Мастер Игры (Раунд Первый) (СИ) - Акулова Алена

Жители Плоского мира не могут взаимодействовать с системой, как мы, но прекрасно осведомлены о существовании Мастера. Они не считают его богом, хотя богов и божков в пантеоне местных достаточно много. Мастер является для них некой нейтральной, но в тоже время очень могущественной силой, который следит лишь за тем, чтобы четко соблюдались данные его именем клятвы. На равновесие между добром и злом ему абсолютно наплевать, как и на то, кто возьмет верх в вечном противостоянии светлых и темных сил. Нарушить данную Незримому Судье, такое имя он носит в народе, клятву или обещание, значит обречь себя на неминуемую смерть и ужасное посмертие.

В отличие от местных нам не надо тратить годы на упорные и тяжелые занятия, чтобы достичь мастерства в овладении боевым искусством или ремесленным навыком, достаточно изучить сам навык, что дал нам Мастер Игры. Вот только оказывается, что мы ограничены в количестве изучаемых боевых навыков, магических школ и ремесла. И это логично. Никто не может, каким бы он не был гением, знать все на свете и быть лучшим во всем. Сами навыки имели три ранга мастерства. В принципе все, как и в моем старом мире, где нет системы и типа, который за всеми следит. Я мог быть обычным простым мечником, мог стать редким специалистом в обращении с клинками, а мог достичь ранга уникального мастера. Все логично и вписывается в систему.

Помимо основного оружия, которое мы выбираем сразу при появлении в Плоском мире, нам еще предложат выбрать дополнительное и пробужденное. О последнем Паше выяснить ничего не удалось, и про количество магических школ доступных для изучения призванными он тоже умолчал. Ремесленных, социальных и других навыков, не относящихся к магии и боевому ремеслу можно выучить не больше пяти, но достичь высот мастерства только в двух из них. Кстати при выборе навыка более высокого ранга, он заменял предыдущий, так что количество имеющихся у нас навыков не менялось, изменялось лишь их качество.

Насчет магии, здесь тоже было не все так просто. Магия в Плоском мире была реальностью, но далеко не все могли ее использовать. К тому же в отличие от тех же самых игр, магия исцеления или жизни была довольно таки специфической и работала по-другому.

Чтобы исцелить раны, болезнь или снять проклятье, необходим был непосредственный контакт с реципиентом. Жрец, а магию жизни практиковали только жрецы или священнослужители одного из многочисленных культов светлых богов, должен был приложить руки к телу пациента и возвать к своему божеству, а это, как вы понимаете, было сопряжено с определенными затратами времени и духовных сил. Некоторые из жрецов, что достигали высот своего мастерства могли даже воскрешать павших в бою воинов, но это были единичные случаи требующие колоссальных затрат магической энергии и концентрации духа. В противовес им стояли колдуны и некроманты, которым не нужен был прямой контакт. Черная магия позволяла насылать проклятья на расстоянии, и поднимать мертвецов с помощью заклинаний на темном наречии. Вот такая вот несправедливость, на которую Незримому Судье было наплевать.

Отдельной когортой стояли стихийные маги и чародеи. Одни баловались с первостихиями огня, воздуха, воды и земли, другие были более приземленные и работали в плотной связке с ремесленниками, зачаровывая изготовленные ими предметы, используя магию рун и добытые в проклятых землях редкие ингредиенты и артефакты. Мой вновь обретенный товарищ принадлежал к первым и осваивал стихию воды.

Все это он рассказал, пока мы шли по лесной тропе, что должна была нас вывести к старой часовне. Я и Лека внимательно слушали Пашу и не перебивали его во время рассказа. Конечно, наверняка было еще множество нюансов но, по словам нашего «лектора» все это мы уже выясним в процессе нашего пребывания в Плоском мире. Но один из них Лека решила уточнить сразу.

— А вы в прошлом мире выглядели так же, как и здесь?

Я даже остановился от столь неожиданного, но в тоже время правильного вопроса. Ведь я и Паша действительно выглядели иначе. Мы ведь при встрече не узнали друг друга.

— Я вот точно нахожусь в другом теле, — честно призналась нам девушка. — И оно гораздо больше мне нравится, чем то, которое у меня было в прошлой жизни.

— А ведь ты очень верно сказала, — Паша задумчиво мял свой подбородок, была у него такая привычка.

— О чем?

— В прошлой жизни, — он отрешенным взглядом посмотрел на Леку. — Действительно. Мастер переместил в этот мир только наше сознание. Душу. И поместил ее в другое тело. Видимо нельзя переместить материальный объект в другое измерение.

— А с чего ты решил, что мы в другом измерении? — с сильным сомнением спросил я товарища. — Мы можем запросто оказаться на другой планете, которая находится, к примеру, на другом конце нашей галактики. А все рассказы о том, что этот мир плоский, всего лишь невежество местных, что живут в малограмотном средневековье.

— А магия? Система? Мастер игры? — спросил Паша, переведя взгляд на меня.

— Без понятия, — я развел руками. — Может лично я вообще сейчас в коме, а все вокруг, в том числе и вы, лишь плод моего воспаленного воображения. Или мы померли и оказались в аду, ну или в чистилище.

На последней фразе я изобразил зловещую улыбку.

— Да хрен его знает на самом деле, где мы и что с нами произошло, — улыбнулся он мне в ответ. — Фактом остается то, что мы здесь, в чужом теле и мы живы. Пошли искать труп Назаровской жены.

Он махнул рукой и двинулся по лесной тропе.

— Я это тело считаю своим, — резюмировала Пашины слова Лека и пошла вслед за ним.

Я же молча пожал плечами, соглашаясь и с одним и с другой.

Мы вышли на лесную опушку и остановились. Сразу за лесом начиналось широкое поле, спускавшееся под небольшим уклоном к широкой реке. Справа от нас, ровно посредине между лесом и рекой на небольшом холме стояла старая часовня, цель нашего короткого путешествия.

Прямоугольное здание служило основанием невысокой, метров шесть в высоту, башне, которая венчалась конусообразной крышей. Часть крыши провалилась, стены здания покрыты сетью трещин, кое-где каменная кладка была разрушена. Дверей не было, и вход в часовню зиял черным провалом. Живая изгородь вокруг здания разрослась без долгого ухода и теперь это были заросли буйно цветущего и заполонившего практически весь склон холма невысокого кустарника.

— Вроде все тихо, — негромко произнес Паша, после двух минутного осмотра поля и часовни.

— И где мы будем останки Назаровской жены искать? — спросила нас Лека.

— Часовню надо осмотреть, — ответил я девушке.

— Не нравиться мне все это, — со вздохом сказал наш спутник, приложив руку ко лбу на манер козырька, пристально всматриваясь в полуразрушенное здание.

— А что тебе не нравится Пашь? Обычное заброшенное здание. Жутковато конечно смотрится, но днем монстров вроде как нет.

— Меня зовут Флавий, Паша остался в прошлой жизни, — не отвлекаясь от своего занятия, с небольшим раздражением в голосе ответил мне он. — Ночью появляются мертвецы, а если вы хорошо меня слушали, то должны были бы запомнить, что кроме мертвецов здесь водятся и другие монстры. Да и не факт, что мертвяки появляются только ночью. Они же не вампиры.

— Ну Флавий, так Флавий, — хмыкнул я и подмигнул Леки. — А я пожалуй буду Лексом.

— А что здесь еще и вампиры есть? — посмотрела на меня Лека. — Почему Лексом? Чем тебя Ангер не устраивает?

— Александр, Алекс, Лекс, — я решил объяснить девушке свой выбор. — Ангер, как и Паша остался в прошлой жизни, да к тому же это игровой ник, а Лекс лишь сокращение от настоящего имени.

— Ясно. Буду звать тебя Лекс. — Она коротко кивнула мне и посмотрела на Пашу. — Так, что насчет вампиров?

— Я так думаю, что здесь как у Ноя в его ковчеге, — Паша (Флавий) убрал руку ото лба и с серьезным выражением на лице посмотрел на девушку, — каждой твари по паре. Пойдемте. Стоя здесь, мы задание не выполним.

— Согласен, — я мотнул головой, соглашаясь с его словами и обнажив меч, первым направился к часовне.