Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

— Ты посмеешь подтвердить вражеские измышления?!

— Если об этом зайдет речь, я расскажу, как все было, и расскажу то, что видела.

— Предательница! Ты посмеешь рассказать? Что же, расскажи! — и будешь презираема всеми как лгунья, и в первую очередь — твоим драгоценным супругом — ты ведь знаешь, он не любит ложь, хотя сам изолгался до предела. Посмотрим, что он тебе скажет, когда ты ему сообщишь в безумии своем, что Мелькор говорил правду, — а то, что он все же лжет, ты уже неспособна понять, видя перед глазами те же мороки… Манвэ отвернется от тебя, но ни его, ни тебя это уже не спасет от гибели! Знай же, какая кара ждет упорствующих в заблуждениях!

Яростный смерч обрушился на Валиэ, оглушив и пригнув к полу. Боль, отголосок которой она ощутила в кошмаре, увиденном в садах Лориэна, впилась в голову, словно раскалывая ее изнутри.

Варде показалось, что все ее существо растворяется, сгорает в жгучем жидком огне, зрение гасло…

Мелькор и Манвэ, с тревогой вглядывавшиеся в ее сосредоточенное лицо, кинулись к ней.

Последним усилием, безнадежной вспышкой умирающей сущности она воззвала — к тому, от чего так долго отрекалась, слова словно ледяными осколками сполохов возникли в мозгу: «ЭА! К тебе взываю! К тебе иду — прими — ЭА!!!»

Она упала на пол, скорчившись, стиснув голову руками. Манвэ подхватил ее, сжав в объятиях, — дыхания не было, голова безвольно откинулась, звездные глаза померкли.

— Нет!!! — Острое, пронзительное отчаяние затопило Манвэ, ярость, безумная, сметающая подобия мыслей, вытеснила все, словно и не было ничего, ни воли, ни разума, ни чувств — лишь холодная, бешеная, как ледяной заклятый клинок, злоба, способная разрушить мир. Ставшая почти привычной боль, обвив тело, как огненная плеть, соскользнула, растворившись в клокочущем диком неистовстве.

Мощной волной Мелькора отбросило к стене, на мгновение оглушив, а в следующий же миг, открыв глаза, он увидел синий в черноту смерч, взвившийся над обликом Манвэ.

Всепожирающая черная воронка, метнувшись в замкнутом пространстве, рванулась наружу — затрещали ставни, и окно вместе с куском стены вылетело с грохотом, подняв облако каменно-стеклянной крошки.

Стихия, вырвавшаяся из узды… Штормовые ветра, грозившие гибелью кораблям, показались бы мягким бризом рядом с неукротимым ураганом, обрушившимся с оглушительным воем на Блаженные земли. С сотворения своего, вскипавшего вулканами и вздыбленного рождающимися горами, не видела Арда подобного. Воздушная волна захлестнула побережье, сметая все на своем пути…

Ревущий смерч завис над океаном, словно изготовившись к прыжку, втянул в себя бездну воды и рванулся вверх, в высшие слои воздуха. В свирепых, мощных, отливающих вороненой сталью росчерках метались, змеясь подобно трещинам, молнии и смутно мерцали, будто готовые сорваться с небосвода, звезды.

Ульмо и Ирмо вместе с майар ворвались в комнату, с каким-то благоговейным страхом взирая на выбитое окно и в клочья разнесенную обстановку. Мелькор, держась за уцелевшую стену, стряхнул с себя осколки стекла и, шатаясь, подошел к неподвижным обликам, скрученным судорогой. Эонвэ и Златоокий ринулись к ним и в ужасе отшатнулись — тела были безжизненны, как мраморные статуи. Златоокий закрыл лицо руками, Эонвэ обнял его за плечи, широко раскрытыми глазами глядя в почерневшее небо.

Рев бури стихал, удаляясь, ураган словно выпил большую часть воздуха и большинство звуков вместе с ним. Гроза растекалась в небе Валинора, черным плащом затянув небо.

Валар растерянно переглянулись. Стихия, лишенная управления, ничем и никем не сдерживаемая, внушала страх. И что в ней могло оставаться от Повелителя Арды?

— Надо что-то сделать, — сдавленно прошептал Ирмо.

— Как-то дозваться, вернуть, — пробормотал Ульмо. — Это же гибель…

— Ярость вплоть до нежелания быть, — проговорил Мелькор. — Его сейчас ничто не удержит. Я знаю, как это…

— Надо помочь им вернуться! — срывающимся голосом воскликнул Ирмо.

— Можно попытаться — но это его битва. Вот это, наверное, и называется — выйти из себя, — невесело усмехнулся Черный Вала.

Ульмо развел руками:

— А я вот почти все время пребываю в стихийном облике — и никаких бурь…

— Накопилось, — мрачно заявил Ирмо, — сорвался… Надо все же дотянуться до них.

Мастер Грез коснулся холодной, как лед, руки Манвэ, Мелькор положил голову Варды к себе на колени, Ульмо присоединился к ним. Майар столпились в дверях, готовые помочь — если смогут.

Бешеный ураган, в котором почти угасли остатки того, что было — Айну Манвэ, Повелителем Ветров, с диким упорством сверлил небо — единственная мысль была словом — «Варда», и она не давала сознанию окончательно раствориться в безумном полете. Он звал ее, пытаясь уловить хоть тень присутствия, яростно взрывая воздушные слои, надеясь уловить хотя бы след. Небо расползалось рваными клочьями, вокруг сгущалась мгла, а черно-синяя стальная стрела смерча неслась вперед. Ничто обступило, как мутно-тяжелые стены, — сжимая, толкая обратно, но это лишь прибавило злости, бездумная, дикая стихия рвалась дальше, и лишь в сердце клокочущей бури бился, как нить пульса, призыв: «Варда!»

Еще один свирепый, беспощадный к себе и к окружающему пространству рывок — и словно лопнула клейкая, прочная паутина, разлезлась, как гнилая ветошь, повеяло неясной прохладой, и из клочьев удушливо-серой мглы проступила Тьма. Безграничная Тьма, тихая, как лесное озеро, и в ней был свет, не смешивающийся с ней и не изгоняющий ее, — бесчисленные искры сверкали, маня. Он был ослеплен и оглушен, буря, которой он стал, стихала, и сквозь вой ветра начали проступать контуры музыки — удивительно гармоничной, глубокой и — знакомой. Влекущей и мощной, нежной и сильной, — ему показалось, что она наполняет его, он сам превращается в эту музыку, и надо сделать лишь шаг. Эти россыпи неведомых звезд — что это? Звезды… небо… Варда! Неужели он чуть не забыл?! Растерянно озираясь, смятенный и подавленный самодостаточной, гордой красотой, он звал, пытаясь дотянуться, услышать, найти.

— Варда! Звездочка моя… — Показалось, что не найти ее среди бесчисленных светил, что стала она одним из них, ибо это ей пристало. И какая из искр носит имя Элберет, и помнит ли она время, когда была Королевой Амана…

«Неужели так — уходят? Она смогла? Оставила… Что ей наговорил Эру?! — Бессильная злость перехватила горло. — Все разнесу, но ее найду. А когда до Тебя, Единый, доберусь!!!..»

— Варда! — В этот отчаянный зов он вложил весь остаток сил, осколки яростной мощи смерча.

— Манвэ? — еле слышно, как шелест тонких серебряных пластин, донесся до него отклик. Или ему лишь чудится — здесь, где не смешиваются Свет и Тьма, наверное, может быть все…