Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы (СИ)

— Фу — у, — сморщился Дин Томас, лицо которого стало напоминать печёное яблоко. — Толстая корова!

— Ну и дурак! — отрезал я. — Читал сказку о гадком утёнке? Почитай на досуге. Буллстроудам давно пора разбавить кровь, поэтому Миллисента для тебя просто идеально подходящая партия. У вас вектора магии совпадающие, соответственно магогенетически вы совместимы. Её родители могут согласиться на мезальянс.

— Сам на ней женись, мне другие девчонки нравятся.

— Квадратные, круглые, в крапинку?

— Да уж симпатичней некоторых слизеринских бобрих.

— Ещё одно слово и ты будешь всю оставшуюся жизнь работать на жидкую кашку, ты понял, Томас? — прошипел я. В гостиной резко похолодало, на пальцах у меня выросли внушительные ледяные когти, острые даже на вид. Мордред, потрох сученый, на ремни разделаю! Будет он мне ещё Гермиону оскорблять. Гриффиндорцы непроизвольно отодвинулись от покрывающегося изморозью ковра.

— Томас, немедленно принесите извинения! — рявкнула МакГонагалл, сообразившая, что факультет прямо здесь может лишиться ученика по причине несовместимых с жизнью травм и будут те нанесены строго по закону и дуэльному кодексу. Я, как Остап Бендер, законы чту.

Перепуганный Томас принёс извинения. Доперло до шаромыжника на кого пасть раззявил. Посиделки подошли к концу, народ постепенно начал рассасываться. Накрутив хвоста старостам, ушла МакГонагалл.

— Гарольд, — обменявшись взглядами с Бекки и Генри, ко мне подсела Джонсон, — ты говорил про магическую совместимость, — замявшись, она покраснела до корней волос.

— Так — так, — поддел я её, — а чего краснеем? Неужели замуж невтерпёж?

— Ну, — смущенно повела глазками Анжелина, — мне нравится один мальчик… Ну…, я это…, ты можешь посчитать совместимость?

— Уизли?

— Ну — у, — краска залила лицо девушки.

— Не советую.

— П — п–почему? — красная волна схлынула, уступив место бледному полотну.

— Предатели крови, — ответил я. — Понимаешь, Анжелина, вектора у вас хорошие, не спорю, но ты разве мечтаешь о несмываемом клейме предательницы крови?

— Что ты заладил, как слизеринец, предатели крови, да предатели крови, что в этом плохого? Джордж и Фред говорят, что…, что в этом нет ничего такого. Почему их так все обзывают?

Как всё запущено. Давно бы осветили тему на «посиделках», но МакГонагалл тактично уходила от вопроса, пройдясь по нему вскользь. Оставляла напоследок, чтобы не травмировать ранимую детскую психику? Зря. Семена незнания дали густые всходы, попробуй, прополи теперь поле от укоренившихся сорняков.

Анджелина ждала ответа, настырная и упрямая, как большинство грифов. Нет, эта не уйдет. Пришлось рассказывать девушке, кто такие предатели крови и с чем их едят. Через двадцать минут стало ясно, что один из близнецов остался без подруги, а может быть и оба. Не сомневаюсь, что Анджелина просветит Алисию.

— Гарольд, — тихонько прошептала Бекки, коснувшись моей руки и стрельнув глазками в сторону диванчиков около учебного уголка.

— Уизли, — вырвалось у меня, после взгляда на зеркальное отражение в чайнике.

— Они подслушивали под дезалюминационными чарами.

— Я понял, Мерлин, как не вовремя.

— «Ты ещё пожалеешь!» — прочитал я по губам Фреда или Джорджа, когда обернулся, и это была реальная угроза, а не пустопорожний трёп.

Расправа наступила раньше, чем я ожидал. Близнецы действовали быстро, а я непозволительно расслабился, считая себя крутым бойцом и опытным пользователем Силы. Ситх, мать меня так, дери вдоль и поперёк. Не один ситх не забывает о главной заповеди — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Нагрузка, учеба, непрекращающийся круговорот и подкатившая усталость дружно рассеяли внимание будущего претендента на трон Тёмного Лорда, и я забыл поглядывать за спину, хотя о рыжих пакостниках не забывал ни на миг, как и они обо мне. Наказание за потерю внимания оказалось жестоким, меня макнули мордой в зловонную грязь и доказали, что рессора трактора «Беларусь» котируется на рынке выше голой пятки и крутого авторитета.

Следующим вечером, после полуночной контрольной по астрономии, я отправил подопечную троицу в факультетскую башню, а сам остался на несколько минут у Авроры Синистры забрать красочный гороскоп, составленный ею для тёти Петуньи.

— Держите разрешение на проход до башни, — сказала профессор, выписывая пропуск, — а то сегодня дежурит Снейп, так хоть бумажка защитит вас от отработки, если вы ему попадётесь по дороге.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, мистер Эванс и бегите уже, первый час ночи, может догоните своих друзей.

Обозначив полагающийся по этикету поклон, я сорвался с места, да и спать хотелось неимоверно. Хорошая штука сила воли, жаль вечно находится что‑то её пересиливающее. Сегодня в лидеры выбился сон. Надо хорошенько выспаться перед последней контрольной. Две пары мучений у Слизнорта и здравствуй свобода. Ура, товарищи!

Почувствовав опасность и всплеск ненависти, я успел обернуться и отклониться от луча ударного заклинания, выстрелившего из тёмной ниши, которую маскировала иллюзия сплошной каменной кладки. В следующий миг заклинания посыпались, как из рога изобилия или шестиствольного Минигана. Сорвавшиеся с кончиков пальцев молнии Силы хлестанули по замаскировавшимся врагам. Многоголосый вопль боли взвился под потолок. Обидно, что электрический удар был последним. Больше ничего я сделать не успел. По груди будто кувалдой садануло, с громким хрустом, от которого казалось я оглохну, сломалось несколько ребер. Прилетевшее секо до кости располосовало левый бицепс и оставило глубокую рану на боку. Второе ударное, просвистевшее мимо, в клочья разнесло каменные перила позади меня. Буквально секундой спустя третье ударное швырнуло меня за ограждения межэтажной площадки в двадцатиметровую пропасть.

Вероника Хоуп — ученица седьмого курса Хаффлпафа, на ходу застёгивая блузу и поправляя юбку, бежала в барсучью нору, как сами хаффы называют свой факультет. Свидание с Эриком прошло просто замечательно! Жених был вежлив, предупредителен… и страстен. Вспоминая жаркие объятия и сладкие поцелуи, Вероника мечтательно возвела очи горе. Нет — нет, за грань, за которой девушки становятся женщинами, они не заходили — только после свадьбы и алтаря, но и без этого существует множество способов доставить друг другу наслаждение. Окунувшись в воспоминания, Вероника закусила губу. Ах, почувствовав приятное томление внизу живота и накатившее возбуждение, она не обратила внимания на что‑то тёплое, густое и тягучее, упавшее на лоб. Вторая капля и кровавая лужа под ногами заставили девушку прореагировать… Задрожав, как осиновый лист, она подняла взор на зависшую в промежуточном положении лестницу, которая дергалась то в одну, то в другую сторону, словно решая, к какому пролёту присоединиться. В середине пролёта, словно изломанная игрушка, лежало чьё‑то тело. Глядя на торчащую из рукава кость, Вероника судорожно сглотнула. Между пальцев безвольно свисающей с лестницы руки проложили путь застывающие кровяные дорожки. Лестница будто почувствовав живого человека, дернулась в сторону Вероники, от этого движения с головы тела слетела пола мантии, обнажая короткую мальчишескую стрижку. Тёмная капля набухла на конце указательного пальца свешенной за край лестницы руки, и преувеличенно медленно сорвалась вниз, разбившись о правую щёку застывшей в ступоре девушки.