Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Возвращение, или Свободу попугаям!

— Привет всем! А почему меня не разбудили?

— Решили дать выспаться, магева, — с мягкой усмешкой ответил Кейр. — да и сильф, — телохранитель кивнут в сторону своего еще не собранного лежака с маленьким бугорком посередине, умаялся, бедолага, таская нас через круги, до сих пор спит.

— Объяснения принимаются, — оповестила я компанию, собирая свою постель, — но поскольку Фаль может прекрасно выспаться и у меня за пазухой, предлагаю отправляться! Все равно завтракать что-то не хочется, если только пирожок с ягодами, но это я и в седле перехватить могу, обожаю жевать на ходу. Детская привычка неистребима!

— А в какую сторону ехать, магева? Надо бы дорогу спросить, мы ж не знаем, далече ли от озера твоего оказались, — намекнул Кейр. — Да и у кого спросить, пока ума не приложу, тут кроме птиц, да рыб с лягушками никого не видать.

Гиз в процессе разговора молчал, и может, солнышко пригревало слишком сильно, но мне показалось, что лицо телохранителя раскраснелось. Неужто неумолимый убивец застеснялся наших ночных проделок? А даже если и застеснялся, то, надеюсь, не настолько, чтобы отказаться их повторить. Душа моя совершенно успокоилась, нет, я вовсе не выбросила Лакса из памяти сердца, но мысли о нем больше не причиняли мне боли, скорее доставляли столь же приятное тепло, как прикосновение солнечных лучей. Зато, поглядывая на отставного киллера, я размышляла о том, что может случиться между нами. Да, Гиз не говорил о любви, таким скрытным типам как он вообще серпом по хм… сердцу, в чем-либо признаться, свою уязвимость показать, ну это не важно, главное, то, что я видела и чувствовала, что подсказывало мне сердце. А оно, чуткое, настойчиво шептало, что внимание ко мне темно-рыжего мужчины нечто большее, чем сиюминутный интерес.

— Зачем спрашивать? — пожала я плечами. — У нас универсальный знаток спортивного ориентирования имеется, вот!

— Ты это о ком речь ведешь, магева? — телохранитель пребывал в замешательстве. Взгляд его метался между очертаниями Фаля под одеялом и стоящим рядом Гизом и все никак не мог выбрать достойного кандидата на странную должность.

— О Дэлькоре конечно, — наставительно объяснила я, потрепав коня по бархатной морде. — Я попрошу его привести нас к озеру. Вот и все!

— Конь у тебя конечно волшебный, эльфийских кровей…, - раздумчиво и все-таки недоверчиво протянул Кейр.

— Дэлькор — замечательный во всех отношениях, — жеребец что бы понимал, хитрая скотинка, приосанился, забил копытом, затряс шикарной гривой, — поэтому я рассчитываю на его выдающиеся способности, понял же он, куда надо переправляться, через сильфовы круги, значит, приведет и к озеру. Ну а если вдруг по какой-то причине заплутает, буду колдовать сама или вызову для справки старину Гарнага.

— Ага, — кажется, запасной план действий удивил телохранителя еще больше, чем первоначальный, но спорить со мной он больше не стал.

Зато при упоминании Гарнага встрепенулся Гиз, прервал затянувшееся молчание и спросил:

— С какой бы стати богу указывать тебе дорогу к черному озеру, если он после этого над тобой всякую власть утратит?

— А он надо мной ее и не имел сроду. Кроме того, я его попрошу, — ответила я.

— Ну-ну, — качнул головой киллер, то ли нехотя соглашаясь, то ли оставляя массу сомнений при себе. Употребление сдвоенной частицы "ну" и исполненную скепсиса физиономию Гиза можно было трактовать двояко.

— Баранки гну, — отбоярилась я детской присказкой и повернувшись спиной к "фомам неверующим", сдернула покрывало с гнездышка Фаля и позвала:

— Эй, дружок, мы отправляемся. Ты просыпаешься или у меня за пазухой досыпать будешь?

Сильф распахнул зеленущие глазищи, дрыгнул ножками, расправил крылышки, сладко с протягом зевнул и заявил:

— А я уже выспался! Есть хочу!

Гиз сдавленно хрюкнул, я же не выдержала и расхохоталась в голос, Фаль ничуть не обидевшись в силу природной жизнерадостности присоединил свой звонкий голосок к моему смеху. Мы решили, что сильф, как и я, способен утолять голод в седле, поэтому откладывать выступление не стали. Кейр только произвел ревизию съестных припасов и отложил пригодные для походных перекусов аппетитные кусочки.

Собравшись, мужчины выжидательно уставились на меня: дескать, пришел черед твоих фокусов магева. Фаль, не дожидаясь начала движения, умостился у меня на плече и беспечно уплетал полоску мяса, посыпанную мелкими семечками и орешками. Я в свою очередь устремила свой взор на Дэлькора, вроде бы была уверена в коне, а все-таки сердце тревожно стукнуло: "Вдруг не сработает?". Не давая себе времени углубиться в пустые сомнения, я обхватила шею Дэлькора и ласково (доброе отношение любому приятно) поручила:

— Дорогой, нам нужно проехать к озеру самым коротким и безопасным путем.

Конь повел лукавым глазом, тряхнул косичками гривы и шустро потрусил в юго-западном направлении, к дымчатым серо-голубым силуэтам гор. Туда, где холмы подрастали, круто выгибая зеленые бока.

Когда наш маленький отряд спускался в ложбинку между парой холмов, не было видно ничего, кроме далеких верхушек гор, и зеленых стен вокруг, а, поднимаясь на вершину очередной возвышенности, мы оказывались словно на гребне волны травяного океана. Я полностью положилась на чувство направления Дэлькора и наслаждалась прогулкой, неторопясь лакомилась пирожком, не столько насыщаясь, сколько растягивая удовольствие, блаженствуя от ощущения нежного, тающего во рту теста и кисло-сладких ягод начинки. Как уж эльфы умудрились, не знаю, но вкус ягод ничем не отличался от свежих.

Зачастую достичь настоящей радости можно малыми средствами: вкус эльфийской сдобы во рту, веселый сильф, уминающий пирожки со скоростью мясорубки, яркое солнышко, изумрудная зелень с вкраплениями цветов, ласковый ветерок, поигрывающий хвостом моих волос и взгляд Гиза, то и дело устремляющийся в мою сторону, пылающий темным огнем и странной нежностью.

Ой, а ведь как только мы начали очередной спуск, и впрямь потемнело и глаза киллера тут были совершенно ни при чем, неужто туча прикрыла солнышко? Я запрокинула голову вверх. Странно, светило наяривало с прежним пылом, даже не думая стыдливо прятаться за облаками. А по мере того, как мы оказывались все ниже, темнота усиливалась. Вскоре она напоминала не свет в непогожий денек, а вечерний сумрак. Встрепенулся Фаль, беспокойно заозирались телохранители, не понимая в чем дело. Дэлькор же по-прежнему уверенно ставил копыта, вот он спустился в широкое междухолмье и свернул налево, туда, где зеленые бока холмов сходились тесно, оставляя лишь узкое, на одного человека, пространство.