Уэлихолн - Торин Владимир

— Мистер, — нагло процедил Джек, будто позабыв, что это он тут незваный гость, — кто бы вы ни были, лучше бы вам убраться отсюда подобру-поздорову, иначе…

— Иначе что? — осведомился незнакомец, и от его слов вдруг повеяло подлинным могильным холодом.

Джек перепугался не на шутку.

— Э-э-э… Что вам нужно, мистер?

Сердце пьяницы дрогнуло. Даже затмившая все остальное вожделенная кружка эля вдруг как-то померкла в его сознании и опустела на треть. При этом в горло так и не попало ни капли!

— Что нужно? Да так, самую малость, — расхохотался незнакомец — в его смехе Джеку почудилось воронье карканье. — Каких-то шесть пенсов.

— Что, тоже на пинту не хватает? — ухмыльнулся Джек, неожиданно позабыв про страх, — злость и жадность возобладали над ним. Теперь ему все стало ясно! Должно быть, этот незнакомец увидел, как он, Джек, умудрился потерять монетку, и теперь смеет претендовать на его кровное имущество! Не на того напал!

— Попробуй-ка забери! — зло вскинулся пьяница. Воображаемая кружка эля в его сознании вдруг опустела уже на две трети и грозила вот-вот исчезнуть полностью.

— Забрать-то нетрудно. — Незнакомец вытащил из кармана сверкающую монетку и картинно повертел ее в руке.

Джек готов был взвыть от ярости — этот пройдоха успел подсуетиться раньше него и уже отыскал денежку! Вот почему он, Джек, не нашел ее в луже!

— Но ты сам должен отдать мне шесть пенсов, — как ни в чем не бывало продолжил обладатель зеленой шляпы, как будто это не у него в руках была монетка. — Отдать мне… добровольно. С чистой… душой…

— Отдать?! Отдать шесть пенсов?

Джек уставился на незнакомца, выпучив глаза. О его способности здраво мыслить разговора уже не шло. Он мог думать лишь о совершенно пустой, до дна выпитой кем-то (но точно не им!) заветной кружке, которая маячила в его воображении.

— Конечно, — сказал незнакомец. — Но не просто так. Ты мне шесть пенсов, а я тебе…

И тут Джек с удивлением обнаружил у себя в руках ту самую кружку, о которой мечтал весь вечер. Даже не подумав удивиться, он торопливо кивнул, соглашаясь, и тут же поднес ее к губам.

Эль был крепким и душистым. Это был лучший эль, который Джек пробовал в своей жизни! Он все пил и пил, а кружка и не думала пустеть. Его желудок вскоре наполнился, и эль плескался уже где-то в горле, но Джек не останавливался…

В конце концов он допился до того, что разум его окончательно угас, но Джек все равно продолжал пить, захлебываясь и проливая эль на себя.

А незнакомец в зеленом хохотал, глядя, как черная пенящаяся жидкость начинает выливаться из ушей несчастного Джека вместе с кровью. Волосы пьяницы опадали, а кожа облезала прямо на глазах.

Когда от головы Джека остался лишь один голый череп, незнакомец подошел и стукнул его по лбу монеткой. В тот же миг череп превратился в кованый железный фонарь, и внутри вспыхнул крошечный подрагивающий огонек…

Незнакомец исчез. Город вновь преобразился и стал собой. Джек стоял посреди улицы. Повсюду горел свет, залаяла собака, мимо прошла группка детей в поисках конфет.

— Сладость или гадость! — раздался голос, и Джек в ужасе бросился бежать, подгоняемый детским смехом, в котором ему отчетливо слышался вороний хохот незнакомца в зеленом…

С тех самых пор Джека, с фонарем вместо головы, не раз видели в городе, понуро бредущим по улице. Обычно это случалось в канун Дня Всех Святых.

Говорят, что несчастный Джек до сих пор ищет свой шестипенсовик, но на самом-то деле ему нужна не сама заколдованная монетка, а его душа, заключенная в ней. Если вы вдруг отыщете ее — верните глупому Джеку, иначе ему никогда не обрести покой…

…Едва мисс Мэри завершила рассказ, как ударил колокол, знаменующий окончание занятий.

Ученики — просто небывалое дело! — остались сидеть на своих местах.

Дети были подавлены и угрюмы. Праздничная история, которую все так ждали, оказалась вовсе не забавной сказкой про хитроумного ловкого пройдоху. Невзирая на различные странности и даже колдовство, она больше напоминала… жизнь. Неприятную, отвратительную жизнь без надежды. В истории мисс Мэри было слишком много мерзких подробностей о Джеке, его грязных мыслей и слов… он не казался «старым добрым Джеком, дважды облапошившим самого Дьявола», он выглядел тем, кто получил по заслугам: ужасное наказание — для гадкого человека…

— Кто-то хочет получить последнюю отметку перед каникулами? — спросила учительница. — Кто назовет мне главное отличие истории, которую все вы знаете с детства, от той, что я вам рассказала сейчас? — Не видя энтузиазма на унылых лицах, мисс Мэри попыталась раззадорить хотя бы кого-нибудь. — Мистер Тэммин? — Не вылезая из-за парты, мальчик принялся аккуратно складывать учебники в портфельчик. Он даже не подумал откликаться. — Мистер Кэндл?

Томми, в свою очередь, одним махом сгреб в портфель все, что было у него на парте. Учебники, тетради и пишущие принадлежности внутри перемешались, и теперь он с невероятным трудом защелкивал замки.

— Не Джек обманул Дьявола, — сказал Томми. — А Дьявол — Джека.

— Дьявол? Гм… — мисс Мэри покачала головой, и мальчик уж было решил, что ошибся, но учительница неожиданно сказала: — Вы правы, мистер Кэндл: основное отличие этих двух историй в том, кто кого водит за нос. Людям часто хочется думать, что они очень умные и ловкие, хитрые и находчивые, что они могут обмануть саму смерть, Дьявола — да кого угодно, но правда в том, что они обманывают лишь себя. Урок окончен. Встретимся с вами после каникул. Мое почтение вашим родителям!

Ученики потянулись к выходу, ворча и толкаясь.

Мисс Мэри встала из-за стола и подошла к книжному шкафу.

— Мистер Кэндл, задержитесь на минутку!

Томми услышал это, уже стоя одной ногой за порогом.

— Да, мисс Мэри? — он обернулся.

Учительница что-то искала на полках.

— Я хотела бы поговорить с вами о вашем друге.

«Ну вот, — с досадой подумал Томми. — Началось. Что бы такое придумать, чтобы она…»

— О, мистер Кэндл, не нужно беспокоиться. Подойдите.

Томми послушался.

Мисс Мэри вернулась к столу. В руках она держала ветхую книгу в пурпурной обложке, в центре которой красовалось тиснение: цветок чертополоха. Под ним было витиевато выведено: «История основания королевства Шотландского. Правда-Полуправда-Вымысел».

— Мистер Уиллинг не будет наказан, — сказала учительница. — Неужели вы думаете, что я силой могу заставить кого-то присутствовать на своих занятиях?

Томми удивился, ведь все остальные учителя делали именно это.

Мисс Мэри продолжила:

— Я не настолько жестока. И не настолько глупа, чтобы не заметить постоянное отсутствие одного из своих учеников. Ничего не говорите. Я прекрасно знаю о причинах, по которым мистер Уиллинг предпочитает избегать мои уроки и меня лично. Мы, как вы, должно быть, знаете, с ним одной крови, если можно так выразиться. А еще мы с его матерью немного повздорили — у нас не слишком теплые отношения. Она не хотела, чтобы я преподавала в этой школе.

«Значит, Чарли сказал правду, — подумал Томми. — Мисс Мэри и правда его двоюродная тетка. Дело вовсе не в том, что он в нее влюбился».

Мисс Мэри продолжала:

— Не нужно так смотреть, мистер Кэндл. Я всего лишь прошу вас передать вашему другу эту книгу. Скажите ему, что он обязан прочитать ее полностью, от корки до корки. Если он осилит ее за каникулы, я поставлю ему отметку за триместр. Если нет (а я узнаю, читал он или нет, уж поверьте), то отметки ему не видать. И еще кое-что, мистер Кэндл, скажите ему: пусть не сбегает, стоит ему только услышать мои шаги на главной школьной лестнице или мой голос. Я его не съем — не люблю блюда из детей, знаете ли. Если я права, то скоро, очень скоро вся нужда прятаться от меня у него отпадет сама собой. — Это было сказано угрюмо и мрачно. Как угроза. — Вы свободны, мистер Кэндл. Счастливых праздников!

Томми кивнул, взял учебник и развернулся было, чтобы поскорее покинуть кабинет мисс Мэри, но тут учительница вдруг положила руку ему на плечо. Ее тонкая изящная ладошка весила, казалось, целую тонну.