой нагрузке. «Что за чертовщина?!» — со страхом подумал он. И еще успел подумать, что, может быть, рукоятка сабли была смочена каким-то ядом.
И никаких мыслей больше не осталось. Только желание немедленно пустить в ход саблю, пульсирующую в его руке, кричащую беззвучно: «Ну ударь мною, ударь!» Семену все труднее становилось сопротивляться желанию, словно меч подчинил себе его волю...
Он резко повернулся и пошел на неподвижно стоявшего Сатана.
Рука Семена медленно пошла вверх. Одновременно он испытал вдруг злобную радость оттого, что сейчас рассечет голову этого... не важно кого. Важно, что его оружие должно крушить, резать, то есть не его оружие, а он сам должен крушить, резать, убивать и...
Крохотным уголком сознания, не подчинившегося чужой воле, Семен словно видел себя со стороны. Он видел, как чудовищная улыбка исказила его бледное лицо, даже не улыбка, а гримаса. И этим крохотным, растворяющимся уголком сознания он понимал: если не сумеет перебороть чудовищную силу, таившуюся в сабле, ему конец.
Несколько долгих мгновений он боролся с самим собой. Наконец ему удалось разжать пальцы. Оружие с громким звоном упало на каменные плиты.
И тотчас минутное кровожадное помутнение исчезло.
— Ч-то за ч-черт... — пробормотал Семен непослушными губами. — Чт-то это со мной...
Ноги казались ватными. Все тело ныло от тупой боли, будто он здорово напахался — то ли грузчиком, то ли каменщиком. Руки дрожали, как после хорошего похмелья. Семен огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь скамейки — присесть и перевести дух. Не найдя ничего подходящего, он уселся на пол, прислонившись к шершавой холодной стене.
Меч с искривленным лезвием лежат на полу метрах в двух от него. Со смешанным чувством изумления и страха он смотрел на это странное оружие. Даже на таком расстоянии он чувствовал истекающую от меча темную энергию.
Он вдруг представил себе, как, ослепленный безудержной жаждой крови, полностью подчиненный таинственной силе, он рванулся бы на чудовищного всадника и...
Скорее всего тут же был бы насажен на огромное копье с широким лезвием. Он невольно передернул плечами.
— В твоем распоряжении несколько минут, — напомнил Сатан бесстрастно. — Не выберешь оружия — будешь драться голыми руками.
Семен кое-как поднялся на ноги, еще раз обвел взглядом оружейный зал. Странно, представленная картина поражения немного взбодрила и отрезвила его. Решительными шагами прошел он в дальний угол. Здесь на стене висел ремень необычной формы. Две длинные и толстые полоски кожи квадратного сечения, которыми он был сплетен, в центре расходились в стороны, и сюда был вшит круг более тонкой и мягкой кожи диаметром около десяти сантиметров.
Он протянул руку, коснулся все еще чуть подрагивающими пальцами этого ремня. Ремень показался чуть теплым на ощупь. Никакой угрозы, исходящей от него, Семен не почувствовал. Он повернулся к Сатану:
— Вот. — Семен бережно снял ремень с крюка, сложил его вдвое — расширение оказалось точно посередине. — Беру вот это. Пращу. Обожал в детстве с такими штуками играть.
— Ты уверен? — спросил Сатан. — Подумай.
— Что тут думать, — хмуро ответил Семен. — Пан или пропал.
Сатан пожал плечами. Обратный путь они проделали в молчании.
4
ПОЕДИНОК
Утоптанная площадка была оцеплена с одной стороны воинами Ашмодея, с другой — отрядом гееномцев. При появлении Семена в сопровождении князя Гееномского воины молча расступились. Семен вышел на площадку, огляделся. Прямо напротив него высилась неподвижная фигура слепого всадника. Сатан ободряюще похлопал Семена по плечу и махнул рукой Таниниверу. Семен глубоко вздохнул, несколько раз взмахнул пращой и неторопливо двинулся вперед. Левая рука сжимала круглый камень размером с крупный грецкий орех.
Дойдя почти до середины круга, он остановился.
Танинивер пустил своего коня-дракона медленным шагом. Нахшиэль остановился шагах в десяти от Когана. Семен поймал себя на мысли, что не относится серьезно к предстоящей схватке. Все происходящее походило на съемки какого-то фантастического фильма. Вот только прочие участники съемок играли всерьез.
Странный вертикальный глаз Нахшиэля уставился на него, и Семен почувствовал себя неуютно. С запозданием он подумал, что тонкий, почти невесомый ремешок в правой руке и теплый камешек в левой вряд ли помогут справиться с закованным в вороненые доспехи исполином на чудовищном одноглазом коне. Даже если учесть, что противник слеп.
Он пристально посмотрел в мертвенно-бледное лицо Танинивера.
Танинивер спросил бесстрастным тоном:
— Он выбрал оружие? — Вопрос был обращен не к Семену,
