Гай Кей - Львы Аль-Рассана

Они поднялись наверх по лестнице и снова поцеловались, медленно, у двери в его спальню, из-под которой пробивалась полоска света у самого пола. Она почувствовала, как его руки, сильные и уверенные, крепче обняли ее. Ее охватило желание, до боли острое, глубокое и сильное, как река во тьме.

Его губы оторвались от ее губ и прижались к ее уху. Он тихо прошептал:

— В моей спальне кто-то есть. Свечи не оставили бы зажженными.

Ее сердце глухо стукнуло один раз, потом, казалось, на мгновение остановилось и снова забилось.

Они поднимались по лестнице молча, и сейчас, здесь, тоже молчали. Но тот, кто находился в спальне, мог слышать, как открылась входная дверь, и знал, что Аммар в доме, один или с кем-то еще. Она задала вопрос одними глазами. Его рот снова вернулся к ее уху.

— Они хотят, чтобы я знал об их присутствии. Понятия не имею. На всякий случай иди дальше, в следующую комнату. Там есть балкон, общий с моей комнатой. Послушай оттуда. Будь осторожна.

Она кивнула.

— Ты тоже, — шепнула она, выдохнула почти неслышно: — Я хочу, чтобы ты потом остался здоровым.

И почувствовала, как он беззвучно рассмеялся.

Потом она это вспомнит: он совершенно не боялся. Возможно, его это забавляло, интриговало, он чувствовал вызов. Но совсем не пугало, и даже не беспокоило. Интересно, какая женщина могла, по его мнению, его ждать. Или какой мужчина.

Она прошла по коридору. Открыла соседнюю дверь, бесшумно вошла в темную спальню. Перед тем как закрыть за собой дверь, она услышала, как спросил Аммар, повысив голос:

— Кто здесь? И почему вы пришли в мой дом?

А потом она услышала ответ.

… Дверь в дом открыть довольно просто, а поскольку слуги ушли и свечи горели, найти спальню тоже не представляло труда.

Ибн Хайран, все еще целиком поглощенный ощущением и ароматом женщины, которая только что ускользнула по коридору, окликнул непрошеного гостя. Он перебирал в уме возможные варианты. Их было слишком много. И сегодня ночью, и во все другие ночи нашлось бы немало людей, которые могли ждать в его спальне.

Но даже несмотря на то, что он уже двадцать лет имел дело с подобными тайнами, он оказался неготовым.

Дверь распахнулась почти сразу же после его вопросов. В проеме стоял мужчина без маски, освещенный, свечами, горящими в комнате.

— Наконец-то, — сказал Альмалик Второй, правитель Картады, улыбаясь. — Я уже начал опасаться, что зря совершил путешествие.

Ему потребовалось огромное усилие, все его знаменитое самообладание, но ибн Хайрану удалось улыбнуться в ответ и поклониться.

— Добрый вечер, Малик. Мой повелитель. Вот это сюрприз. Наверное, путешествие было долгим.

— Почти две недели, Аммар. Дороги совсем плохие.

— Ты испытывал большие неудобства? — Вежливые вопросы. Стремление выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Если Альмалика Картадского захватят в Рагозе, это сразу же изменит равновесие сил в Аль-Рассане.

— Ничего, терпеть можно. — Молодой человек, который три года был его подопечным, снова улыбнулся. — Ты мне никогда не позволял разнежиться, и я слишком недолго пробыл правителем, чтобы что-то изменилось. — Он помолчал, и Аммар увидел, что он колеблется, что правитель не так спокоен, как ему хотелось бы казаться. — Ты понимаешь, я мог проделать это только сегодня ночью.

— Я вообще не думал, что ты на это способен, — откровенно ответил ибн Хайран. — Риск слишком велик, Малик.

Он поймал себя на том, что благодарит всех богов за то, что Джеана осталась незамеченной, и молился, чтобы она вела себя тихо. Альмалик не мог позволить, чтобы его здесь заметили, а это означало, что любой, увидевший его, подвергался смертельной опасности. Пока что ибн Хайран отодвинул вопрос о том, в каком положении оказался он сам. Он сказал:

— Лучше мне войти в комнату.

Правитель Картады отступил назад, и Аммар вошел в свою спальню. Он увидел там двух воинов-мувардийцев. Во всем этом чувствовалась какая-то нереальность. Он все еще пытался осознать тот поразительный факт, что Альмалик приехал сюда. Но внезапно, повернувшись к правителю, он догадался, что все это значит, и его растерянность исчезла, ее сменило другое чувство, не менее тревожное.

— Никто, кроме тебя, больше не называет меня Маликом, — тихо сказал правитель Картады.

— Прости меня. Старая привычка. Конечно, я больше не буду. Ваше величество.

— Я не сказал, что меня это оскорбляет.

— Даже в этом случае… ты действительно правитель Картады.

— Не правда ли? — пробормотал Альмалик. Он опустился в кресло у кровати, сделанное на северный манер: молодой человек, не особенно изящный, но высокий и хорошо сложенный. — И можно ли поверить, что едва ли не первым поступком моего правления было отправить в ссылку человека, в котором я нуждался больше всего.

Тут все полностью прояснилось.

«В этом он не изменился, — отметил ибн Хайран. — Способность к откровенности всегда была присуща Альмалику, даже в детстве». Аммар так никогда и не решил для себя, что это означает: проявление силы или тактика слабого человека, который принуждает друзей оказаться перед лицом своей уязвимости. Веко его дрожало, но через какое-то время это перестаешь замечать.

— Ты тогда еще даже не был провозглашен верховным правителем, — мягко заметил ибн Хайран.

Он действительно не был готов к этому разговору. Только не сегодня ночью. Он готовился совсем к другому. Стоял на улице и наблюдал, затаив дыхание, как мальчишка, пока Джеана бет Исхак смотрела на высокое, освещенное свечой окно, и начал дышать нормально только после того, как она знакомо пожала плечами и двинулась дальше. Казалось, среди ночного гвалта ее окутывала тишина.

Он не думал, что ему понадобится мужество, для того чтобы подойти к женщине.

— Удивлен, что застал тебя одного, — сказал Альмалик, в какой-то степени чересчур легкомысленным тоном.

— Не следует удивляться, — пробормотал ибн Хайран, соблюдая осторожность. — Сегодня ночным знакомствам не хватает… утонченности, тебе не кажется?

— Откуда мне знать, Аммар? Все здесь выглядит очень весело. Мы некоторое время потратили на твои поиски, а потом я понял, что это безнадежно. Легче выяснить за деньги адрес твоего дома и подождать.

— Ты действительно прибыл в Рагозу, надеясь найти меня на карнавальных улицах?

— Я приехал сюда, потому что не видел другого способа поговорить с тобой достаточно быстро. Когда мы отправились в путь, я чувствовал только надежду и необходимость. Между прочим, я без отряда. Эти двое и еще полдесятка для охраны в пути. Больше никого. Я приехал, чтобы сказать тебе кое-что. И попросить вернуться ко мне.