Вадим Арчер - Алтари Келады

— Простите, ваше величество, я шел мимо и услышал ваш спор, — продолжал Госсар, не удостаивая Вальборна взглядом. — Я не мог не вмешаться, услышав, как этот молодой человек разговаривает с вами. Прискорбно, но вынужден признать вашу правоту.

— Ты тоже так считаешь, Госсар! — принял поддержку Берсерен. — Мне стыдно говорить с тобой об этом, но из моего племянника не вышел ни правитель, ни воин.

— Вы не имеете права так говорить, не узнав всех обстоятельств! — разгорячился Вальборн. — Я готов дать слово чести, что иначе было нельзя. Когда силы были равны, мои воины захватили алтарь почти без потерь!

— Слово чести, слово чести… — отечески снисходительно сказал Госсар. — А дела? Вы сдали замок Каморре и потеряли при этом две трети гарнизона. Вы неизвестно зачем прогулялись с чужим войском на алтарь, затем приняли пятьсот уттаков за десять тысяч и прибежали обратно. Где это вы видели сразу столько уттаков?

— Верно, — выдохнул Берсерен. — Мальчишка струсил.

— Ваш дядя слишком добр к вам, — продолжил Госсар. — Меня всегда удивляла его доброта. Я бы вам и стадом овец не доверил командовать.

— Дядюшка! — выкрикнул ошеломленный Вальборн. — Как вы ему это позволяете!?

— Молчи, щенок! — огрызнулся Берсерен. — Госсар прав, не то сейчас время, чтобы доверять войска трусам. Завтра же передашь ему командование войском.

— Я?! — задохнулся Вальборн. — Ему?!

— Да, ты, — подтвердил Берсерен. — Да, ему. Ты свободен, Госсар. Завтра примешь у него руководство.

Вальборн бросил ненавидящий взгляд на Госсара и вдруг почувствовал ледяной озноб. Тот смотрел на него с издевательски-разумной, торжествующей усмешечкой, как на побежденного врага. Через долю мгновения, показавшуюся Вальборну вечностью, Госсар отвернулся и ушел.

—. Что вы наделали, дядюшка! — выкрикнул Вальборн, повернувшись к Берсерену. — Вы не можете не понимать, что это ложь, клевета!

— Я тебе не дядюшка! — крикнул в ответ Берсерен. — Я для всех, и для тебя тоже — ваше величество! Судьба наказала меня слюнтяем-братом, а теперь тобой! Я-то старался, пристраивал его, чтобы он не сидел у меня на шее, замок для него выманил у этого хвастуна Паландара — и для чего? Чтобы ты этот замок спустил при первой же возможности?! Иди куда хочешь, хоть к Госсару коней чистить, а мне на глаза больше не показывайся! Я устал от этого срама!

— Вы лжете, ваше величество! — возмутился Вальборн. — Замок был выигран в честном споре.

— В честном? — ехидно спросил Берсерен. — Паландар трижды не попал в шапку с двенадцати шагов. Говорили, ему помешал ветер. Да нужен ураган, чтобы на таком расстоянии сдуть с пути стрелу, пущенную его рукой!

— И как же все было? — сдавленным голосом спросил Вальборн.

— Ураганом была моя жена Варда, магиня ордена Аспида. Настоящий аспид, светлая ей память, и выгоду сквозь землю чуяла. Вы оба ее должники — и твой отец, и ты.

Вальборн ответил не сразу.

— Я подумаю над тем, чей я должник, — сказал он, глядя в лицо Берсерену. — Прощайте, ваше величество.

Вскочив в седло, Вальборн дрожащими от гнева руками натянул уздечку и погнал коня галопом по улицам Келанги. В лагере он отыскал своего военачальника.

— Лаункар! — скомандовал он. — Объявляй сбор, мы выходим немедленно. В Оккаду!

Вальборн ехал, не видя дороги. Его гнев, вызванный не столько незаслуженными оскорблениями, сколько полной глухотой Берсерена в таком важном военном вопросе, постепенно сменялся внутренней тревогой. Издевательски-разумная усмешечка Госсара, плясавшая в голове, вызывала предчувствие, требующее немедленного осмысления. Невнимание к данным разведки, небрежное преуменьшение грозящей опасности, раздор накануне сражения — все это, вместе взятое, настораживало и казалось тревожным предупреждением. Поведение, естественное для вздорного и самонадеянного Берсерена, было невероятным для Госсара, его лучшего военачальника, человека умного и проницательного. Вальборн пока не мог додуматься до слова «предательство», поставившего бы все на свои места, но ощущение чего-то темного, зыбкого, грозящего неотвратимой бедой давило на его сознание.

Перебирая все возможности, Вальборн неожиданно понял, что в случае боя на Оранжевом алтаре исход разговора с Берсереном был бы тем же, если не считать погубленного войска. Настроение правителя Келанги было подготовлено так, чтобы любое действие его племянника расценивалось как неудача. И вновь Вальборн вспомнил усмешечку Госсара, и почувствовал, что первый, гневный порыв увести войско в Оккаду был правилен.

Вальборн взглянул на своего военачальника. Тот, конечно, считает, что они выполняют приказ Берсерена, и, пожалуй, не следует разубеждать его. Продуктовый обоз, встреченный на пути в Келангу, позволит продержаться первое время, а там события не заставят себя ждать. Движение всей огромной уттакской армии, несомненно, имело целью не Оранжевый алтарь.

Вслед за Лаункаром Вальборн вспомнил Магистра. С этим человеком он мог бы поделиться грызущими рассудок вопросами, но Магистра не было рядом. Впервые в жизни, сам того не зная, правитель Бетлинка поднялся на вершину ответственности, где не с кем разделить взятую на себя ношу. Он с тяжелым сердцем окинул взглядом своих людей — Лаункара, возглавлявшего отряд, конных и пеших воинов, ничего не подозревающих о дворцовых интригах, неторопливые, тяжело груженые повозки, жрецов с Оранжевого алтаря, едущих здесь же, в отряде.

«Нелегко быть правителем», — всерьез подумал он и вдруг вспомнил, что Бетлинк был мошеннически отнят у законного владельца. Вальборн хорошо знал историю, стоившую замка прежнему хозяину и закончившуюся его самоубийством, но считал, что одно лишь легкомыслие довело Паландара до печального конца. Слова, вырвавшиеся у Берсерена в приступе раздражения, раскрыли ему подлинную причину чужого несчастья. По слухам, у Паландара оставался сын, но Вальборн не был в этом уверен. В его семье никогда не обсуждали неудобную тему. Он вспомнил, что Лаункар давно служил в Бетлинке, и шевельнул поводьями, направляя коня вперед.

— Лаункар! — окликнул он, поравнявшись с военачальником. — Ты, кажется, давно в Бетлинке?

Тот медлил, подсчитывая прожитые годы.

— Весной было тридцать восемь лет, как я поступил туда на службу, — выдал он точный ответ.

— Значит, ты служил у Паландара?

— Служил.

— Скажи, что это был за человек?

— Человек как человек, — скупо ответил Лаункар. — Вспыльчивый, увлекающийся, но это ваша фамильная черта.

— Наша?

— Рода Кельварна.

— А как он владел оружием?