Анна Инская - Верни нам мертвых

Но наш меткий стрелок лежал без сознания, почти убитый жарой и наверняка ослепленный океанским солнцем. А из всех нас и только он один умел управляться с луком, да еще в темноте ночного леса.

Поняв, что придется идти безоружным, я осознал вдруг, что должен идти не только безоружным, но и в одиночестве. Здесь были те, кто работал над созданием биокопий. Но чем они могли помочь? Только оказались бы лишними жертвами. Значит, мне придется встретиться с "десяточкой" один на один.

Да, мне досталась власть над сверхтехнологиями, но выяснилось, что это власть в древних традициях: как в те времена, когда царь шел впереди войска, а в иных случаях добровольно приносил себя в жертву богам. Поскольку вы меня уже хорошо знаете, вряд ли вы поверите, если я скажу вам, что я немедленно бросился спасать даму. Но я вспомнил Рейин. Хватит с меня одного такого воспоминания. Да и в конце концов, в случае опасности можно будет телепортироваться обратно в будущее.

Но когда я уже совсем решился лететь в прошлое, мой отец вдруг ухватил меня за руку. Вот он-то мне меньше всего был нужен! Я спешил, я хотел от него отцепиться. Но он шепнул молящим голосом:

— Сынок, я ведь хитрее тебя и знаю моих бывших хозяев… Вдруг смогу помочь.

Он был прав, и все равно другого помощника я бы не нашел. Да и изменился он за этот день — и за то время, что сидел с Рейгом в лодке, и когда потом летал в прошлое, чтобы подумать о чем-то своем… Теперь передо мной стоял кто-то, совсем мне незнакомый. Может быть, Удар Молнии и сам себя еще не знал. Я не был уверен, что могу на него положиться, но я чувствовал, что этому новому Удару Молнии все-таки могу доверять больше, чем тому существу, кого я называл "папочкой" и "обезьяной".

Процессор моего комбинезона сохранил точные координаты лесной поляны, где мы говорили с Ифри. Была робкая надежда, что у "десяточки" координаты приблизительные. Пока они будут искать заложницу, мы успеем… А может быть, мой отец ошибся, и они не пойдут туда.

Нет, мой отец не ошибся. Они явились, и раньше нас. В свете осенней луны их телепортационные скафандры лоснились неярким змеиным блеском. Мы опоздали. Бессмысленно и опасно идти в ночной лес. Я хотел вернуться в будущее. Но неожиданно для меня мой отец бросился вперед, на верную гибель. Что мне оставалось?

Мы пришли вдвоем, мы должны уйти вдвоем. Обреченно, прощаясь с жизнью, я вышел в трехмерный мир вслед за отцом и оказался под прицелом гибкого ствола всеубивающего оружия.

— Эй, уроды! Либо мы вас захватим, либо вы убежите и бросите даму.

Это кричал сам хозяин. Сейчас он перебьет нам ноги, потом заберет в свою нору, а потом…. Но он позволяет нам убежать, потому что на самом деле ему не нужна ни власть, ни развлечения… ему нужно только одно — чтобы все стали такими, как он, чтобы никто смел быть лучше его.

Ну что ж, это судьба. Выбора у нас не было. Придется исчезнуть, пока он не передумал. Но вместо этого мой отец вдруг стал снимать телепортационный комбинезон, обнажил свой торс. Неужели он сошел с ума или опять замыслил что-то недоброе?

— Что ты делаешь? — ужаснулся я.

Но Удар-Молнии шепнул мне:

— Волчонок, сними комбинезон. Иначе программа аварийной защиты унесет тебя обратно в будущее, как только у тебя начинает биться сердце от страха. Но Рейг научил меня кое-чему. Мы не должны отступать до последнего.

Отец был прав. Наши комбинезоны сконструированы лишь для увеселительных путешествий в прошлое, для безопасного экстрима. Они не предназначены для спасения людей, для настоящего риска. Будто во сне, я расстегнул телепортационный скафандр, снял с себя его верхнюю часть. Но что мы могли сделать? "Десяточка" хохотала, глядя на нас.

Но я не знал моего отца, совсем не знал! Он прикрыл меня собой и крикнул:

— Волчонок, наконец подумай обо мне хорошо!

Неужели бывший страж решил отмыться собственной кровью? Или надеялся защитить меня — от смерти… или от того, чтобы я стал подобием Господина И.?

Самонаводящееся оружие всегда стреляет в самого близкого из нападающих. Гибкий ствол следил рубиновым глазом за бывшим стражем. Это оружие стреляет мгновенно, стоит дать команду. Оно уничтожит моего отца быстрее, чем бык убивает муху хвостом.

Я ожидал, что сейчас вспыхнет смертоносный огонь, и все будет кончено. Но мой отец действительно хорошо знал своих хозяев. Господин И. уже был готов отдать команду, но один из его свиты почтительно возразил:

— Вессенфюрер, вспомните, ведь его сынок потом оживит его! Осмелюсь посоветовать вам помучить и искалечить предателя, но не убивать. Позволю себе напомнить вашему величеству, что на короткую программу время у нас есть.

Из хозяйской своры раздались другие предложения:

— Да, сначала напугать, потом перебить ноги, потом отыметь, потом…..

— Хозяин, проще будет его оглушить и забрать с собой.

— Вот! А потом займемся им без спешки.

Правитель цыкнул на всех сразу:

— Эй, демократы чертовы, тихо! Мне советов не надо, и никаких развлечений сегодня не будет. Доигрались уже со Змееловом. Нет уж, этому уроду я расплавлю мозг! Это быстро, и это никакими технологиями не лечится. А бабу в заложницы. Мне надо вернуть себе власть. Тогда вся земля будет вам для кровавых забав.

Пока они спорили, я мог бы успеть разрезать веревку, которой Ифри была привязана к дереву. Но легко ли действовать быстро, когда твой отец стоит под прицелом, и озверевшие от безнаказанности выродки решают его участь.

У нас не боятся смерти. Убитого можно оживить. Но это оружие не убивает, оно медленно плавит кости, испепеляет кожу, прожигает глаза до слепоты. Бьет с точным расчетом, ровно настолько, чтобы жертва умирала всю свою оставшуюся жизнь. Я вспомнил вдруг, как я назвал моего отца дрянью, а он даже не нашел в себе сил оскорбиться. Если его мозг будет поврежден, он уже не поймет моих слов, когда я попрошу прощения… Но наверное, даже это еще не самое страшное. Они могут повредить мозг так, что ты будешь мучиться, страшно и отвратительно, но при этом ты будешь тупо и блаженно улыбаться, и язык не будет слушаться тебя, и ты даже не сумеешь попросить, чтобы тебя пристрелили из жалостиисчезнет, как. И все это может быть вечным. Но Удар Молнии все равно бы погиб. Надо было спасти хотя бы Ифри. Я протянул ей серебристую одежду. Но она ласково прикоснулась к моей руке и тихо сказала: