Эолин - Карин Рита Гастрейх
— Конечно, — король погладил бороду. Его темный взгляд метнулся через стол к магу Цетобару. — У вас есть что добавить к наблюдениям мастера Церемонда?
— Я разделяю его беспокойство, мой король.
Круглые щеки Цетобара, казалось, постоянно горели под густой светлой бородой. Как и Дростан, он обучался у Старых Орденов, но Цетобар часто проявлял большую мудрость и благоразумие в делах, которые предстояло решать Совету.
— То организованное сопротивление, которое существовало после войны, давно рухнуло в ходе чисток, — сказал Цетобар. — Там, где память о великом конфликте еще не угасла, работает страх. Внимание людей вернулось к сельскому хозяйству, торговле и ремеслам, но мы достигли шаткого мира. Нельзя легкомысленно относиться к возможному возрождению любой подрывной магии.
За столом пронесся общий ропот согласия.
— Могу ли я сделать предложение, мой король? — теперь заговорил Верховный Маг Телин.
Самый молодой член Совета, Телин, мог похвастаться поразительным выражением лица, подчеркнутым редкой бородкой. Один из немногих, добившихся после войны звания Высшего Мага, был отличником с острым умом. Церемонд порекомендовал его королю, полагая, что Телин внесет большой вклад своим пониманием сложных тайн Первобытной Магии.
— Я считаю, что было бы разумно начать всестороннее изучение альтернативных форм магии, — сказал Телин. — Магия в том виде, в каком она практикуется за пределами этой земли, например, у сырнте или горцев. Эту идею я подробно обсуждал с некоторыми другими Высшими Магами. Такая попытка может дать нам лучшее представление о том, что искать.
— Интересная рекомендация, — признал король. Это был тот проект, который понравился Кедехену. Хотя у него не было естественных способностей к магии, его жажда знаний заставляла его работать усерднее, чем любой ученик, которого когда-либо учил Церемонд, превратив молодого принца в грозного волшебника. — Что вы думаете, мастер Церемонд?
— Я поддерживаю предложение мага Телина, мой король. Как он сам упомянул, мы долго это обсуждали.
— Работа, которую предлагает Телин, должна выполняться с большой осторожностью, — Цетобар, всегда осторожный, вмешался. — Мы были бы благоразумны, если бы скрыли наши усилия под маской дружбы, сотрудничества и обмена магическими традициями.
— Очень хорошо, — сказал король. — Позаботьтесь о том, чтобы это было сделано, мастер Церемонд. Я ожидаю периодических отчетов о вашем прогрессе.
— Конечно, мой король.
Кедехен хотел отпустить их, но Цетобар неуверенно поднял свою румяную руку.
— Если позволите, мой король?
Кедехен кивнул и откинулся на спинку стула. Голубые глаза дипломата ненадолго встретились с глазами Церемонда, прежде чем вернуться к регенту.
— Я подумал, что мы могли бы использовать эту возможность, чтобы проанализировать предложение, сделанное королем Рёнфина, — сказал Цетобар.
Широкие плечи Кедехена напряглись.
— Я уже принял решение, маг Цетобар, как вы хорошо знаете.
За столом повисла напряженная тишина. Церемонд поерзал на своем месте. Если Цетобар не мог решить этого, то, возможно, никто не мог.
— При всем уважении, мой король, — настаивал краснолицый маг. — Третья принцесса Рёнфина — очень подходящая пара, добродетельная дева превосходного происхождения, и ее отец предлагает щедрое приданое в виде имущества и территорий. Есть много преимуществ в этой возможности и много рисков в отказе от нее. Среди прочих соображений вы должны знать, что это не… — Цетобар кашлянул. — Неблагоразумно позволять будущему короны зависеть от одного наследника.
— Судьба моего сына не подлежит сомнению, — сказал король. — С ним слава Вортингена и волшебство Восточной Селен слились в один сосуд. Мне не нужны другие наследники.
— Мой король, — осторожно произнес Церемонд, придавая своему голосу искреннее беспокойство. — Я согласен, что этот мальчик, если Боги продолжат благоволить к нему, мог бы стать величайшим Магом и Королем, когда-либо ходившим по этим землям, но мы должны позаботиться о собственной гордыне и высокомерии. Что было бы, в конце концов, если бы ваш отец возлагал все свои надежды на старшего сына?
Кедехен резко встал и отошел от стола. Его челюсть работала за жесткими чертами лица. В течение нескольких минут единственным звуком был тяжелый стук его ботинок, пока он ходил.
Вопрос Церемонда горел в воздухе между ними. Трое братьев Кедехена погибли до того, как на него легла тяжесть короны. Опыт показал, что одного наследника мало. Что, во имя богов, мешало Кедехену признать это? Сама мысль о том, чтобы принять еще одну королеву, казалось, наполняла его отвращением, необъяснимым для принца Вортингена.
«Возможно, он действительно любил ее».
Как ни маловероятно это казалось. Бриана прожила свои последние годы как пленница Кедехена, заключенная в Восточную башню за дверьми, запечатанными магией.
И все же, если между ними не было любви, какая сила удерживала короля от того, чтобы взять в свою постель еще одну принцессу? Какое другое объяснение могло быть у этой странной привязанности, превосходящей саму смерть?
Король занял решительную позицию перед ними, сильные руки вцепились в спинку стула.
— Я не желаю никакой другой королевы и не нуждаюсь в дополнительных наследниках. Принц-маг Акмаэль примет корону Вортингена, и через него продолжится род моих отцов. Вы можете передать это сообщение королю Рёнфина: его предложение отклонено. Я не потерплю дальнейшего обсуждения этого вопроса.
С тем Кедехен ушел, и Совет был закрыт.
Испытывая искушение уронить утомленную голову на руки, Церемонд сохранял самообладание. Он встал и подобрал свой рябиновый посох. Он безмолвным кивком отметил усилия Цетобара.
И снова они потерпели неудачу, но Церемонд не терял надежды. Боги завели его так далеко в его стремлении исцелить страну от женской магии и защитить ее будущее от любого возрождения. Был только вопрос времени и настойчивости, пока Дракон не покажет ему другой путь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Три Реки
— Я хочу быть магой-воином, как моя мать, — голос Эолин прорезал прохладный утренний воздух.
Гемена собрала горсть стручков фасоли, положила в свою корзину и несколько минут наблюдала за подопечной. Досада отмечала каждое движение Эолин, пока она вырывала морковь из мягкой земли.
— Но войны нет, — ответила Гемена. — Зачем изучать военное искусство, если не существует войны, в которой можно было бы его применить?
— Это поможет мне защититься от тех, кто накажет меня за мою магию и… — Эолин вытащила из земли еще одну морковку и бросила ее в свою корзину. — Это послужило бы местью за разрушение моей деревни
