Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Прервав свой затянувшийся рассказ, «Карающий» вновь тяжело вздохнул, а я задумалась — в обители не было сестры под именем Кирея или хотя бы жрицы, напоминающей чертами лица главу Морида, но это еще ничего значит. Имя после принятия обета часто меняют, да и брат с сестрой необязательно должны быть похожи друг на друга.

— И как зовут Кирею теперь? Возможно, я встречалась с ней? — осторожно уточнила я, но ответ «Карающего» превзошел мои самые дурные ожидания:

— Ты не могла с ней встречаться, жрица. Кирея умерла через три месяца после принятия обета. Я тогда как раз нес службу на границе с Лаконом — ясное дело, что на похороны приехать не мог, а когда все же добрался до Мэлдина, то смог лишь полюбоваться надгробной плитой и встретиться со здешней Матерью, которая с постной миной поведала мне о том, что сестра сильно простыла во время прогулок по саду, и, подхватив горячку, скончалась. Это Кирея-то! Да она на моей памяти болела всего раза два, а сквозняки и простуды не брали ее вообще!..

— И ты это сказал матери Ольжане? — уточнила я у «Карающего», хотя ответ был ясен и так.

— Сказал, — Морид горько усмехнулся, — Даже, дурак такой, пригрозил, что разберусь, что за простуды одолевают здешних жриц… Хозяйка Мэлдина изволила оскорбиться и заявила, что я клевещу на служительниц, и это мне с рук не сойдет. Приговор вынесли даже раньше, чем я добрался до Милеста — Ольжана обвинила меня в том, что я, не желая отдавать храму приданое сестры, пытаюсь очернить жриц, приписав им все мыслимые и немыслимые грехи. Более того: я так противился решению Киреи стать служительницей Милостивой, что это вызывает подозрение — уж не отступник ли я сам?..

«Карающий» снова замолчал, а я, глядя на то, как он сжимает кулаки в приступе едва сдерживаемого гнева, подумала, насколько широко раскинулась паучья сеть матери Мэлдина — похоже, она не лгала о своем влиянии, но ей все равно хотелось большего… Такие, как она, не останавливаются никогда.

Морид же, чуть успокоившись, завершил свой рассказ так:

— Меня спасло вмешательство хорошо знающей мою семью бывшей Матери Римлона — препоручив заботы о святилище более молодой жрице, она перебралась в Милест, и, услышав такое обвинение, не могла остаться в стороне. У Дероны не было доказательств, полностью опровергающих обвинение матери Ольжаны, поэтому она настояла на том, что мои слова были вызваны не отступничеством или скаредностью, а горем из-за внезапной смерти сестры, так что я отделался покаянием и денежным штрафом.

Закончив свою невеселую повесть «Карающий» опустил голову, а я, повинуясь внезапному порыву, положила руку ему на плечо.

— Мне искренне жаль и тебя, и твою сестру, но мне надо знать — когда именно все это произошло?

— Два с половиной года назад, — Морид по-прежнему смотрел себе под ноги. Было видно, что он не только рассказал мне свою историю, но и пережил все заново. Пояснять подоплеку произошедших с ним событий было жестоко, но и смолчать я не могла. «Карающий» все равно будет искать правду.

— В то, что я скажу тебе, Морид, очень сложно поверить, но могила твоей сестры скорее всего фальшивая.

Как только смысл сказанных слов дошел до «Карающего», он резко повернулся ко мне:

— Ты хочешь сказать что она… Что Кирея жива?

Словно бы высеченные в камне черты лица Морида осветила надежда, но уже в следующий миг он стал еще мрачнее, чем прежде, ведь я прошептала:

— Она мертва, и это была плохая смерть, ведь Мэлдинские сестры более не служат Малике.

— И что же в таком случае стало их новым богом? Золото? — усмешка пытающегося скрыть разочарование «Карающего» вышла невеселой, да только правда была еще горше.

— Вначале тебе следует узнать, Морид, что сестры в Мэлдине уже давно постигают магию, которая не практикуется в других святилищах Малики, ибо ею издавна занимались лишь мужчины. Это — ментальное колдовство, которое воздействует на разум человека, — неспешно начала я свой рассказ, — Их труды и стремления не вызвали того отклика и понимания, на которое они рассчитывали, да и Матерь Ольжана оказалась слишком честолюбивой — она не привыкла довольствоваться малым. Думаю, что именно уязвленное самолюбие вкупе с властью, которую она ощутила благодаря ментальному колдовству, и сыграла с Хозяйкой Мэлдина злую шутку. Ничем не ограниченные сила и влияние на окружающих стали ее целью, затмив все остальное до такой степени, что Ольжана решилась прибегнуть к запретной темной магии, и вызвала в этот мир демона Аркоса.

Я замолчала, ожидая недоверчивого возгласа, но Морид удержался от ненужных восклицаний и не посмотрел на меня, как на умалишенную, хоть по его взгляду было видно, что он действительно ошеломлен. Впрочем, это-то как раз было легко понять.

— Когда я услышала об Аркосской Твари, то была поражена не меньше тебя, Морид, но это правда — я видела этого демона собственными глазами так же ясно, как тебя сейчас! И это еще не самое худшее — Ольжана уже более двух лет приносит в жертву демону людей, и именно благодаря этому стала очень сильной колдуньей.

— Значит, моя сестра могла просто пойти на корм потусторонней твари? — глухо спросил «Карающий», и я, глядя на его сцепленные пальцы, согласно кивнула.

— По срокам это вполне может быть так… Но не это самое худшее — когда демон окончательно обретет тело, справиться с ним будет под силу разве что Ловчим, а уж что он натворит, получив долгожданную свободу, страшно даже представить. Именно поэтому я и пришла сегодня сюда — просила помощи у Седобородого.

— Так вот оно что… — Морид, услышав мое признание, повернулся к расстеленному на хвое платку с подношением, но ворона к этому моменту уже и след простыл. Несмотря на это, «Карающий» еще несколько мгновений внимательно, точно ожидая, что посланец Седобородого появится прямо из воздуха, смотрел на опустевшее место, после чего спросил до странности ровным голосом.

— Надеюсь, нужный ответ ты получила?

— Получила, — оглядевшись, я поняла, что разговор с «Карающим» отнял довольно много времени, а мне еще следует найти и собрать кое-какие коренья, ведь в Мэлдин с пустыми руками возвращаться нельзя. — И потому вернусь в святилище. А еще у меня есть к тебе просьба — надо будет взять под опеку сестру здешней послушницы. У нее будет и лошадь, и все необходимое, но девочке всего одиннадцать, а дороги небезопасны. Малышка должна попасть в Римлон, у нее будет письмо к тамошним жрицам, в котором я расскажу обо всем, что произошло в Мэлдине.

— И как ты собираешься вывести ее за пределы храма? — Морид как-то разом подобрался, напомнив мне лесного кота перед прыжком — эта перемена настораживала, но и идти на попятную было уже поздно.