Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья

– Что ты задумала? – тихий, но отчетливый шепот Сэма защекотал ухо так внезапно, что Мара вздрогнула.

– Ты о чем? – попыталась она изобразить недоумение, но дед смотрел на нее так, будто все знал о каждой ее мысли, и это выбивало из колеи. – Ладно. Мне надо увидеть сгоревшую лодку.

– Думаешь, что справишься лучше, чем эксперты шведской полиции?

– Если это действительно «Сольвейг», расследовать будет Верховный Совет.

– Так ты соскучилась по Совету? – Сэм выжидательно замолчал. Наверное, считал про себя: «Три, два, один» и ждал, когда внучка заговорит.

– Джо видел сон, – произнесла она на выдохе.

Если уж кто и мог понять ее переживания, то только кто-то из инуитов. Человек, который и сам верил путанным предсказаниям ангакука, местного духовного лидера.

Мара не знала толком, можно ли считать шаманов ясновидцами, ведь их слова слишком размыты и загадочны для того, чтобы быть реальным прогнозом. Сплошные символы, которые хочешь так толкуй, хочешь эдак. И все же, рассказывая деду про странные сны Джо, она невольно нащупала в кармане костяную фигурку на плетеном шнурке. Солнечный круг, внутри него – человек с изображением птицы на груди. Этот амулет подарил ей летом Имагми, молодой инуитский шаман, мужчина-ворон. Якобы для защиты от злых духов. Конечно, эта опиумная лапша не осела у Мары на ушах ни на секунду, но фигурка ей нравилась, и она вечно таскала ее в кармане любимой кожаной куртки. Так и Нанду не ревновал, и не было риска потерять кулон во время трансформации.

Теперь Мара сама стала свидетелем необъяснимого: Джо ведь точно не пытался изобразить из себя шамана, промыть кому-то мозги или выпендриться. По большому счету, ему было все равно, что думают о нем окружающие. Огненное море… Ну каковы были шансы, что этот сон сбудется? Да еще и день в день?..

– Это ведь может быть совпадением? – почти умоляюще спросила Мара у деда.

– Если тебе так легче.

– Скажи, как есть!

– Мара, в это очень трудно поверить, когда сталкиваешься впервые, – Сэм отвернулся в сторону, задумчиво глядя на проплывающие мимо островки. Совсем крошечные: один дом, пара деревьев и небольшая пристань. Шведский аналог дачных участков – идеальный вариант для тех, кто не любит соседей.

За островами тянулся берег. Короткое северное лето давно прошло, и потемневшая, пожухшая растительность издалека напоминала черствую корку ржаного хлеба. Мара вслушивалась в гомон мотора и старалась не думать о плохом. Напрасно: предчувствия бурлили в ней, как вода за бортом, и затягивали глубже и глубже в холодную пугающую черноту.

– Я думаю, ты правильно сделала, что поехала, – вдруг сказал Сэм, не поворачиваясь к ней. Будто говорил сам с собой.

– А как же безопасность?

– Неизвестность разрушает. Отсутствие знания – плодородная почва для сомнений. И правда не так опасна как то, что внутри тебя.

Мара застыла, пораженная мудростью деда. Эти слова бы – да в рамочку и в папин кабинет. Пусть смотрит каждый раз, когда захочет защитить дочь от того, что, поего мнению, она не в состоянии пережить.

– Как считаешь, у Джо – особый дар? – тихо спросила она.

– Я не буду говорить, что я считаю, – Сэм улыбнулся, и морщины растянулись по его обветренному лицу, как круги на воде от брошенного камешка. Старый Нанук почти никогда не улыбался, поэтому с непривычки Маре стало жутковато. Словно на нее смотрела маска, сделанная искусным резчиком по дереву. – Ты должна сама сделать вывод.

Вывод… Разберешься тут, когда все внутри просит задернуть шторы и больше не выглядывать наружу!

Поняв, что Сэм не собирается ничего ей объяснять, Мара вжала голову в плечи, пряча уши от ледяного ветра, и молчала до самого Стокгольма. У Густава дорога занимала обычно больше двух часов, если не все три, а Эдлунд домчался за полтора.

Разыскивать аварию не пришлось: обгоревший остов уже отбуксировали в порт, где толпились зеваки, журналисты и полицейские. Сосисками на удочке тянулись вверх черные микрофоны, а по воздуху разлился слабый, но терпкий запах гари.

Профессор пришвартовался неподалеку от лодок береговой охраны, спрыгнул и поспешил сквозь толпу к людям в форме. Нет, представителей Совета не было видно. Ни черных спецовок, ни жетонов с изображением солнца. И неудивительно: стали бы они так светиться у всех на виду? Насколько Мара знала порядки Солнцерожденных, дела свои они забирали под шумок, пользуясь длинными щупальцами связей, проникающими в самые разные структуры. От НАТО до шведской полиции, которая, собственно, и опрашивала сейчас свидетелей.

Мара тихо следовала за отцом, что во всей этой суматохе он забудет о ее существовании. Сэм ничего не говорил, но она спиной чувствовала его присутствие.

Линдхольм был слишком далек от столицы, и горящее море увидеть своими глазами Маре так и не удалось. Пыталась разглядеть хотя бы то, что осталось от лодки, но людей собралось слишком много. Шведская речь, невнятная и для русского слуха косноязычная, обрушилась на нее со всех сторон, лишая возможности сосредоточиться. Пусть Мара и освоила кое-какие правила и выучила слова для разговоров с отцом, сейчас вникнуть и разобраться не получалось.

Паника толпы передалась ей, и девочка с трудом поборола желание вцепиться в рукав деда или отца, чтобы не потеряться в этом безумии. Толчок в плечо, отдавленная нога, душный запах чужого одеколона… И шипение полицейского мегафона в ушах. Что за конец света?! Неужели в Стокгольме настолько тихо и спокойно, что одна авария спровоцировала весь этот переполох? Или где-то поблизости матч лиги чемпионов?.. Краем уха Мара уловила в криках толпы слово«террор» и насторожилась. Приподнялась на цыпочки и увидела в воздухе самодельную картонную табличку с надписью «Stop terrorism!»

– Что это? – дернула она отца за рукав.

Но Эдлунд или не услышал ее, или просто не захотел отвечать.

– Посторонним нельзя, – один из офицеров преградил им дорогу.

– Мне звонили, – профессор полез во внутренний карман за паспортом. – Я – профессор Ларс Арвик Эдлунд, яхта принадлежала мне.

– Предположительно, – белесые брови полицейского сдвинулись на переносице, он сверился с документом и вызвал по рации коллегу. – Пройдемте со мной.

И вместо того, чтобы пропустить Эдлунда за желтую ленту, представитель закона сам пролез под ограждением и двинулся на парковку.

– Вам лучше подождать здесь, – офицер открыл дверь служебной машины. – На улице небезопасно и шумно. Подождите детектива Юнссона.

– А что случилось? Это все из-за аварии?

Офицер поправил фуражку и бросил короткий взгляд на толпу. Потом заговорил слишком быстро. Что-то про журналистов и видео. В очередной раз Мара пожалела, что не особо усердствовала в шведском.

Когда поток объяснений иссяк, Эдлунд велел ей садиться в машину. И пока он не передумал и не вспомнил про аптеку, послушно уселась на заднее сиденье. Офицер встал у машины, положив руки на пояс с кобурой, а Мара дождалась, пока отец закроет дверцу изнутри, чтобы утолить любопытство.

– Камеры наблюдения засекли подозрительного человека, – нехотя пояснил профессор. – Арабского происхождения. Он все это время был в порту, стоял один, ходил по набережной и кому-то звонил. Журналисты слили информацию и устроили панику. Якобы это работа террористов…

– Да ладно! И кто станет устраивать теракт на лодке в Швеции?

– Никто, – Эдлунд помрачнел и вытащил телефон. – Но это не самое худшее. Я, кажется, знаю, кого они подозревают…

Не успел профессор договорить, как машину открыли.

– Детектив Юнссон, – представился высокий мужчина в штатском. – Я предлагаю поговорить в офисе полиции.

– Конечно, – нехотя отозвался Эдлунд.

– Я поеду на своей машине, а вас отвезет офицер Блум.

В присутствии полицейского поговорить не удалось. Служитель закона молчал, Эдлунд нетерпеливо мял смартфон, а Мара, хоть дорога и заняла от силы минут двадцать, ерзала и ждала хоть какой-то определенности. Но ждать пришлось долго.