Мария Николаева - Хаос дорог
Я тяжело вздохнул: значит, вот что почувствовал мой спутник… Родная кровь. Что ж, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать от мальчишки. Только интересно, кем он приходится Рейму? Не мое, конечно, дело, но любопытно же! Хотя если задуматься… была одна любопытная история пару десятилетий назад. И там помимо правителя ифритов была замешана еще и светлая девчонка, кажется, дочка Рондира. Неужели все‑таки полукровка? Боги Изначальные, да такого уже пару тысячелетий не случалось! А уж чтобы княжеской крови – и не было вовсе! Но если этот парнишка действительно тот, за кого я его принял, то проблем у него не меньше, чем у меня. Даже больше. Ни в одной правящей династии никогда не признавали полукровок, а если в тебе еще и кровь ифритов течет, то ты уже труп, просто пока еще не понял этого. Как этот мальчик вообще столько прожил? Нет, опять не так формулирую вопрос: кто его прятал все это время? И кто прячет до сих пор – ведь Рейм присутствия сородича не почувствовал. Так же, как я прежде не распознал в нем эльфийской крови.
– Sellin Raym просто был неподалеку, поэтому счел возможным сделать небольшой крюк, чтобы сообщить мне о предстоящем бракосочетании моего брата. — Значит, эльфы у тебя в родне все же есть, – Мейлон поспешил сделать свои выводы из моих слов.
Бездна! Этот вопрос меня уже порядком достал! — Эльфов – нет! – с трудом сдерживая раздражение, по слогам произнес я. – И я это уже говорил. Просто Мариса, невеста моего брата, связана клятвой верности с ифритами. – И снова ни слова лжи, но и понять меня верно нельзя, если, конечно, не посвящен в тайны Домов. — И ради этого наследник демонов отклонился от своего пути? – все еще сомневаясь, спросил Рыжик.
Я неопределенно пожал плечами. Ради возможности поиздеваться надо мной Рейм бы проделал путь из Vir’Soleir – Звезды Юга – до самого севера. Я же говорил, что отношения у нас сложные. Впрочем, даже не будь мы так крепко связаны годами моего ученичества, он бы пошел на все ради своей danely. — Он очень высоко ценит Марису. – Так, словно это все объясняло, ответил я. — Высоко ценит? – Мейлон насмешливо фыркнул. – Ты так спокойно говоришь об этом?!
Ну вот, он опять сделал какие‑то свои выводы на основе вполне невинных слов. Но каждый имеет право на ошибки. — Это дело моего брата, не находишь? — Но честь рода…
– …не пострадает, – закончил я вместо Мейлона. – Ты смотришь на все с позиции человеческих аристократических домов, а это в корне неверно. Эти законы никто не соблюдает, кроме них самих, да и они не слишком‑то следуют собственным правилам. Когда живешь не несколько десятилетий, а десятки веков, начинаешь понимать, что все эти церемонии придуманы только с одной целью – для создания иллюзии верности собственного пути развития. Это всего лишь самообман, Рыжик. Глупо подчиняться настолько нелепым законам. — А ты? Ты проживешь столько же, сколько и они? — Нет, конечно. Я – всего лишь человек, но меня учили жить по их законам морали. Да и ты, когда станешь старше, поймешь, насколько глупы эти разговоры о чести рода. Это всего лишь еще один рычаг давления на отдельных личностей и общество в целом. Уж ты‑то должен это знать. — Не думаю, что ты намного старше меня, – отворачиваясь к огню, негромко пробормотал Мейлон, но я услышал. — Что ж, возможно, так и есть. Но прежде чем утверждать подобное, не мешало хотя бы поинтересоваться возрастом собеседника. Итак, сколько тебе лет, Рыжик? — Двадцать, – чуть л и не с вызовом произнес он. Забавно. Вот что значит вопрос воспитания. Если бы он вырос среди других эльфов, то сейчас бы смущенно опустил взор долу и молчал, пока старший изволит мыслить вслух. Интересно все‑таки, как он попал к людям? И кто его вырастил? Впрочем, не так это и важно, главное другое – теперь я почти уверен, что вижу перед собой росток сразу двух правящих династий – эльдской и ифритской. — Извини, Рыжик, но я в два раза старше тебя, так что будем считать, что в оценке моего возраста ты ошибся, – не сдержавшись, улыбнулся я. Все‑таки нравится мне подтрунивать над этим созданием, тем более сейчас, когда я знаю, чего могу от него ожидать. — Но… на вид тебе никак не больше двадцати пяти. – Он растерялся. Прожив столько лет среди смертных, Мейлон решил, что научился разбираться в людях. Впрочем, эта ошибка свойственна юности – сам был таким же. — Ну, в моем роду все‑таки были маги, и пусть их дар я не унаследовал, но что‑то же мне должно было от них достаться.
Рыжик кивнул, он снова смотрел на пламя, словно ища в нем успокоение и поддержку. На редкость жалкое зрелище. — Знаешь, Рыжик, давай лучше ужинать и спать – завтра нам еще целый день ехать, а дороги, к сожалению, уже несколько столетий не ремонтировали.
Мейлон апатично кивнул, но взгляда от огня не оторвал. Ладно, боги с ним, если не хочет – пусть сидит, а я лучше высплюсь вволю. Сомневаюсь, что вблизи старой столицы будет время на сон.
…Проснулся я, как всегда, с рассветом. Осторожно, стараясь не слишком шуметь, я выбрался из‑под плаща и осмотрел место стоянки. Мейлон спал, свернувшись в клубочек на самом краю своего одеяла. Давно не видел ничего столь же милого в своей беззащитности. Интересно, а Рейм в двадцать лет был таким же? Сомневаюсь. Если честно, то мне вообще не верится, что принц хоть когда‑то был наивным ребенком. Все‑таки дрессировка ифритов не очень уступает по своей жесткости дрессировке Двуцветных Лордов…
А Рыжику несказанно повезло, что он не родился чистокровным ифритом, в противном случае он бы сейчас был копией Рейма, а двух таких в своем окружении я бы просто не вынес.
Осторожно свернув свое одеяло, я пошел к колодцу – не мешало бы умыться, да и воды набрать. Все‑таки хорошо иметь своего ифрита в походе – пламя не погаснет, даже если из топлива вокруг будет только воздух.
Вода оказалась ледяной. Впрочем, глупо ожидать другого, когда трава с утра поседела от инея. Климат в этой полосе оставлял желать лучшего. Но за годы жизни на севере я привык к холодам, и если быть откровенным до конца, порой мне не хватало того времени. Летом я мог не спать сутками, потому что и днем и ночью за окнами светило солнце, а зимой, когда на несколько недель весь свет концентрировался в жилых домах, я запирался в библиотеке и при свете лампады вчитывался в старые летописи…
Наверно, это единственные счастливые воспоминания, оставшиеся с той поры: ни в «темный» период года, ни в «светлый» меня не беспокоили, и я мог хоть немного побыть собой… вернее, попытаться вспомнить, каково это – быть кем‑то другим, а не Двуцветным Лордом…
Когда я вернулся к месту стоянки, Мейлон все еще спал, при этом вид у него был настолько изможденный, что я не решился его будить. Наверно, вчера мне все‑таки следовало заставить его отдохнуть, но у меня самого есть в душе струны, которые, если тронуть, будут болеть долго и нудно. И я как никто знаю, что в такие моменты лучше дать другому время – все взвесить и обдумать. Потому что есть вещи, к которым надо приходить самостоятельно, без чьего‑то указа или помощи.
«Danell, а не слишком ли вы нежны с этим мальчиком?» Голос Ландыша недовольным холодком прокрался в мой мозг. Да уж, вряд ли Северный ветер в состоянии понять, почему его обычно безжалостный к чужим слабостям Лорд ведет себя как нянька. Раньше я бы поднял обленившегося младшего сразу же, как только открыл глаза… но с тех пор прошла, кажется, целая вечность. — Не думаю, – негромко ответил я, вглядываясь в ленивый танец пламени. – Просто, знаешь, чем‑то он похож на меня… а я в его возрасте многое бы отдал всего за одну протянутую мне навстречу руку. Тяжело всегда быть одному. Очень тяжело…
«Но вы же не были одиноки, danell». Удивление, такое яркое и чистое, что губы невольно трогает улыбка. — Это было хуже, чем одиночество. Уж лучше быть совсем одному, чем постоянно находиться в зоне пристального внимания Совета.
Странно говорить о таких вещах с духом. Не думал, что мне когда‑нибудь хватит смелости признаться в собственной слабости, тем более перед тем, кто этого знания недостоин. Хм… недостоин? А он ли недостоин? Или я снова бегу от себя? Да и какое мне дело до того, что обо мне может подумать Северный ветер? Никакого. Абсолютно.
«Вы все еще вините себя, danell, но это же глупо».
Я промолчал. Иногда меня жутко раздражали комментарии стихийных духов, потому что чувство такта у них отсутствует как таковое.
Виню ли я себя? Конечно. Потому что если бы не я, она была бы жива до сих пор – и не было бы этих лет, наполненных удушающей ненавистью и болью.
«Danell, забудьте об этом. Право на смерть – священно. И не нам на него посягать. Даже если кому‑то это причиняет боль». Ландыш участливо посмотрел на меня. Мы были слишком давно связаны, чтобы он не понял, каково мне вспоминать.
Но тут он неправ.
Я резко дернул головой. Нет! Так нельзя! Нельзя все подчинять только своим желаниям. Нельзя эгоистично забывать о других, тем более когда от тебя зависят чужие жизни! Нельзя!.. просто нельзя было поступать так со мной!
