Дамнар: Неведение - Марина Якунина
— Невеста? — Джастин мазнул взглядом по селянам, и несколько удивился, что за девицу никто больше не пытается заступиться.
После этого вопроса оба, и девка, и парень густо покраснели. Юноша поспешно ответил:
— Сестрица.
— Тьфу, пропасть… Парень, далась тебе эта девка порченая, — подал голос раненый пьяница и сплюнул.
Юноша с разворота двинул ему кулаком в челюсть с такой силой, что мужик оступился и опрокинулся на землю.
— Ну-ка ша! — конец кнута обмотался вокруг запястья Ярца, и Джастин рывком оттащил его от упавшего. Раненая девушка было кинулась к брату, но на неё рыкнул один из стоящих рядом оборотней. Она оступилась, упала на колени и спрятала лицо в ладонях, начав всхлипывать. Наблюдающие за этим действием селяне затаили дыхание, боясь разозлить нелюдей еще сильнее.
«Да что ж такое… Неужели никто кроме этого дуралея не заступится? Да и мужик смотрит злобно. Чую, не доживет девка до полнолуния, если без защитника останется… А к здоровым её тоже не могу пустить».
— Хочешь — оставайся с девкой, токмо не смей буянить, щенок! — рявкнул Джастин, жалея, что приходится обращаться с людьми жестко. Но сейчас никак нельзя было вести себя иначе.
Упавший мужик тем временем встал, вытер рукавом кровь с разбитой губы, стал зло смотреть на девку и парня. Широкоплечий, как бы невзначай, встал между ними, но помалкивал. Пропитой тоже молчал.
Конфликт был исчерпан. Раненых завели в одну из уцелевших изб, вместе с ними зашли двое Волков. Остальных разместили в костеле. Хорошо, что народу было не слишком много: восемнадцать человек всего, учитывая детей — места хватило, охраны много не требовалось. Со скотиной тоже проблем не возникло. Припасов пока хватало — прокормить пленников в ближайшее время труда не составит, а затем — видно будет. Только вот отстроиться придётся заново — на пепелище жить никому радости не доставит.
Две ночи прошли спокойно. На третью, в полнолуние, раненые, кроме Ярца и Есении покрылись шерстью, но навредить никому не успели — в самом начале обращения охранники на подмогу кликнули. Трансформирующихся, как собак за цепи, на улицу вытащили и в заговоренные клетки посадили, чтобы не навредили никому.
Первое обращение — самое сложное для тех, кто Волком не рожден. Страшно, больно, разум улетучивается, память отшибает и о том, кто ты есть, и том, где ты, и кто рядом с тобой. От этого оборотней так боялись всегда, и сразу убить пытались, если в селе или городе такое с человеком делалось. Обернется раненый, себя не помня, покалечит, а то и убьет родных, находясь в ужасе, да и попытается спрятаться в ближайшем лесу. А там… А там уже с утра, когда человеческий облик примет, чаще всего на себя руки накладывает, если его найти и зарубить свои же соседи и друзья не смогли. Разум возвращается, память о первой ночи никуда не исчезает. А люди часто совестливые — жить с кровью на руках не могут.
А кто может, или кому повезло, и никого покалечить не успел, уже потом стаю находят, и сопротивляться горячей крови учатся, и оборачиваться по собственному желанию и усилию, а не по велению полной луны. Потом уже мозги настолько сильно не отшибает — разве что добавляется жажда охоты. И нет, не на людей. Но разве кто из живых будет слушать исповедь проклятых?
Вот и получается, что у человека беда, а его же собраться на вилы поднять норовят, и не смотрят, сват, брат, дочь или невеста была. А человеку, пусть и он и в Волка оборачивается, в одиночку выжить трудно. Да, исключение бывали, но ничем хорошим, как правило, не заканчивались. Вот и живут в стае — новой семье.
Никаких серьезных болезней от твари, как в прошлый раз, людям не передалось. Около двух лет назад, как раз незадолго до смерти старого князя Корвоса, объявилась похожая нечисть в прилегающей деревне. Сначала никто тому значения не придал — мало ли чудищ до людской плоти охочих в лесах и болотах водится. Тамошние жители были привычные. Всегда наготове держали нож из железа — его любые фейри не любят, и ещё мешочек соли от призраков, да огниво. Обычно мелких нечистых отпугнуть — плевое дело. Если кто покрупнее попадался — оборотни помогали прогнать, а то и дамнары подключались.
Но беда пришла откуда не ждали. После того как тварь искусала рыбака, тот сумел отбиться и домой вернулся. Вечером остальным мужикам рассказал — и пошли они на место происшествия. Тварь нашли, зарубили — она еще успела людей некоторых покалечить. Тело по-быстрому сожгли, чтоб не ожила, как иногда с мертвецами случается, да и разошлись по домам к своим семьям.
И началась хворь, сродни чумы. Волков тогда в замке мало было. Старый князь приказал умерших и больных в их же домах запереть и сжечь. Уцелели несколько жителей, что в замке в основном работали, да те, что с Волками в походе были. Огонь любую заразу извести может — оно и понятно, что князь всё, где болезнь была, уничтожить приказал.
Князь хотел сразу убить двух зайцев — и остановить заразу, и напитать Итернитас энергией, как ему Жрец подсказал. От сгоревших заживо ее поступило бы — не счесть. Человеческие смерти тоже подпитывали замок, но не в такой степени. Сразу после большого пожара у князя с сыном случилась большая ссора, после которой вместо некоторых стен Замка остались развалины… А что именно служило причиной — никто не ведал.
Многое еще предстояло узнать попавшим на проклятый остров селянам, но знакомиться с окрестностями, местными жителями и сказочными существами, и уж тем более с историей этих мест, они смогли начать чуть позже — уже после того, как их стали выпускать из костёла и велели отстраивать деревню заново.
Глава 3. Грифон
На новом месте людям было тревожно. Доверия к новым «хозяевам» не было. Женщин и детей быстро пристроили к бытовой работе. Крепких мужиков сразу же после полнолуния отобрали в помощь в стройке, под присмотром Волков. Но при этом сами оборотни тоже ручной работы не гнушались. Один или двое за порядком следят — остальные вместе с мужиками лес валят, стволы обрабатывают. Кое-как жестами получается изъясняться. Некоторые слова начинали перенимать друг у друга: вода, еда, нельзя, можно… Потом вместе избы строили, немного вдали
