Аллан Коул - Когда боги спали

— Ты опозорил меня, — сказал Манасия. — И я не собираюсь покрывать этот позор. Порок должен быть наказан в корне, независимо от того, что он скрывается в моем сыне и наследнике.

Лука подошел ближе, словно собираясь выслушать объяснения. Но вместо этого сказал:

— Отец, лучше поведай нам о том, как мать обвинила тебя в изнасиловании. И все мы тогда воспрянем духом.

Манасия нахмурился.

— Что это с тобой? — рявкнул он. — Не время веселиться.

— Да как же, отец, — не отставал Лука. — Именно в такой вот ситуации и надо шутить.

Манасия собрался разразиться очередной гневной тирадой. Но Лука быстро выхватил саблю и одним ударом отсек отцу голову.

Безголовое тело рухнуло на пол.

Лука обернулся к собравшимся, спокойно обтирая лезвие.

— Есть возражения? — поинтересовался он.

Вытаращив глаза, генералы и адъютанты застыли на месте.

Первым заговорил Фари:

— Никаких, ваше величество.

Покряхтывая и хрустя старыми костями, он опустил свое древнее тело на колени.

— Да здравствует король Лука! — воскликнул он.

Лука вгляделся в неподвижный взор головы отца.

— В чем дело, отец? — спросил он. — Что же ты не смеешься?

Несколько недель спустя Ирадж уже двигался по Запретной Пустыне, возглавляя грандиозную победную процессию по пути к Занзеру.

Калазарис уже доставил Протарусу условия капитуляции от Луки и теперь действовал как посредник в последующей дискуссии относительно сдачи. Армия демонов разрозненными малыми отрядами возвращалась домой. Лука, предложив себя в качестве заложника, в Занзер отправил Фари — с головой Манасии, погруженной в лед, — для подготовки к встрече Ираджа.

К неудовольствию Сафара, Калазарис был щедро вознагражден золотом и получил высокий чин при штабе Ираджа. Сафар возражал против этого, но Ирадж сказал, что в хороших шпионах всегда большая нужда.

Но последовавший победный марш и подготовка к церемонии венчания Ираджа в Занзере отогнали эти неприятные мысли от Сафара.

И вот настал день, когда показались ворота Занзера.

Победная армия двигалась по широкой дороге, с развернутыми знаменами, под грохот отбивающих такт барабанов.

Сафар устроился рядом с Ираджем на слоне короля Манасии. Над паланкином развевался огромный флаг, сотканный из прекраснейшего шелка Сампитея. На флаге было изображение Завоевателя — красная Демонская луна и серебряная комета. Но, по мнению Ираджа, эмблема эта уже не имела отношения к Алиссарьяну, а теперь полностью принадлежала ему, королю Протарусу.

Неделю шла подготовка к сложной церемонии во дворце бывшего короля Манасии. Сановникам, людям и демонам, предстояло заполнить огромный тронный зал и пасть ниц пред Протарусом. Там его должны были объявить (Королем королей, верховным правителем всего Эсмира.

Подул свежий ветерок, разгоняя пыль над дорогой. Прямо впереди вставали ворота Занзера.

— Смотри! — сказал Ирадж, взволнованный, как ребенок. — Мы почти у цели.

Над воротами на шесте торчала окровавленная голова Манасии.

Распахнулись громадные ворота, и толпа демонов высыпала наружу, приветствуя нового короля. Ирадж помахал рукой.

Крики демонов становились все безумнее:

— Протарус! Протарус! Протарус!

Ирадж, широко улыбаясь, повернулся к Сафару.

— Друг мой, — сказал он. — Всем этим я обязан тебе. — И тут же удивленно рассмеялся. — А ведь я то же самое говорил и в видении, да? — напомнил он Сафару.

— Или что-то типа того, — ответил Сафар.

Ирадж хлопнул его по спине.

— И вот все оказалось явью, — сказал он. — Все, что ты предвидел.

Сафар улыбнулся.

— Хочется верить, — ответил он.

Но улыбка получилась тревожной. В видении он добрался лишь до ворот Занзера, но не дальше.

И теперь ему оставалось лишь размышлять… Что же будет дальше?

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

«ЗАНЗЕР»

25. Похитительница сердец

Она принадлежала к числу редко встречающихся женщин. Одновременно богатых, красивых и могущественных.

К тому же над нею витала тайна, что во времена Демонской луны делало ее и редчайшей женщиной среди мужчин.

Ее герб — символ дома Фатина — представлял собой серебряный кинжал, и об этом ходило много разговоров.

Одни говорили, что герб принадлежал ее покойному, неоплаканному мужу, лорду Фатина, торгашу среди торгашей, настолько очарованному своей женой, что оставил ей все свое состояние. Как утверждали, именно этим кинжалом леди Фатина ускорила переход мужа в мир иной. И то, что эта женщина в богатой траурной одежде носит в качестве герба серебряный кинжал, лишь добавляло достоверности этой истории.

Другие распускали слухи о том, что была она, дескать, некогда любовницей какого-то короля, возможно даже самого Протаруса. По этой версии она проиграла гаремную войну и была изгнана, но с изрядным количеством золота и драгоценных камней. Говорили, что именно тем же серебряным кинжалом она заколола свою соперницу, но смерть эта привела к такому скандалу, что из гарема ее изгнали. И тут всплывал вновь лорд Фатина. Слухи утверждали, что брак был признан, чтобы замять скандал. Говорили даже, что лорд Фатина умер еще до совершения брачной церемонии. Но тем не менее даже находящийся при смерти лорд настолько был очарован красавицей женой, что отписал ей все свои богатства.

Каждый раз, когда карета с серебряными кинжалами на дверцах проезжала по улицам Занзера, зеваки, из числа как людей, так и демонов, начинали вновь пересказывать друг другу эти истории.

Демоны из ее сопровождения расчищали дорогу, а кучер-человек нахлестывал черных лошадей, устремляя экипаж дальше. Громадный охранник-демон, сидя рядом с кучером, внимательно оглядывал толпу.

Внутри же кареты представитель леди Фатина в Занзере докладывал хозяйке о тех приготовлениях, что были сделаны в ожидании ее визита в город.

— Вы сами увидите, моя леди, — говорил этот человек, — что поступили мудро, избрав Абубенсу заботиться о состоянии ваших дел в Занзере.

Абубенсу махнул в сторону окна. Они проезжали мимо экзотического базара, где у лавок странно смешивались люди и демоны, торгуясь над причудливыми продуктами, и где неспешно шествовали семейные пары с кошельками в руках, а за ними поспешали детишки — человеческие и демонские.

— Занзер, без сомнения, является самым удивительным городом во всей истории Эсмира, — сказал Абубенсу. — С тех пор как семь лет назад наш досточтимый король, Ирадж Протарус, избрал его центром своей империи, здесь собирались самые разные существа. Надеясь и не веря, они цеплялись за полу королевской мантии и устремлялись к процветанию.