Мария Сакрытина - Разбуди меня

В окне у тебя за спиной звёзды танцуют в по-зимнему тёмном небе. Я даже отсюда слышу их песню. И точно знаю: они предвкушают. Все — небо, земля, даже воздух — они предвкушают изменения. Я достаточно хорошо знаю демонов, чтобы понять — эти "изменения" проведёшь ты, Сиренити. Холёные ручки этого Эру останутся чисты. Сколько людей он прикажет тебе убить? Помнишь, чем он считает всех этих существ — ошибкой. Так, потренировался. Я представляю их кровь на твоих руках… разве для этого я создала тебя, Сиренити?

Демон улыбается. Я вижу его чёрную душонку насквозь. Как люди называют это? Комплекс покинутого ребёнка? Он хочет везде и всегда быть лучшим, и уверен, что все неудачи зависят не от него — и страстно желает иметь власть над всем. Для этого ему нужна ты — очередная игрушка, очень дорогая, прямо-таки драгоценная. Но что произойдёт, когда ему надоест?

Сейчас он ждёт — ждёт, как завтра он использует твою силу, изменит этот мир. Убьёт тебя.

Неужели ты так ничему и не научилась от реальности, Сиренити?

— Дорогая, у меня есть подарок для тебя, — вкрадчиво звучит его голос и даже здесь, далеко от него, я вздрагиваю от ощущения опасности, которую он в себе несёт. А ты — на коленях у трона — продолжаешь задумчиво перебирать струны. И музыка морской волной то вздымается, то опадает… мерно… нежно… равнодушно.

Демон удивлён. Он заглядывает тебе в глаза — мёртвые, серые, пустые. Ты по-прежнему безучастная, но вот музыка возбуждённо взлетает… и тут же клочьями морской пены опадает к ногам Эру.

Я наблюдаю, как дверь в залу распахивается и среди кучки облачённых в чёрное жрецов к трону идёт Брас.

Ты предала моего демона, Сиренити! В груди вспыхивает ненависть пополам с волнением. Эру сейчас стоит только пальцем шевельнуть и Брас, который хоть и выглядит, как демон, умрёт тут же у его ног. Затаив дыхание, я наблюдаю, как братья смотрят друг на друга: один — высокомерно, второй — обречённо. Но оба — с презрением. Люди-жрецы отходят куда-то на второй план. "Неужели они не понимают, что скоро умрут?" — мелькает мысль. Конечно, не понимают. Эх, люди! Смертные…

По-прежнему нежная мелодия тихо срывается из-под твоих пальцев, Сиренити.

— Итак, ты наконец-то заглянул ко мне, брат — голос Эру просто звенит от радости и превосходства. Брас, не отводя взгляда, слегка щурится. — Ты всё так же самонадеян, — усмехается Эру. — Что ж, это ненадолго. Дорогая, — он поворачивается к Сиренити. — Посмотри же на мой подарок.

Мы смотрим — обе. Ты — равнодушно, я — пытаясь унять выскакивающее из груди сердце.

А вот он глядит только на тебя, и я вижу в его глазах тоску. Почему, почему на тебя?!

На мгновение изображение перед глазами расплывается, но я беру себя в руки, и картинка восстанавливается.

Теперь ты смотришь на Эру.

— Хозяин?

Эру хохочет и меня передёргивает от отвращения. Как ты можешь так легко преклоняться… перед демоном?! Сиренити, где наша с тобой гордость?

— Она подходит мне больше, чем тебе, не находишь… брат? — говорит Эру и мне очень хочется сейчас вцепиться ему в горло и медленно, медленно давить, слышать хрипы, предсмертное бульканье — всё, что угодно, только не этот самодовольный голос! И, судя по глазам, Брас хочет того же. — Дорогая, — Эру поворачивается к Сиренити. — Он умрёт завтра, в полночь. Скажи, тебе не жаль его?

Умрёт?!

Оцепенев, вижу, как ты равнодушно, блёкло улыбаешься.

— Как вы пожелаете, хозяин.

И снова этот самодовольный, отвратительный смех! Бездна, почти так хохотал Иллариус Безумный, помнишь, Сиренити?

Глядя, как жрецы уводят Брас я, как раньше, прижимаюсь к холодной глади стекла. Снова слёзы на щеках, снова зеркальная преграда — не преодолеть. Мой демон идёт умирать, а ты беззаботно играешь на арфе, Сиренити!

Я ненавижу тебя.

Мы с тобой одно — но я тебя ненавижу!

Какофония музыкального мира добирается и в этот укромный уголок. Задыхаясь от боли в голове и ушах, я вижу, как трещит темнота вокруг, как один за другим в неё врываются лучики света.

Мой сон заканчивается…

Наконец-то!

…На сиреневом небе над золотистым лесом загораются первые звёзды. Стремительно вылетает из-за горизонта полумесяц и его яркий серебряный лучик проникает в маленькую спальню во дворце. Преломляется в гранях и проникает внутрь вращающегося посреди комнаты кристалла.

Тишина, властвующая вокруг, медленно наполняется лёгкой, радостной мелодией скрипки.

Ещё один луч, пропутешествовав, пропадает в кристалл. Ещё. И ещё…

Тихонько вздрагивают изящные, тонкие пальчики сребряноволосой девушки, раскинувшей, будто в полёте, руки.

Над кристаллом ярким ореолом вспыхивает ободок рун.

Мгновение, когда гулкая тишина борется с набирающей силу музыкой.

И громкая мелодия пробуждения победно взвивается в воздух, рассыпавшись мириадами осколков, хрустальным дождём падает на золотистый лес.

Девушка открывает пронзительные серые глаза, и в ту же минуту кристалл битым стеклом осыпается вниз.

Тучи закрывают небо и по неподвижной пока листве шелестят первые капли дождя…

Девушка падает на колени, опустив голову. По её правой руке, испещрённой безобразными шрамами, вьётся хоровод рун.

Отбросив длинные серебристые волосы, она медленно встаёт. Осматривается. И глубоко, с наслаждением вздыхает.

Из открытых окон спальни доносятся приятные звуки летнего дождя в лесу.

Ворча, пробуждается огромный саблезубый тигр. Девушка, медленно, неуверенно ступая, подходит к нему. Кладёт руку на лобастую голову зверя и красивым, наполненным чарами, голосом произносит:

— Просыпайся, Раджа, друг. Пора.

Выпрямившись, она смотрит на капли, сверкающие в волшебном свете зажигающихся вокруг дворца фонариков. И радостно улыбается.

— Брас… Наконец-то я увижу тебя наяву!

Просыпался я долго, а когда, наконец, открыл глаза и смог осмысленно осмотреться, пожалел, что сделал это. Эру, добрый и любящий братец, запихнул меня в храмовую тюрьму — место, где мы раньше держали отступников или безумцев. Впрочем, а разве я не то и не другое? Только отступник и безумец может отправиться навстречу смерти в лице демона.

А что мне оставалось?

Жрецы здесь, кажется, никогда не прибирались — пыль толстым слоем покрывала всё вокруг, крысы шмыгали по ногам, одна даже забралась на грудь и чёрными блестящими бусинами глаз уставилась на меня. Как раньше, приходя сюда чтобы судить, я не обращал внимания на всё это?

Свет поникал через узкое овальное отверстие в стене у самого потолка. Оттуда же морозный ветер приносил снежинки, и они сверкающим роем таяли на полу. Какое-то время я просто смотрел на эту красоту, а потом услышал тихий плач.